Свидание со смертью - Мэрфи Уоррен - Страница 1

• 1/30
• Следующая

Лачуга была построена из каких-то кусков и рухляди. Основным строительным материалом служил картон плюс остатки пластмассовых ящиков и листы жести с близлежащей стройки. Служившая полом утрамбованная земля была покрыта изрядно потрепанными циновками. Окон в хижине не было — лишь отверстие вместо двери да дыра в крыше с кулак величиной, чтобы туда выходил дым от керосиновой лампы.

В лачуге вокруг самодельного стола сидела, скрестив ноги по-турецки, семь человек. Шестеро были представителями семьи Мадера. Седьмой, расположившийся поближе к двери, — почетный гость. Звали гостя Уолли Доннер. Честно говоря, ему было нехорошо. Он чувствовал, что если сейчас же не глотнет свежего воздуха, то его жутко, неприлично вырвет, а это вовсе не входило в его планы.

Лицо Доннера блестело от пота, насквозь мокрая рубашка прилипла к спине. Но мало того, что было жарко. Ноги начинало сводить от долгого сидения на полу. Но хуже всего был запах — непередаваемая вонь от шести немытых тел, сгрудившихся в помещении, которое было немногим больше встроенного шкафа в его квартире.

Доннер сделал глубокий вдох, стараясь не обращать внимания на обстановку. Он должен сосредоточиться на работе — вот что сейчас самое главное. Он здесь для того, чтобы торговать мечтой, сказочным видением прекрасной страны. Но все оказалось не так просто, как он поначалу себе представлял. Порой приходится помогать людям представить себе этот волшебный край, чтобы его образ отчетливо возник в их воображении. И как всякий торговец мечтой, Доннер старался всегда помнить первое и главнейшее правило: сосредоточься на мечте.

— Всем хватило еды? — спросил он, широко улыбаясь самой дружелюбной улыбкой.

Голос у него был глубокий, успокаивающий. В неясном свете лампы его влажные светлые волосы отливали золотом, водянистые голубые глаза светились лихорадочным возбуждением.

— Это был просто настоящий пир, — вежливо пробормотала Консуэла Мадера. Старшая из троих сестер, она была самой симпатичной. Доннер заметил ее почти сразу, как только остановил машину в тени деревьев на деревенской площади. И едва он ее увидел, как понял: вот именно то, что нужно хозяину. Ее младшие сестры тоже оказались вполне ничего. Обе с черными как смоль волосами и своеобразной красотой, они стали для него приятной неожиданностью.

— Ерунда, — сказал Доннер, широким жестом обводя валяющиеся на полу обертки и коробки, в которых еще недавно была всякая снедь. — В Америке это не более чем закуска.

При взгляде на измазанный шоколадом целлофан Доннера чуть не стошнило, но он мужественно продолжал улыбаться.

— Выходит, в Америке все это можно запросто купить? — с надеждой в голосе спросил Мигель Мадера. Он был единственным сыном в семье, жирный, сопящий чурбан с тупым, тусклым взглядом карих глаз, зловонным дыханием и прыщавым лицом. Он сожрал столько же, сколько остальные вместе взятые. На какое-то мгновение Доннеру даже показалось, что придется принести из машины еще еды.

— В любом месте с северной стороны границы, — заверил его Доннер. — А с теми деньгами, которые мы предлагаем, вы можете набить всю квартиру деликатесами.

Это сообщение вызвало у семьи Мадера взрыв эмоций, и они возбужденно заговорили между собой. Судя по всему, это был местный диалект, причудливая смесь испанского и какого-то гортанного индейского языка. Сам Доннер свободно говорил по-испански, но тут он понимал с пятого на десятое, и это раздражало его.

Вдруг он почувствовал легкое дуновение и быстро, повернул голову к потоку свежего воздуха. В желудке немного улеглось, но вонь продолжала преследовать его. Это был густой, прилипчивый запах нищеты, столь же неповторимый в своем роде, как аромат дорогих духов.

— А расскажите еще раз о том, где мы будем жить, — попросила Консуэла с улыбкой.

— У каждого из вас будет своя комната, — принялся объяснять Доннер, — по размерам в десять раз превосходящая это помещение. На полу, от стены до стены, будут лежать толстые ковры. В доме будут кондиционеры, горячая вода. И конечно, как я и обещал, в каждой комнате — по цветному телевизору.

— Все это звучит так невероятно, — прошептала Консуэла и в раздумье покачала головой. Неясный, колеблющийся свет подчеркивал четкий изгиб высоких скул и медный оттенок кожи. Черные волосы отливали синевой.

Настоящая красавица, подумал Доннер. И неважно, что к двадцати она будет мало чем отличаться от остальных дебелых мексиканских девок. В данный момент она именно то, что надо. В самый раз.

— А что же мы должны будем делать взамен? — спросила она.

Доннер одарил ее своей самой обворожительной улыбкой.

— Да все, что хотите, — проникновенным голосом ответил он. — Заниматься оранжировкой букетов, обставлять квартиру, да просто ходить по магазинам. Все, что доставит вам удовольствие. — Он похлопал ее по руке.

Консуэла кивнула, боясь говорить. Она знала, что такое возможно и даже вполне реально. Она сама в прошлом году переходила границу — ночью, с дюжиной других мексиканцев, вброд через Рио-Гранде, держа на голове узелок со скромными пожитками. На американской стороне их уже поджидал пограничный патруль. Завидев нарушителей, солдаты в грузовиках бросились за ними в погоню, прорезая ночь лучами мощных фонарей. Но Консуэле удалось убежать и провести целых три дня у двоюродной сестры, которая работала экономкой в Эль-Пасо. Пограничники нашли ее там и под арестом отправили на автобусе домой. Но к этому времени она уже успела насмотреться всяких чудес и знала, что они существуют на самом деле.

— Несколько месяцев назад, — медленно начала она, — один человек тоже предлагал переправить нас через границу. Но он хотел, чтобы мы заплатили ему сто долларов вперед и спрятались в багажнике автомобиля — все вместе.

Она содрогнулась при воспоминании об ухмыляющемся дельце с изрытым оспинами лицом и золотым зубом, сверкавшим, как недобрый глаз.

Доннер хохотнул.

— Вот койот!

— Что? — переспросила Консуэла.

— Койот, — повторил Доннер. — Профессиональный контрабандист, торговец людьми. Нет, я не из таких. Мне от вас, простых людей, деньги не нужны. Все расходы покрывает хозяин. Мы с шиком пересечем границу. — Он повел рукой в сторону новенького, сверкающего свежей краской «эконолайна», припаркованного возле входа в лачугу.

— Но пограничники...

— Есть договоренность с властями, чтобы вы пересекли границу без малейших помех.

Все это казалось Консуэле невозможно чудесным, и все же она колебалась, стоит ли принимать предложение, сама не понимая почему.

— А как насчет carta verde? — спросила ода. — Двоюродная сестра говорила, что без этого документа не имеешь права работать в Америке.

— Нет проблем, — ответил Доннер. Стараясь скрыть за улыбкой растущее раздражение, он полез в карман своей помятой рубашки и извлек небольшую пачку «грин-кард», документов, необходимых иностранцам, работающим в США. — Потом заполним, — небрежно бросил он, раскрывая их веером, словно циркач, собирающийся показать фокус. Как только все смогли взглянуть на документы, он тут же убрал их в карман.

— Ну? — подбодрил он Консуэлу.

Он сразу понял, что убеждать надо именно ее. Если она согласится, остальные последуют за ней.

— Но почему? — спросила она; от смущения на лбу появились морщины. — Почему именно мы? Мы ничем не заслужили такой подарок судьбы.

Доннер заговорщически наклонился к ней.

— Видите ли, мне нельзя говорить, но...

Он таинственно замолчал, и слова его повисли в тишине. Все семейство склонило головы поближе к нему, ожидая продолжения.

— Мы никому не скажем, — наконец произнес Мигель, взяв слово как старший в семье. — Ваш рассказ не пойдет дальше этой комнаты.

Доннер несколько секунд внимательно смотрел на Мигеля, делая вид, что колеблется. Наконец, когда напряжение достигло своего пика, он кивнул.

• 1/30
• Следующая