Переведи часы назад (сборник) - Рубальская Лариса Алексеевна - Страница 13

• Предыдущая
• 13/38
• Следующая

Огнями манит незнакомый Голливуд.

Пусть Голливуд запомнит наши имена,

Вернемся мы к тебе, любимая страна.

Фимка парень был кудрявый,

Починить сапог дырявый

Было Фимке парой пустяков.

Он сапожник был умелый,

И любил он это дело,

Но была еще сильней любовь.

Только музыку услышит,

Подлетал он выше крыши,

Рисовал ногами кренделя.

Фимка забывал про гвозди,

А в глазах горели звезды,

И качалась пьяная земля.

Проходили люди мимо

И кричали: Браво, Фима!

Ой, ты, Фима жук, ты, Фима, бог!

Ты же нас лишил покоя,

Выкаблучивать такое!

Фимка, у тебя ж не десять ног.

Полюбил наш Фимка Дору,

Третья дверь по коридору,

И крутые кудри по плечам.

Он чинил ее сапожки

И вздыхал: Ах, Дора, крошка!

Я о Вас скучаю по ночам.

Дорка глазки опускала,

А в душе его ласкала,

Кто-то тут магнитофон включил.

Танцевал с ней Фимка танец,

На щеках горел румянец,

К сердцу Дорки он нашел ключи.

Проходили люди мимо,

И кричали: Браво, Фима!

Ой, ты, Фима жук, ты, Фима, бог!

Ты же нас лишил покоя,

Выкаблучивать такое!

Фимка, у тебя ж не десять ног.

А потом родились дети.

Накормить, обуть, одеть их —

Молотком ударишь сколько раз!

Фимка, стоп! – жена сказала,

Мужа к стулу привязала,

И сердились вишни жгучих глаз.

Фимка был для Доры нежным,

Забивать стал гвоздь прилежно,

Молотком по пальцу он попал,

Где-то вдруг запели песню,

Он вскочил со стулом вместе

И любимый танец танцевал.

Это было давно, и прошло много лет,

Жил на свете печальный и умный поэт.

Разжигал вечерами он пламя свечи,

И стихи на бумагу ложились в ночи.

У поэта товарищ был – преданный гусь.

Он поэта любил, знал стихи наизусть.

Он дарил вечерами поэту перо,

И пером по бумаге водило добро.

Гусиное перо, гусиное перо —

Ну что это такое? – смешно и старо.

А гусь хочет нужным быть людям

Не в яблоках сладких на блюде,

Не пухом, в подушки набитым,

А словом в стихах знаменитым.

Мне недавно случайно слыхать довелось,

Что к потомку поэта пришел странный гость.

А поэт в это время поэму писал,

Что-то рифма не шла. Он в затылке чесал.

Странным гостем был гусь. Был поэт удивлен.

Гусь слегка был смущен, но вполне окрылен.

Подмигнул он потомку поэта хитро,

И на счастье ему протянул он перо.

Красавчик Сема мне напел такую песню,

Что от нее три дня кружилась голова.

И если с Семой я навек не буду вместе,

То брошусь в море, даже если не права.

Казалось мне, моя душа покрыта пылью,

Давно забыла я, как выглядит любовь.

Но на спине я вдруг почувствовала крылья,

Когда услышала так много жарких слов.

Сема, Сема, ты красавчик, Сема,

Ломит тело сладкая истома.

Маме я об этом ни гугу,

Без тебя я, Сема, не могу.

Сема, Сема, ты красавчик, Сема,

В голове моей раскаты грома.

Маме я об этом ни гугу,

Без тебя я, Сема, не могу.

Мне без тебя не жизнь, а вырванные годы,

Я вместо сна кручусь в постели по ночам.

И если, Сема, ты не сделаешь погоды,

То я не вылечусь, зачем ходить к врачам?

Но если хочешь ты иметь мою улыбку

И фаршированного карпа на обед,

На нашу свадьбу захвати смычок и скрипку

И так напой, чтоб услыхал весь белый свет!

На экране, на экране

Кто-то нежится в нирване,

Заклинает змей гремучих,

Как овец, пасет слонов.

На экране, на экране

Что ни кадр, то испытанье —

Фильм индийский, самый лучший,

Фильм индийский, про любовь.

Фильм индийский про любовь

Я смотрю в который раз.

Фильм индийский про любовь,

Слезы катятся из глаз.

На экране, на экране

Вдруг бедняк богатым станет,

Ведь его любила с детства

Дочь великого раджи.

На экране, на экране

Он потом ее обманет,

Заберет себе наследство

И к беднячке убежит.

Фильм индийский про любовь

Я смотрю в который раз.

Фильм индийский про любовь,

Слезы катятся из глаз.

На экране, на экране

Песню девушка затянет,

Но счастливая развязка

Неминуема в конце.

На экране, на экране

Наступил конец страданий —

Он ей братом оказался,

Вот и радость на лице.

А городничему мундирчик в самый раз.

Глаза веселые и жгучие, как ночь.

Косой и талией на диво удалась

У городничего хорошенькая дочь.

И на дочку городничего

Парни пялились столичные.

Ишь, какая симпатичная,

Как востра на язычок.

Ну, а дочка городничего

Улыбалась для приличия.

Парни, даже безразличные,

Попадались на крючок.

А папка доченьке приданого купил,

Он говорил ей строго, изгибая бровь:

«Хоть ты и взрослая, но все же не глупи,

Сначала замуж, а потом уже любовь».

И на дочку городничего

Парни пялились столичные.

Ишь, какая симпатичная,

Как востра на язычок.

Ну, а дочка городничего

Улыбалась для приличия.

Парни, даже безразличные,

Попадались на крючок.

Наделал шухера заезжий хулиган,

Жандармы в панике: «Лови его, лови!»

Завел он с дочкой городничего роман,

И, говорят, вчера он клялся ей в любви.

И на дочку городничего

Парни пялились столичные.

Ишь, какая симпатичная,

Как востра на язычок.

Ну, а дочка городничего

Улыбалась для приличия.

Парни, даже безразличные,

Попадались на крючок.

А у девчонки сразу кругом голова,

Как наша жизнь порой похожа на игру!

Забыв папанины полезные слова,

Она вернулась в дом родителя к утру.

Я на тебя держу обиду

И не могу никак уснуть.

Ну что ты ходишь с умным видом,

Решил бы лучше что-нибудь!

Вокруг насмешливые взгляды,

Да разговоры там и тут:

Давно уж замуж девке надо,

Да расхватали – не берут.

Ты скажи наконец —

Ну когда ж под венец?

Надоели твои заморочки.

«Ох, – вздыхает отец, —

Что он тянет, подлец?

Что-то в девках застряла ты, дочка».

Давно не девка я, папаша,

Я – неформальная жена.

Мне как-то ночью стало страшно,

И я с тех пор не сплю одна.

Не понимает искуситель,

Мой легкомысленный герой,

Что хочет грозный мой родитель

Нас видеть мужем и женой.

Ты скажи наконец —

Ну когда ж под венец?

Надоели твои заморочки.

«Ох, – вздыхает отец, —

Что он тянет, подлец?

Что-то в девках застряла ты, дочка».

• Предыдущая
• 13/38
• Следующая