Седьмое небо (На десятом небе) (Другой перевод) - Райс Луанн - Страница 40

• Предыдущая
• 40/70
• Следующая

— Мы потеряли Софью, Сара, — сказал он, уткнувшись в ее шею.

— Я знаю, Хилл. Мне очень жаль.

— Да, она покинула нас. Она была настоящая леди, как и твоя матушка.

— Она вас любила, — сказала Сара. — Я помню, как Софья стояла на крыльце, поджидая, когда вернется ваша лодка. Я знаю, как вы скучаете по ней.

— Еще как! — сказал Хилл, вытирая глаза. — А вы тот летчик, что вытащил Майка из пруда? — спросил он, разглядывая Уилла.

— Новости здесь распространяются быстро, — усмехнулась Сара. — Хилл, это Уилл Берк. Уилл, это наш старый друг Хилл Кроуфорд.

Мужчины обменялись приветствиями, и Хилл начал жаловаться на жизнь. Он говорил о своей старой лодке, о мучившей его язве, об ушедших товарищах и о том, что его мечте переехать во Флориду не дано осуществиться. — Это была скорее идея Софьи, нежели моя, — сказал он, наклоняясь над чаном с лобстерами. — Мы несколько раз проводили там отпуск, и она полюбила это место. Мы думали продать мой бизнес и зиму проводить там, сохранив здесь дом на лето.

— Вы можете и сейчас это сделать, — сказала Сара.

— Ха! — воскликнул Хилл. — Разве это возможно без Софьи?

— Может быть, она хочет, чтобы вы это сделали, — продолжала Сара, наблюдая, как он медленно перешел от чана к весам. Хилл взвешивал каждого лобстера, записывал его цену на бумажном пакете и укладывал в деревянный ящик.

— Может быть, — вздохнул Хилл, — но я не поеду туда без нее. Сколько лобстеров вам нужно?

— Давайте посмотрим, — сказала Сара, взглянув на Уилла. Она прикинула в уме. — Шесть.

— Пять, — поправил Уилл, — Снежинка откажется.

— Два для Майка.

— Бесс сказала, по два фунта, правильно? — улыбнулся Хилл. — Хотите, я добавлю несколько клешней? Они очень вкусные, сам вчера ел на ужин.

— О, конечно. Спасибо, Хилл.

— Не за что, — сказал он и передал Уиллу ящик, в котором копошились лобстеры. Хилл двигался медленно, словно без цели. Сара забыла наставления отца следить за тем, чтобы Хилл их не обвесил, но она верила, что они ни к чему. Хилл и не пытался хитрить.

— С вами все в порядке? — спросила Сара, держа его холодную старую руку.

— Старею, Сара, — пожаловался он.

— Берегите себя, Хилл.

Он рассеянно кивнул. Уилл подошел пожать ему руку перед уходом.

— Ваша жена, наверное, была замечательная женщина, — сказал он. — Вы счастливый человек.

— Был, — сказал Хилл, и его глаза печально заблестели.

Сев за руль, Уилл не хотел сразу возвращаться домой. Не обсуждая это с Сарой, он повернул на восток, вместо того чтобы ехать на юг, и они двинулись вверх по берегу залива. Он хотел увидеть весь остров, прежде чем уехать отсюда, чтобы иметь лучшее представление об этом месте. Они миновали главный магазин, почтовое отделение и две бензоколонки.

— Это дом Хилла и Софьи, — сказала Сара, указывая на великолепный белый особняк в колониальном стиле. Он стоял недалеко от дороги за самшитовой изгородью. Несмотря на то что это был один из четырех домов на улице, было ясно: он был чем-то вроде городской достопримечательности. Дом был величав, американский флаг развевался перед ним на высокой белой мачте. Но засохшие герани и поникший плющ в оконных ящиках ясно давали понять, что за ними с лета никто не ухаживал. Одинокий черный ставень болтался на сломанной петле. На дорожке валялся мусор.

— Только взгляни на этот великолепный дом, — сказала Сара. — Я всегда хотела жить здесь, когда была маленькая. Больше, чем где-то…

— Но у вас замечательная ферма, — возразил Уилл.

— Я думала, что этот дом — образец хорошего вкуса и элегантности, — сказала Сара. — В центре города, кругом цветы и большие дома. Я любила ходить к Софье в гости с мамой. Но посмотри… без Софьи все пришло в упадок… видимо, все здесь было делом ее рук.

— Дело не в доме, — заметил Уилл.

— Что ты хочешь сказать?

— Дело в Хилле. Без Софьи он деградировал.

— Это верно.

— Я его не знаю, — продолжал Уилл, — но, похоже, он не хочет жить без нее. Он сдался.

— Я очень хотела бы, чтобы он поехал во Флориду.

Внезапно главная улица превратилась в узкую дорогу, на которой с трудом могли разъехаться два автомобиля. Несколько миль они ехали через сосняк. Затем снова показалось море. Они миновали два небольших заливчика, электростанцию и устье реки. Вода бурлила под красивым арочным мостом, впадая в море.

— Художники любят рисовать этот мост, — сказала Сара. — Они приезжают из Нью-Йорка и Бостона. Есть знаменитая картина в музее «Метрополитен», на которой изображено это место. Я сама видела и вспоминала, как ловила крабов в бухте.

— Голубых крабов? — спросил Уилл.

— Да.

— Я тоже люблю ловить крабов. Помню, у меня было одно заветное местечко под железнодорожным мостом… А они здесь большие?

— Огромные, — ответила она. — Мы ловили их на бекон или на мелкую рыбешку.

— А я предпочитал куриные косточки, — сказал Уилл. — Мой рекорд — двадцать штук за день.

— И хорошего размера? — спросила она, в ее тоне проскользнула скептическая нотка. — В Коннектикуте тоже голубые крабы?

— Что вы себе думаете, мисс Толбот? Что только в Мэне есть ракообразные? — спросил он, смеясь. — Они были вполне приличного размера. Моя мать готовила их на обед, и при этом у нее всегда был такой вид, словно она священнодействует.

— Моя тоже, — рассмеялась Сара.

— Покажи мне что-нибудь еще, — попросил Уилл. — Я видел твою школу, причал, где торгуют лобстерами, и твое любимое местечко, где ты ловила крабов. Я хочу увидеть все важные для тебя места.

— Давай навестим мою маму, — предложила Сара.

— Как это? — не понял Уилл, а Сара молча указала на восток.

Они проехали северные холмы, высокую гранитную вершину, на которой гнездились орлы. Уилл вел машину, а Сара, вытянув шею, выглянула в окно, пытаясь увидеть птиц. Ей удалось разглядеть гнездо, примостившееся на высоком выступе, — сплетение соломы и веточек ежевики, но птиц не было видно, они, видимо, где-то охотились. Сара попросила повернуть налево, в сторону от главной дороги. Уилл свернул на узкий проселок, недавно расчищенный, но вновь занесенный снегом, поэтому они тащились еле-еле. Дорога пролегала через поле, потом через старую дубовую рощицу, голые ветви шуршали у них над головами.

Наконец они увидели церковь. Она стояла лицом к океану, в окружении снежных полей. Рядом с ней за витой железной оградой располагался небольшой погост. Уилл заметил, что настроение Сары изменилось. Остановив джип, он потянулся к ее руке. Она смотрела на море с необычайной решимостью, словно ее привела сюда определенная цель.

Они пошли по заснеженной тропинке. Маленькая церковь скорее всего была построена еще в средние века, нечто подобное можно встретить в Оксфорде или в Кембридже. Неправдоподобно массивные стены из темного камня удерживали своды, над которыми, наперекор всем ветрам, возвышался остроконечный шпиль. Три гранитные ступени вели ко входу в виде арки. Кто-то повесил здесь венок из еловых веток, украшенный пурпурной лентой, сосновыми шишками, металлическими лавровыми листьями и засохшими веточками черники.

— Отец был здесь, — сказала Сара, и ее глаза просветлели.

— Это Джордж повесил венок?

— Он приезжает сюда каждый год, на утро после Дня благодарения. Он не жалует праздники, а мама любила их, особенно Рождество. Он делает это в память о ней.

— Она здесь? — спросил Уилл, прижимая Сару теснее к себе, пока они шли по кладбищу.

— Вон там, — сказала она, указывая на могилу с ангелом на надгробии.

Уилл поднял щеколду, и железная калитка мягко закрылась за ними. С моря дул ветер, принося запах соли и бросая снег им в лицо. Наверное, это было самое промозглое место на всем острове. Ветер пронизывал до костей, и Уилл невольно вспомнил ледяной пруд. Стоя среди могил, он склонил голову и подумал о Фреде.

Сара опустилась на колени перед могилой матери. Она была так красива в эту минуту, погрузившаяся в молитву и воспоминания. Ее серебристые волосы напоминали шапочку снега на голове ангела, того самого, что был на могиле. Имя матери Сары — Роуз Толбот — было выбито над датами ее рождения и смерти. Рядом, без дат, стояло имя Джорджа Толбота, ниже — имя Сары.

• Предыдущая
• 40/70
• Следующая