Остров - Мерль Робер - Страница 52
- Предыдущая
- 52/123
- Следующая
Он взглянул на Бэкера. И еще острее, чем обычно, почувствовал, что они друзья. Открытое смуглое лицо. Прямота в словах и в поступках. Карие глаза поблескивают юмором. Повадка мягкая, но за этой мягкостью чувствуется скрытая сила. «И пожалуй, необузданность, — добавил про себя Парсел, — единственное, что мне в нем не нравится».
Как только Парсел взялся за калитку сада Маклеода, шотландец тотчас же появился на пороге хижины, а из-за его плеча выглянул голый по пояс Уайт со сложенными за спиной руками; по сравнению с хозяином дома он казался до нелепости низкорослым и жирным.
— Что вам угодно? — недружелюбно крикнул Маклеод.
— Видеть вас, — ответил, не входя в сад, Парсел.
Все участники сцены замолчали.
— Обоим? — недоверчиво спросил Маклеод, и Парсел внезапно догадался, что хозяин боится насилия с их стороны.
— Я должен говорить с вами при Бэкере, как свидетеле, но если вам угодно, пусть Уайт тоже остается здесь.
— Ладно! — ответил Маклеод. — Входите!
Пока гости шли по палисаднику, хозяин, стоя на пороге хижины, не спускал с них глаз. Всю тяжесть своего длинного расхлябанного тела он перенес на тощую, как у цапли, ногу, небрежно уперся правой рукой в бок, но его глубоко запавшие глаза следили за каждым движением визитеров.
Когда Парсел переступил порог комнаты, его буквально ошеломило количество стенных шкафов и роскошь их отделки. Шли они вдоль всех стен до самого потолка, подступали вплотную к двери и к двум окошкам; дверцы их с замками и задвижками находились на разной высоте от пола.
Кроме стенных шкафов и полок, в центре комнаты стоял массивный дубовый стол, а вокруг него чуть ли не дюжина табуреток, явно доказывавших, что дом Маклеода служит местом сборищ «большинства».
Маклеод зашел за стол, как бы желая отгородиться от посетителей, потом вдруг протянул свою худую, как у скелета, руку, такую длинную, что, казалось, ему ничего не стоит дотянуться до противоположной стены, и молча указал им на табуреты. Они сели. Уайт неслышным шагом обогнул стол и устроился рядом с Маклеодом. Затем сложил руки и начал тихонько постукивать по колену указательным и средним пальцами, устремив на Парсела настороженный взгляд. Маклеод засунул руки в карманы и остался стоять.
Прошло несколько секунд, но оба клана молчали и только приглядывались друг к другу. Парсел ждал, чтобы атаку первым начал Маклеод и обрушил на них потоки своего ядовитого красноречия. Но шотландец, видимо, не был расположен беседовать. Он молчал — воплощенное достоинство. Всем своим видом он показывал, что считает присутствие в его доме Парсела и Бэкера происшествием чрезвычайным, требующим объяснения. «Просто невероятно, — подумал Парсел. — Еще три месяца назад это был самый обыкновенный матрос. А теперь стоит перед нами, прислонившись к своему знаменитому шкафу, и глядит на нас холодно и отчужденно, как дипломат, согласившийся дать аудиенцию».
— Слушаю вас, — произнес Маклеод в то же мгновение.
Так оно и есть, так оно в точности и есть: он давал им аудиенцию… Уильям Питт, принимающий послов.
— Мне кажется, — начал Парсел, — что создавшееся положение не может длиться вечно. Оно никого не устраивает. А со временем приведет к тому, что даже относительное согласие между островитянами перестанет существовать. Поэтому, я думаю, наступило время пойти на компромисс.
— Компромисс? — переспросил Маклеод.
Парсел взглянул на говорившего. Лицо его не выражало ничего.
— Насколько я понимаю, — повторил Парсел, — теперешнее положение никого не устраивает. Бэкер и Меани не получили тех женщин, которых хотели получить. Что касается Уайта и вас самих, то вы вовсе остались без жен.
Он с умыслом сделал паузу, чтобы собеседники его успели раскусить эту горькую пилюлю.
— Ну и что? — бросил Маклеод.
— Предлагаю вам компромисс, — повторил Парсел.
Наступило молчание, затем Маклеод сказал:
— Я не против соглашения. Что же вы предлагаете?
— Я вижу лишь одно решение. Обмен. Уайт уступает Итию Меани и получает от него Фаину. Вы отказываетесь от Авапуи, а Бэкер отдает вам Ороа.
Некоторое время Маклеод молчал, потом поднял голову, набрал полную грудь воздуха и еще глубже засунул руки в карманы.
— И это вы называете компромиссом, Парсел? Где же тут компромисс? Я вижу, что теряю, а вот что получу взамен, не знаю. А вы заладили, как сорока, о компромиссе. Да где же здесь компромисс? Не вижу тут никакого компромисса, будь я проклят! Разрешите напомнить вам, как происходило дело, если вы часом забыли. Бэкер отбирает у меня Авапуи. Чудесно! Но ведь было голосование, и голосование мне ее вернуло; а потом она скрывается за кулисы, и тут вы мне говорите: «Давайте, пойдем на компромисс: вернем Авапуи, а Бэкер ее возьмет!» Ну и нахал же вы, Парсел, это я вам в похвалу говорю!.. Стоите себе здесь, как архангел Гавриил, ну прямо сам безгрешный Иисус, даже на стул по-настоящему не сели, словно вот-вот живым на небеса вознесетесь, и предлагаете мне ком — про — мисс! Даже не верится! А закон — я вас спрашиваю — значит, на закон вам плевать? У нас есть парламент, Парсел, прошу об этом не забывать! Есть законы! Есть голосование! То, что проголосовано, то принято — так-то, Парсел.
Он остановился и перевел дух.
— Что касается Авапуи, ее найдут, не беспокойтесь. Может быть, раньше, чем некоторые думают. Не тот матрос быстрее достигнет берега, который держится попутного ветра! И не потому я ослабил шкоты, что не надеюсь добраться до суши. Нет, мистер, я доберусь! И когда я зацеплю шлюпочку, я ее накрепко привяжу, уж будьте благонадежны, — ни бог, ни черт, ни ветер у меня ее не вырвут, раз я ее на якорь поставил.
— Ну, хорошо, допустим, — вдруг холодно заговорил Бэкер, однако голос его дрогнул от бешенства, — допустим, что ты поймаешь Авапуи и приведешь к себе в дом. Ну и что? Что ты дальше будешь делать? Забьешь наглухо окна? Перегородишь железным брусом дверь? Запрешь ее в шкафу? Привинтишь к постели? Так, что ли, матрос?
— То, что я буду делать со своей законной женой, никого, кроме меня, не касается, — возразил Маклеод.
И замолк. Чувствовалось, что он не расположен заводить с Бэкером ссоры. Парсел ждал, но Маклеод не произнес ни слова. Он отказывался говорить, отказывался наотрез.
Парсел поднял глаза, и что-то неуловимое в поведении Маклеода приободрило его. Нет, он отказался не наотрез. Он не выпроваживает своих гостей. Не хочет прекращать разговора. Хитрое животное! Тонкое и хитрое. Даже утонченное. Он что-то по чуял. И ждет. Отказ — это просто стадия переговоров. Только и всего.
— Если вы предполагаете, что сумеете найти Авапуи, — сказал Парсел, — и если полагаете, что, найдя, сумеете сохранить ее при себе, значит время для разговора еще не пришло. Предлагаю поэтому отложить нашу беседу.
Молчание. Взгляды. Маклеод не говорит ни да, ни нет. Он еще сам не уверен, следует ли прервать переговоры. Держится он нейтрально. Стушевывается. В буквальном смысле слова. Будто его и нет здесь. «Вот лиса! — подумал Парсел. — Не желает поддерживать игру»,
Парсел пожал плечами и поднялся с места. Но тут пальцы Уайта перестали выбивать дробь, и он быстро произнес:
— Согласен.
— Вы хотите сказать, — начал Парсел, — что, если вам дадут Фаину, вы оставите Итию Меани?
— Именно это я и хотел сказать.
Парсел взглянул на Бэкера и сел.
— Ладно, — произнес он, стараясь не показать своей радости. — И по-моему, вы поступаете мудро. Прямо отсюда я отправлюсь к Меани и таитянам. Так как на двух таитян приходится всего одна женщина, все зависит не только от Меани. Но не думаю. чтобы с этой стороны у нас возникли затруднения.
Он искоса взглянул на Маклеода. Шотландец смотрел прямо перед собой. Поспешное согласие Уайта, видимо, не обрадовало его, но и не рассердило. Должно быть, он просто не принимал его в расчет. Его личная позиция оставалась неизменной.
«Если я сейчас уйду, он меня не остановит: он более чем уверен, что я вернусь. Когда же, в сущности, я себя выдал? — с досадой подумал Парсел. — Почему он догадывается, что я хочу ему кое-что предложить?»
- Предыдущая
- 52/123
- Следующая
