Стальной кошмар - Мэрфи Уоррен - Страница 42

• Предыдущая
• 42/54
• Следующая

Он всех научил убивать. Это он внушил членам Лиги белых арийцев веру в свое расовое превосходство. Даже тем, кто не были арийцами. Просто он раздал достаточно винтовок, чтобы расовые недостатки не бросались в глаза.

И вот, несмотря на это, пятеро вооруженных винтовками белых арийцев пали жертвами двух неарийцев.

В потолок тира, как и везде в Крепости чистоты, были вмонтированы видеокамеры. Поднявшись по стремянке, Илза собрала дневной урожай видеокассет.

Проходя по темному тиру, Илза размышляла над словами Конрада Блутштурца, сказанными им в операционной. Он сказал, что на самом деле евреи вовсе не низшие существа. Может, он сказал это под воздействием стресса? Ведь назвал же он металлурга Ферриса ДОрра Харолдом Смитом. Иногда Илза серьезно волновалась за своего наставника: напряжение было слишком велико. Им нужно поскорее добраться до Смита, пока герр фюрер еще сохранил здравый смысл.

На этом ее мысли прервались, потому что она заметила, как двое новобранцев, Римо и Чиун, рыщут по автостоянке Крепости чистоты.

Они явно что-то искали.

— Вот этот фургон! — произнес тот, что повыше. — Все совпадает: и цвет, и номер.

— В следующий раз стану запоминать еще и штат, — отозвался тот, что пониже. Его акцент показался Илзе смешным.

Она было потянулась к своему пистолету, который всегда носила с собой, но тут вспомнила про пять мощнейших винтовок, бесполезно валяющихся теперь возле трупов отличных солдат.

Илза Ганс решила поспешить. Кто бы ни были эти двое, видеозапись покажет, насколько они опасны.

— За последние несколько часов почему-то никто не покушался на нашу жизнь, — заметил Мастер Синанджу.

— Фургон пуст, — отозвался Римо.

— Естественно. Ведь он служит для перевозки, а не для хранения.

Римо захлопнул дверцу фургона. Он и не ожидал там ничего обнаружить, но сам фургон служил подтверждением того, что они с Чиуном находятся на верном пути.

— Феррис должен быть где-то здесь, — сказал Римо.

— В большом доме, — подтвердил Чиун. — Там что-то происходит.

— Откуда ты знаешь?

— Важных людей всегда следует искать в самом большом доме. Именно для них строят большие дома. Ты когда-нибудь видел, чтобы императоры жили в хижинах или лачугах? Даже Смит, притворяющийся, будто он не Император, хотя на самом деле является таковым, живет в крепости.

— Смит живет возле площадки для игры в гольф. А в “Фолкрофте” он только работает.

— Император — это состояние души. Где бы он ни был, он всегда дома.

— А с чего ты взял, будто в главном здании что-то происходит? Это место похоже на город-призрак.

— Так оно и есть. Видишь, вот уже несколько часов никто не пытается нас убить. Значит, они чем-то заняты.

— Может, они просто нас испугались?

— Мы всего-то убили пятерых. Ни один командир не расстроится из-за гибели каких-то пяти солдат. Они вообще не волнуются, пока не полягут все отборные части. Уж таковы эти люди.

— Как же я этого раньше не заметил! — медленно проговорил Римо.

— Чего именно?

— Рисунка на этой стороне фургона. Смотри, это знаки свастики, образующие орнамент.

— Это знак “зингх”, — исправил Чиун. — Я должен тебе о нем рассказать.

— Расскажешь по дороге. Надо обыскать большой дом.

— Прекрасная мысль, — одобрил Чиун. Солнце уже зашло за ближайшие горы, и он снял темные очки. — “Зингх” древнее Германии, даже древнее Греции. Он был известен индийцам. Я говорю об азиатском народе, индусах. Этот знак красовался на теле их верховного божества Будды как символ его великодушия.

— Неужели?

— В старинные времена “зингх” был счастливым знаком, хотя и не всем приносил счастье.

— Я чувствую, сейчас начнется очередная легенда.

— Однажды Мастер Синанджу служил у одного халифа, — начал Чиун. — И у этого халифа были трудности со жрецами той местности, где он правил. То ли они подати отказывались платить, то ли еще что-то, — не помню, ибо речь не о том. И вот халиф послал Мастера по имени Кик уничтожить жрецов.

— За то, что они не платили подати? Ничего себе!

— Если служители культа прикрываются священными словами, это не значит, что они святые. Или бессмертные, в отличие от других людей. Услыхав, что в их храм направляется Мастер Синанджу, жрецы страшно перепугались. Они понимали, что перед Мастером совершенно бессильны, потому что не смогли бы справиться с ним. Им не удалось бы защитить свои жирные тела от его ударов. Не могли они и договориться, потому что не знали его языка. И вот от страха они принялись искать амулет, который защитил бы их от нападения Мастера Синанджу.

— “Зингх”?

— Вот именно. Поскольку их бог Будда носил на своем теле этот знак, они тоже украсили тела символом удачи и благополучия, полагая, что Мастер Кик угадает их добрые намерения и пощадит их.

— По твоему рассказу получается, что “зингх” — это тот самый знак мира, который в свое время носили хиппи?

— Нет, то знак “ург”. Ничего общего. “Ург” больше напоминает дурацкий желтый круг с черными точками вместо глаз и бессмысленной улыбкой, который носят на майках. Так вот, Мастер Синанджу подошел к храму и крикнул, чтобы жрецы выходили, дабы лицом к лицу встретить его гнев. Они и вышли к нему — в своих набедренных повязках и с огромными знаками “зингха” на груди; их толстые животы так и тряслись от страха. А Мастер Синанджу как налетит на них. Раз, раз — и все было кончено!

— Выходит, Мастер Синанджу не признал “зингха”?

— Все он прекрасно узнал, — довольный, ответил Чиун. — Только он не знал, что это “зингх”. Он-то принял его за корейский знак “бук”, символ грома, молнии я борьбы. Для индийцев это означало: “Добрый день!”, а для корейцев — “Вызываю на смертный бой!” Вот так и погибли толстые жрецы.

— А в чем же мораль?

— Морали нет.

— Как же так? — удивился Римо. — Нет морали? В жизни не слыхал легенды Синанджу, в которой бы не было морали!

— Все потому, что это не притча, а юмористический рассказ. Такие истории рассказывают друг другу Мастера одного ранга, чтобы скоротать время. Теперь, когда ты стал полноправным Мастером, я могу рассказать тебе множество подобных историй. Но запомни, их нельзя рассказывать простым смертным. Только среди Мастеров! Рассказать такую историю сельчанам — значит принизить важность и значение хроник Синанджу.

— А вот и мораль!

— Это потому, что ты совсем недавно стал полноправным Мастером, — усмехнулся Чиун.

Не услышав ответного смеха, Чиун поинтересовался, в чем дело. В этот момент они как раз подходили к длинному настилу, который вел к входу в главное здание.

— Не нравится мне это место, — ответил Римо.

— Да, согласен, место несимпатичное.

— Оно вообще не имеет права на существование. Ни здесь, в Америке, ни где-либо еще!

— А солдат тут как муравьев! Только разрушишь один муравейник, глядь — а они уже насыпали другой. Ну что ты будешь делать!

— Это не солдаты, — произнес Римо. — Это расисты.

— Не может быть! — воскликнул Чиун. Он много раз слышал, как белые дикторы неодобрительно произносили это слово. — Расисты?!

Римо мрачно кивнул.

— Это самое настоящее расистское логово?

— Но расизм достоин только презрения. Это настоящая чума среди низших народов, особенно соседей корейцев. Почему американцы каленым железом не выжгут этот грязный расизм?

— Потому что эти люди тоже американцы. У них те же права, что и у остальных граждан Америки, только они используют их для пропаганды ненависти к другим американцам.

— Но если они американцы, то зачем же они тогда развесили повсюду флаги с немецким “зингхом”?

— Они считают, что в нацистской Германии существовали верные взгляды на некоторые вещи. А может, им нравится поддерживать проигравшую сторону. Большинство из этих людей уверены, что крах южан-конфедератов означал конец света. Не знаю, папочка. Для меня это такая же загадка, как и для тебя.

• Предыдущая
• 42/54
• Следующая