Я познаю мир. Рыцари - Малов Владимир Игоревич - Страница 5

• Предыдущая
• 5/61
• Следующая

Но случалось, владел рыцарь одной-единственной деревенькой в несколько скудных дворов, а замком-убежищем служила полуразвалившаяся башня, окруженная гнилым частоколом. Об одном таком бедном рыцаре из Фландрии старинная летопись рассказывает, что он сам становился за крестьянский плуг, чтобы вспахать свое поле, причем выворачивал во время пахоты единственный камзол наизнанку, чтобы подольше его сохранить.

Обеднению рыцарства способствовал и установившийся порядок наследования, при котором вся земля и замок переходили к старшему сыну. У младших же братьев порой не оставалось ничего, кроме боевого коня и доспехов. И безземельные бедные рыцари стали страшным бичом средневековья: за неимением другого выхода они не гнушались объединяться в разбойничьи шайки и грабить деревни, убивать, жечь, забирать у крестьян последнее.

Да и рыцари побогаче, всякое бывало, не брезговали разбойничьим ремеслом. Соблазнов было немало. К XI веку стали возникать города, развивались ремесла. На городских рынках барон мог видеть шлемы тонкой работы и крепкие щиты, доспехи, искусно сработанные городскими ремесленниками, с которыми не могли тягаться его собственные мастера-оружейники.

К этому же времени оживляется торговля, из далеких стран в Европу стали поступать невиданные товары: тонкие вина, красивые ткани, драгоценные украшения, мечи и кинжалы несравненной прочности и закалки. Как правило, доставлялись они по рекам. И феодал, в чьих владениях проплывала тяжело груженая барка богатого купца, часто не мог удержаться от искушения и решался на грабеж.

Случалось, отряды рыцарей-разбойников объединялись в настоящие армии и предпринимали крупные завоевательные набеги. Именно так в 1066 году нормандский герцог Вильгельм завоевал Англию, собрав под свои знамена на все готовые рыцарские отряды.

О рыцарях-разбойниках, презревших все рыцарские идеалы, с болью и гневом писал в XI веке римский папа Лев IX: «Я видел этот буйный народ, невероятно яростный и нечестием превосходящий язычников, разрушающий церкви, преследующий христиан, которых они иногда заставляли умирать в страшных мучениях. Они не щадили ни детей, ни стариков, ни женщин».

Были, однако, у рыцарства и совсем другие времена: невиданный расцвет идеалов, неукоснительное следование рыцарскому кодексу чести, культ беззаветной любви и поклонения Прекрасной Даме. И конечно были для того свои причины.

Первые среди них — это крестовые походы на Восток для освобождения Гроба Господня из-под власти неверных, начавшиеся в конце XI века, это укрепление королевских династий на тронах западноевропейских стран и, как следствие, ограничение своеволия и независимости баронов, это развитие светской культуры.

Крестовые походы, растянувшиеся на века (читателей ждет о них отдельный рассказ), объединили рыцарское сословие. Феодал, прежде лишь изредка встречавшийся с соседями и гордившийся своей независимостью, стал чувствовать себя членом единого крепкого братства, пусть и говорящего на разных языках и разбросанного по разным уголкам Европы, но долгое время сражавшегося с общим врагом.

Походы, жизнь на Востоке, изменили сама мировоззрение рыцаря. Это были кровавые войны, но вместе с тем — увлекательное образовательное путешествие.

Перед безграмотным рыцарем-солдатом, прежде знакомым лишь с окрестностями своего замка, да замков соседей и сеньора, неприхотливым в быту, предстал незнакомый мир, похожий на волшебную сказку. Уже один только город Константинополь, где обычно собирались рыцарские отряды перед тем, как переправиться в Малую Азию, производил на рыцарей ошеломляющей впечатление.

На городских площадях и улицах были установлены бронзовые статуи конных императоров, в лавках менял лежали целые груды золота, дорогие ковры устилали полы богатых домов, местные жители носили наряды из шелка, пурпура и бархата, на рынках в изобилии были тонкие вина, диковинные фрукты, сахар, корица, имбирь..

А на Востоке, арене жестоких сражений крестоносцев с неверными сарацинами, жизнь была еще роскошнее. Причем рыцаря ошеломляла не только ее внешняя сторона. Несравненно выше, чем на его родине, на Востоке были развиты науки, искусства, литература. Невежественный европеец получал здесь новые сведения о мире, пополнял знания, обогащал ум, учился — иначе нельзя было — восточным языкам, перенимал привычки жителей Востока.

При близком знакомстве с сарацинами — ведь кроме войн случались и долгие перемирия — слабела и фанатичная ненависть к «неверным», с какой христиане отправлялись в крестовые походы. Прежде сарацины представлялись рыцарю жестокими и коварными, а на деле оказались человечнее самих христиан, с заботой относились к своим неимущим и больным единоверцам. Рыцарь, чтивший свой кодекс чести, не мог не восхищаться и великодушием, отвагой сарацинских воинов.

И когда бесславно закончились крестовые походы, вся Европа была уже совсем не той, чем до их начала, переняв лучшее в восточной культуре и науках, вдохнув утонченность литературы, привыкнув к восточной роскоши в быту, и перенеся все это на родную почву.

А вдобавок ко всему многие из своевольных и строптивых сеньоров погибли на востоке, многие знатные роды вымерли, и благодаря этому окрепла королевская власть. К XIII веку в Европе затихают междоусобные распри, прекращаются и внешние войны, наступает время относительного покоя.

Под влиянием долгой мирной жизни, у феодалов развиваются совершенно новые потребности, теперь они совсем не чужды культуре, знаниям. К дворам герцогов, графов потянулись певцы, музыканты, художники — у богатых сеньоров вошло в моду покровительствовать искусствам. Изменились и сами замки, их покои полны позаимствованной на востоке роскоши — новая мебель, восточные ковры на полах, гобелены на стенах. Замки всегда полны рыцарей-гостей; случалось, те из них, что были победнее, месяцами жили при богатых дворах, принимая участие в турнирах, пирах, светских беседах, а потом переезжали в гости к другому богатому и гостеприимному сеньору.

Совсем иным стал идеал рыцаря — теперь это не только воин, мастерски владеющий оружием и способный одолеть на поединке противника, но вместе с тем галантный кавалер, умеющий сложить стих, знакомый с игрой на музыкальном инструменте, следящий за быстро меняющейся модой.

С расцветом рыцарства связан и расцвет культа Прекрасной Дамы, одно из самых знаменитых и возвышенных проявлений рыцарства. Дело в том, что и женщина стала совсем другой; разительно изменилась сама ее роль в обществе.

В раннюю эпоху рыцарства, до крестовых походов, даже в самых знатных родах она занимала починенное, достаточно униженное положение. Барону-феодалу было, как правило, все равно, на ком жениться, лишь бы за невестой дали много земель. Сеньоры нередко выдавали своих дочерей замуж насильно — за тех, кто был им особенно полезен.

Короли тоже охотно раздавали свободные лены вместе с их богатыми наследницами тем баронам, что им верно служили. Церковь мало вмешивалась в семейные отношения, потому что на женщину смотрела, как на орудие дьявола, соблазнительницу рода человеческого, смирялась с браком, как с неизбежным злом, и ставила безбрачие много выше брака.

Жены баронов коротали свое время в особых женских покоях за рукоделием да чтение и появлялись перед посторонними мужчинами лишь в редких торжественных случаях.

Законы того времени гласили, что женщина не могла ни выступать в суде, защищая свои интересы, ни заключать никаких сделок без ведома и согласия своего супруга. Муж же считался ее полновластным повелителем, и в законах были даже определены случаи, когда барон имел полное право бить жену за какие-нибудь провинности.

• Предыдущая
• 5/61
• Следующая