Зерна смерти - Мэрфи Уоррен - Страница 16

• Предыдущая
• 16/36
• Следующая

— Прости, Мэйбл. Ты должна понять, что я уважаю тебя как человека.

— Вито, Эл, убейте этого сукина сына! — сказал вошедшим Джордан.

— Прямо здесь, мистер Джордан? — спросил Эл, выхватывая большой пистолет 45-го калибра с перламутровой инкрустацией на рукоятке.

— Да!

— Прямо перед корреспондентами?

— Они пьяны в стельку, — сказал Джордан.

— Под вашу ответственность, босс, — сказал Вито. — Может, использовать глушитель?

— Хорошая мысль, — отозвался Джордан и заковылял к своим людям. — У меня еще полон рот важных дел. Насчет полиции не беспокойтесь. С вашей стороны это самозащита. Защищайтесь!

Откинувшись на стуле, скрестив ноги и барабаня пальцами по валику пишущей машинки, Римо лениво вслушивался в этот разговор. Когда Эл стал наводить на него дуло автоматического пистолета, Римо сконцентрировал весь свой вес в одной точке и взялся левой рукой за каретку пишущей машинки. При этом он постарался, чтобы его запястье было совершенно прямым, — на случай, если Чиун вдруг заглянет в палатку. Римо тревожило только одно. Стул. Всей спиной Римо плотно прижался к спинке стула. Стул выдержал. Отлично. И левая рука Римо была совершенно прямой, от ладони до предплечья.

Эл уже начал было спускать курок, когда увидел и почувствовал одновременно, как еще не успевший заговорить пистолет врезался в его грудную клетку вместе еще с каким-то предметом. И весьма тяжелым. Эла вжало в стол. Машинка «Ройял стандарт», похоже, вместе с пистолетом находилась в его груди. По крайней мере, там начиналось плечо Эла, и там же, долю секунды назад, он в последний раз видел свой пистолет. Возвратная ручка каретки вонзилась ему в правое ухо. Черный валик был там, где раньше находились кости его носа. Дышать оказалось невозможно, поскольку его правое легкое было расплющено. Но это уже не имело значения, потому что его организм больше не нуждался в кислороде: в аорте вместо крови был штырь интервала печати, а в правом желудочке сердца застряли литеры "О", "Р" и "О".

— Эй, вы, там, нельзя ли потише! — сказал один из репортеров. — Мешаете работать. — С этими словами он перевернулся на столе на другой бок, подсунув под голову плащ, чтобы было помягче.

— Господи! — вымолвил Вито. — О, гос-спо-ди! — повторил он и, уже не прибегая к глушителю, нажал на курок своего пистолета 45-го калибра. Он снова и снова нажимал на курок, но, к несчастью, его мишень переместилась. Как и пистолет Вито. Пистолет оказался у него во рту. Прежде чем на Вито навалился полный мрак, — что случилось почти мгновенно, — он еще успел удивиться, насколько это оказалось не больно. Только острый укол в затылок — и все.

Джордан наблюдал, как пятна крови из разлетевшегося затылка Вито расплываются по нарядному костюму и импортному серо-серебристому галстуку.

— Продолжим наш разговор, — сказал Джордан. — Поговорим спокойно.

— Правильно ли я понял, что вы убрали торговцев, так кик они разгадали маневры с целью сбить цены на пшеницу, точнее, на озимую пшеницу?

— Правильно. Совершенно. Абсолютно правильно. Абсолютно.

— Чтобы потребители стали вкладывать больше денег в это новое «Чудесное зерно»? Теперь спрос на хлеб должен вырасти?

— Да, чтобы расположить людей к нашему проекту. Правильно. Вы рассуждаете абсолютно верно. Раз больше спрос, значит, станут больше покупать. Это настоящее благодеяние для человечества. Подарок. Настоящий дар божий. Абсолютный. Могу взять вас в долю. Вам и не снилось, каким вы станете богатым.

— А Филдинг?

— Это круглый идиот, — сказал Джордан. — Все дело в наших руках. Этот болван не хочет никаких прибылей. Назвал зерно именем своего вонючего слуги. Именно это я разрекламировал все как «Чудесное зерно». Решение всех продовольственных проблем нашего времени. Я занимаюсь заключением сделок и сбытом. Я контролирую доли всех участников. Мы можем стать богачами. Богачами. — Последнее слово Джордан буквально выкрикнул.

Большинство людей кричат, когда сломанный позвоночник разрывает им пупок.

Если бы Римо думал только о том, что услышал от Джордана, а нанесение удара целиком доверил своему телу, никакой проблемы не возникло бы. Если бы Римо думал только о нанесении удара, тоже не возникло бы проблемы. Но, думая и о том, и о другом, Римо допустил оплошность. Не то, чтобы его не удовлетворил результат. Нет, Джордан лежал на полу палатки, уши к каблукам, словно сложенный вдвое лист бумаги.

Дело было в другом: прием был исполнен нечисто.

Линия нанесения удара не составила перпендикуляра к плечу Римо. Видимо, поэтому Римо ощущал в нем слабую боль. Разница между Синанджу и другими методами боевого искусства, можно сказать, другими методами чего угодно, состоит в том, что форма проведения приемов должна быть абсолютно правильной, независимо от результата.

Как говорил Чиун: «Если результат неправильный, исправить ошибку обычно уже не удается». Поэтому Римо нанес еще два удара сзади по воображаемому Джордану. На этот раз его выпрямленные пальцы в конечный момент проведения приема были точно перпендикулярны к плечу. Все получилось правильно. Отлично.

— Позор, — донесся со стороны откинутого входа в палатку язвительный голос корейца. — И ты только теперь учишься делать это правильно. Только теперь ты взялся за ум. После того, как меня опозорил.

— Перед кем? Кто, черт побери, об этом узнает? — сказал Римо.

— Несовершенство само по себе позор, — сказал Чиун.

И затем по-корейски стал сокрушаться о многих годах метания бисера перед неблагодарным бледным куском свиного уха и о том, что даже сам Мастер Синанджу не в силах превратить грязь в алмазы.

— Нет, — сказал Чиун кому-то позади себя. — Не входите сюда. Не надо смотреть на этот стыд.

За спиной Римо прозвучал телефонный звонок. Спавший корреспондент встрепенулся, открыл глаза и хрипло проговорил в трубку:

— Да... Точно. Это я... Я в курсе всего... Да. Они посеяли это зерно сегодня утром под палящим небом. Новое чудесное зерно, которое принесет человечеству избавление от голодной смерти. Так заявил Джеймс О. Филдинг, сорока двух лет, из Денвера... Да. Поставьте в заголовок. Никаких происшествий. Я еще задержусь... Да, правильно, урожай поспеет через четыре недели... Да, «Чудесное зерно»... Здесь довольно тяжело, в этой пустыне. Дай-ка я поправлю... Измените заголовок вот так: «Зерно посеяли в сухой сыпучий песок пустыни Моджав». Дальше можно по тексту... и так далее... Отлично... — Корреспондент бросил трубку и, еле передвигая ноги, наступая на свой плащ, добрался до бара. Там он налил полный стакан коньяка «Хеннесси», осушил его в два глотка и медленно стал падать, причем голова его коснулась пола раньше тела. Так, вверх тормашками, и заснул опять.

— Это заговор ЦРУ! — раздался женский крик позади Чиуна.

Женщина была очень красива. Она стояла под слепящим солнцем. Ее пышные черные волосы спускались на плечи. Черные глаза были подобны мраку ночного неба. У нее была полная женственная грудь, лицо совершенной красоты и гладкая молодая кожа. У нее был и рот, громко вопивший:

— Это заговор ЦРУ! Я знаю, заговор ЦРУ. Центральное разведывательное управление нарушает добрую волю американского народа! Оно пытается уничтожить революционный дух... Хэлло, меня зовут Мария Гонзалес. Да здравствует революция!

— Кто это? — спросил Римо у Чиуна.

— Храбрая юная девушка. Она помогает революции выстоять против белых империалистических угнетателей, — сладчайшим голосом ответил Чиун.

— Ты сказал ей, на кого работаешь?

— Он революционер. Люди третьего мира не революционеры, — сказала Мария.

— Ты не можешь прекратить этот треп про революцию, когда разговариваешь со мной? — спросил Римо.

— Разумеется, могу. Ведь я крестьянка. Я говорю про революцию, как вы про яблочный пирог. Если вы друг этого милого старого джентльмена, я буду рада с вами познакомиться. — Она протянула руку, и Римо взял ее в свою. Ее ладонь была мягкой и теплой.

• Предыдущая
• 16/36
• Следующая