Ледяной - Ласки Кэтрин - Страница 26

• Предыдущая
• 26/31
• Следующая

— Пора! — отдала она команду.

Гвиннет взмыла в воздух. Три волка выскочили из-под корней дерева.

Пророк взвизгнул и повернулся, чтобы броситься прочь. Гвиннет сложила крылья и спикировала, намереваясь нанести оглушающий удар. Но волк встал на задние лапы, подпрыгнул, оттолкнул ее в воздухе и побежал. Фаолан с Эдме следовали за ним по пятам. Несмотря на свою худобу, пророк бежал на удивление быстро — быстрее любого другого волка, что им довелось повстречать в стране Далеко-Далеко за последние два месяца. И дело тут было не только в том, что он регулярно питался дарами своих последователей, — в нем ключом била маниакальная энергия, энергия фанатизма и страсти.

Эдме бросилась наперерез, стараясь зайти с фланга и выполняя обычный маневр загоняющей. Но он не сработал. Фаолан ускорил бег, но ему мешал порыв ветра, неожиданно сменившего направление. Пророк же тем временем спустился в ложбинку между сугробами, которые отчасти защищали его от ветра. Там он побежал еще быстрее.

— Урскадамус! — воскликнул Фаолан. «Неужели всё складывается против нас?» — подумал он в отчаянии. «Но разве не так было всегда?» — промелькнуло у него в голове. Разве его не бросили маленьким щенком умирать на тумфро у реки? Разве льдина не разломалась под ним, и он не упал в студеную воду? И все же он цеплялся за нее крохотными когтями и выжил. И сейчас у него все получится. Несмотря ни на какой ветер он обязательно догонит этого обманщика.

Лапы его налились свежими силами, и он побежал сквозь сугробы, взметая позади себя клубы снега. Пророк почувствовал, что его догоняют, и бросился в сторону, поближе к веренице сугробов. Фаолан предвидел и этот маневр. «Я просчитываю каждый его шаг. Он меня не перехитрит».

Неужели этот волк никогда не бегал в бирргисе? Каждый раз перед сменой курса он слегка колебался, и нерешительность его не скрывалась от Фаолана. Нужно обязательно этим воспользоваться. На первый план сейчас выходила не сила, не энергия, а стратегия. Фаолан круто отклонился от прежнего курса и углубился в туннель между сугробами, где его вовсе не доставал ветер. Но пророк успел скрыться за поворотом. Когда Фаолан добежал до поворота, пророка нигде не было видно. Фаолана охватил страх, он резко остановился. Неужели пророк исчез? Как это возможно?

В этот самый момент сверху, с нависавшего над впадиной козырька, ему на голову посыпался снег. Взглянув наверх, Фаолан увидел восемь ног, хаотично загребающих воздух. Четыре ноги принадлежали Эдме, зеленый глаз которой сиял, словно маяк, в этой кутерьме. По всей видимости, в последнем отчаянном рывке пророк запрыгнул на козырек, а теперь они вместе с Эдме провалились сквозь снег и съезжали вниз. «Откуда там появилась Эдме?» — недоумевал Фаолан. Но выяснять не было времени.

— Левый фланг! — крикнула Эдме, вставая на ноги и устремляясь в погоню за пророком.

Она быстро преодолевала разделявшее их расстояние, как в тот раз, когда они загоняли лося. Фаолан снова присоединился к погоне, забирая влево. Эдме отклонилась в противоположную сторону, и вместе они одновременно бросились на пророка, вцепившись ему в лапы. Пророк упал и забарахтался в снегу. Фаолан наскочил на него и прижал ногами. Гвиннет опустилась прямо на шлем и когтями подняла забрало.

— Лайам МакДункан! — воскликнула она.

Шлем упал с головы волка и откатился в сторону.

— Мой шлем! Мой шлем! — заверещал вождь клана МакДунканов.

— Твой шлем?! — гневно переспросила Гвиннет и испустила боевой клич сов. — Это шлем моего отца, Гвиндора!

Волк непонимающе заморгал. В его зеленоватых глазах зияла пустота, расширенные зрачки походили на мертвых жуков. Гвиннет подумала, что если бы это существо было совой, то все бы сказали, что ее желудок — керплонкен, то есть мертв. Волки же в таких случаях говорили, что из костей вытек мозг.

Тут к ним подбежала отставшая от погони Сарк.

— Давай, потанцуй теперь! — крикнула она.

Волка трясло, он едва мог говорить.

— Я… я не хотел…

— Не хотел что? Похищать шлем моего отца? — пронзительно закричала Гвиннет. — Потревожить дух совы, единственной удостоившейся метки героя от волков? Ты этого не хотел?

— Я хотел… я думал… — замялся волк.

— Ничего ты не думал, — отрывисто пролаяла Сарк. — Ты предал свой клан и других волков. Ты всего лишь никчемный трус.

— Я хотел дать им надежду!

От этих слов Фаолан пришел в ярость и заколотил своей мощной кривой лапой по груди Лайама.

— Ты называешь надеждой «духовную пищу», которую тебе оставляли голодавшие танцоры?

Глаз Сарк задергался, волчица задрожала от возмущения.

— Фаолан прав. Не смей говорить о надежде. Ты предлагал не надежду — отчаяние. Ты слишком глуп, чтобы понять разницу? Думаешь, стоит надеть шлем настоящего героя, и просьба о смерти тут же превращается в надежду?

Лайам МакДункан что-то залепетал, но Сарк сжала ему лапой пасть.

— Я дарую тебе смерть, раз ты так просил об этом! Но ты умрешь в одиночестве и в отчаянии. Ты этого боялся? Умереть одиноким, никому не нужным? Захотел и других повести за собой, чтобы не было так страшно? Только так ты мог стать настоящим вождем. Но никакой ты не вождь. Великий Люпус, как твой отец, должно быть, сокрушается сейчас в Пещере Душ, опустив хвост между ног и прижав уши к голове в знак позора! Даже на небе его душа не смогла найти покоя!

— Не надо! Не убивай его! — крикнула Гвиннет, увидев, что Сарк раскрыла пасть и приготовилась вонзить зубы в горло Лайама. — Он единственный знает, где умер мой отец. Пусть отведет нас туда.

— Я отведу! Покажу путь! — умоляющим голосом завопил Лайам, словно щенок, которого оторвали от матери. Зрелище было настолько отвратительным, что Гвиннет срыгнула погадку.

Сарк немного успокоилась, пришла в себя, посмотрела на Фаолана, Эдме и Гвиннет и сняла лапу с морды Лайама.

— Ладно, живи пока, — сказала она тихо. — Ты еще должен исправить то, что натворил. Понятно?

Она вздохнула и продолжила:

— Я всегда была одинокой волчицей, но я знала свое место в мире и в стране Далеко-Далеко. Да, я косилась на некоторые обычаи и ритуалы волков, на клановый кодекс поведения, но ты, Лайам, перешел все границы! Ты происходишь из старинного, достопочтенного рода, начало которому положил первый фенго, основатель Стражи Кольца Священных вулканов. И ты докатился до такого! Своими безумными плясками ты сводил волков с ума и обещал им легкую смерть. Ты должен остановить эти пляски, слышишь? Должен остановить! — возвысила она голос. — Сейчас мы переживаем худшие времена, а в тебе не осталось и капли той храбрости, которая всегда отличала представителей клана МакДунканов. Вместо того чтобы придавать нам силы, ты подталкивал нас к пропасти. Страшной, вонючей пропасти. И сейчас я чую только эту вонь, ничего больше.

Сарк замолчала и склонила голову.

Офицеры Кровавого Дозора собрались на гаддерхил, на который допустили и Мхайри с Дэрли. Фаолан и Эдме с двух сторон охраняли Лайама МакДункана, а Сарк стояла позади него. Чуть поодаль расположилась Гвиннет, поставив лапу на шлем своего отца.

— Объясните, что произошло, — сказала Тамсен, строго посмотрев на Лайама. — И почему ты, Гвиннет, принесла шлем своего отца?

— Так вы узнали его? — спросила сова.

— Конечно узнала. Я успела принять участие в Войне углей, хотя и была тогда совсем еще юной. Но, насколько я помню, в честь заслуг Гвиндора в той войне над его могилой оставили метку героя. Шлем с забралом должны были вечно покоиться в том месте. Таков был приказ великого Дункана МакДункана. Твоего отца, Лайам.

— Они там и покоились, — ответил Лайам.

Зрачки Гвиннет расширились. «Неужели это правда, и Лайам действительно знает, где это место?» — подумала она.

— Так почему они здесь?

— Они здесь, потому что я оскорбил честь и достоинство своего древнего и благородного клана… Позабыв, что мне нужно решать насущные дела своего клана, я увлекся ложной надеждой, и решил, что смогу повести за собой всю страну Далеко-Далеко. Я пытался призвать на землю Скаарсгарда и вбил себе в голову, что стал его предвестником… пророком.

• Предыдущая
• 26/31
• Следующая