Тяжелый рок - Мэрфи Уоррен - Страница 32

• Предыдущая
• 32/33
• Следующая

– Главный секрет заключается в том, чтобы видеть, – говорил он, – а не просто смотреть. Один посмотрит на другого и ничего не увидит. А другой человек не только посмотрит, но и увидит. Он увидит, например, что человек не моргает. Кажется, ерунда, но это – кое-что. Что с тою, что человек не моргает? Он не моргает, потому что он научился не моргать, и полезно знать, что он этому научился, потому что это помогает тебе понять, что он за человек.

Под его высокий дрожащий голос Римо продолжал оглядывать толпу в поисках Нильсона. До него дошли отдельные слова и фразы. «Человек, который не моргает… опасен… нужно не просто смотреть, а видеть».

Чиун хотел ему что-то сообщить. Что? Он взглянул на Чиуна, и их глаза встретились. Подняв голову, Чиун повел его в сторону сцены. Римо увидел стоявшего на лестнице мужчину, который смотрел в направлении Чиуна. Римо уже встречал этого человека, когда столкнулся с ним в вестибюле питтсбургского театра.

Гуннар Нильсон объявился здесь, чтобы убить Викки Стоунер. Но почему же он тогда не смотрит на только что приземлившийся за сценой вертолет? Викки появится оттуда. Она окажется беззащитна.

Римо легко поднялся на ноги.

– Я пойду, папочка. Ты – со мной?

– Я побуду здесь, чтобы доставить удовольствие нашему другу.

– Будь осторожен.

– Да, доктор Смит, – ответил Чиун с едва заметной улыбкой на губах.

Римо стал бочком пробираться сквозь толпу, которая была уже на ногах, пытаясь смешаться с массой народа. Двинувшись налево, он затем свернул направо, к нейтральной полосе с противоположного от Нильсона края сцены. Приблизившись к пятнадцатифутовой полоске травы, Римо увидел Мэггота, «Дэд Мит Лайс» и Викки Стоунер, стоящих на площадке под сценой. Там присутствовал и какой-то агрегат, в котором Римо узнал нечто вроде лифта.

Римо пересек полоску травы, отделявшую зрителей, от сцены. Большинство охранников стояли спиной к аудитории, глядя на Мэггота и тем самым нарушая первую заповедь телохранителей.

Из-за сцены Римо теперь не было видно Нильсона. Подойдя сзади к одному из охранников, Римо взял его рукой за шею. Если кто-то и смотрел на них, то это выглядело, словно один по-приятельски положил другому руку на плечо. Наблюдавшим не была заметна маленькая деталь: пальцы Римо, погрузившись в мышцы толстой шеи охранника, тихо перекрыли главную артерию, обеспечивающую приток крови к мозгу.

Через три секунды страж обмяк. Прислонив его к дереву, Римо направился к подъемнику под сценой.

Стоявший на лестнице по другую сторону сцены Гуннар Нильсон вынул из медицинского чемоданчика пистолет и лег на пол лестничной площадки. За досками его не было заметно, ему же открывался превосходный вид на собравшуюся толпу. Нильсон просунул дуло револьвера между досок и навел его на Чиуна, который безмятежно сидел, продолжая вещать что-то собравшейся вокруг него молодежи.

А куда же делся этот белый? Этот Римо? Нильсон посмотрел в щелку налево, направо, но так его и не увидел. Ладно, не важно. Далеко не уйдет. А первым будет азиат.

Он навел дуло револьвера Чиуну в лоб, пока примеряясь. Но лоб вдруг сместился. Он оказался левее. Сдвинув дуло пистолета влево, Нильсон вновь прицелился в лоб. Но лоб вновь сместился. Он оказался ниже прицела. Как это могло случиться? Азиат ведь не двигался с места. В этом Нильсон был абсолютно уверен. И тем не менее он все время уходил из-под прицела.

Это напомнило ему о чем-то, связанном с давним прошлым его семейства. Но что это было? Какое-то изречение… Он рылся в памяти, но никак не мог найти ответ. Что же это было за высказывание?

Тут думать стало невозможно: динамики разразились таким громогласием, словно сам Господь возглашал наступление Страшного суда.

– Друзья! – ревели динамики. – Люди! Слушайте все. Перед вами Мэггот и «Дэд Мит Лайс»! Последние шесть слов прозвучали таким истошным воплем, что его могли услышать в Латинской Америке.

Держа револьвер у бедра, Гуннар встал на ноги. Сцена была окутана клубами дыма; Гуннару был виден источник – висевшие под сценой дымовые шашки. Дым заволакивал сцену тяжелыми красными, желтыми, зелеными и фиолетовыми облаками, плавно клубящимися в неподвижном летнем воздухе. Гуннар услышал, как заработал мотор. Находившийся под сценой лифт пошел наверх. Нильсон продолжал следить за сценой.

Новый звук. Гигантская вытяжка начала высасывать дым. Сцена очистилась, и там оказались Мэггот и трое «Лайс». Позади них стояла Викки Стоунер. «И все-таки она будет последней», – подумал Гуннар.

Девушка отошла в глубь сцены, а Мэггот и «Дэд Мит Лайс» оглушительными аккордами начали первую композицию. «Мугга, мугга, мугга, мугта!» – взвыли они. Толпа завизжала, заглушай динамики, исключая возможность услышать музыкантов, ради которых четверть миллиона человек преодолели в общей сложности миллионы миль.

У Римо заложило уши. Пройдя под площадкой, он легонько ударил по ступеням находившейся слева лестницы и стал подниматься наверх.

В восьми футах над Римо Гуннар Нильсон ощутил, как задрожали доски. Эта вибрация была вызвана не музыкой; те колебания он уже успел мысленно зафиксировать. Нагнувшись, Гуннар посмотрел вниз. У подножия лестницы стоял американец, тот самый, Римо.

Ну что ж. Значит, первым быть американцу.

Римо сделал шаг по лестнице.

– Ты знаешь о том, что твой брат моргнул? – спросил он.

– Да, но я – не он, – ответил Нильсон.

Он медленно поднял пистолет до уровня груди Римо.

Их никто не видел: все глаза были устремлены на Мэггота и «Лайс».

Римо поднялся еще на одну ступень.

– А еще он откашлялся, прежде чем напасть на меня.

– Это свойственно многим, но не мне, – сказал Нильсон.

– Забавно, – продолжал Римо, делая очередной шаг, – а я-то думал, что это вроде семейной черты. Ты понимаешь, о чем я, есть такие врожденные слабости, которые в конце концов и губят людей.

– От любого врожденного недостатка можно избавиться, – ответил Нильсон. – Я не страдаю дурными привычками своего брата.

С едва заметной улыбкой он смотрел, как Римо поднялся еще на ступеньку. Глупый американец думал, что, медленно приближаясь, он может обмануть Гуннара Нильсона. Неужто он думает, что ему удалось бы подняться на эти несколько ступеней, если бы Гуннар Нильсон ему не позволил?

Нильсону нужно было кое-что узнать. Из-за грохота музыки ему пришлось повысить голос.

– Как ты убил его? – крикнул он. – Из его же оружия?

– Нет, – ответил Римо. – Я вообще не убивал его. Это Чиун.

– Старик-азиат? – Что подтверждало слова черномазого, однако Гуннар никак не мог в это поверить.

– Да, – сказал Римо. – Думаю, что он уложил его ударом ноги в горло, но точно сказать не могу, так как сам при этом не присутствовал.

Еще шаг. Теперь он был слишком близко. Нильсон нажал на курок. Раздался грохот выстрела, но из-за рева музыки его никто не услышал. Белый американец упал. Замертво. Нет, не замертво. Едва коснувшись лестницы, он сделал кувырок вперед и ногами выбил из руки Нильсона пистолет, полетевший через перила вниз.

А американец был на ногах и с улыбкой приближался к Нильсону.

– Прости, – сказал он. – Вот так-то, дорогой.

Нильсон взревел гортанным ревом викингов-берсеркеров.

«Вероятно, – мелькнуло у него в мыслях, – вероятно, на роду Нильсонов лежало проклятие Синанджу». Но он еще мог оправдать гибель Ласы, выполнив семейный контракт. Он повернулся и бросился вверх по лестнице. Девчонка. Он оторвет ей голову.

Он несся, перепрыгивая разом через три ступеньки.

Римо было поспешил за ним, но остановился.

Остановился и Нильсон. На верхней площадке лестницы спокойно и безмятежно стоял древний азиат, в желтом кимоно, с улыбкой на лице.

Римо не расслышал слов, но Чиун, похоже, сказал:

– Рад вас видеть, мистер Нильсон. Приветствую ваш знаменитый Дом.

Нильсон решил, что сможет справиться со стариком. Римо с усмешкой заметил, как плечи Нильсона напряглись, он приготовился броситься на Чиуна, что было равнозначно попытке укусить аллигатора за нос. Нильсон взревел и плечом вперед ринулся на Чиуна. Старик легко увернулся, и Нильсон проскочил мимо. Римо устремился наверх.

• Предыдущая
• 32/33
• Следующая