А.и Б. Стругацкие. Собрание сочинений в 10 томах. Т.8 - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 49
- Предыдущая
- 49/133
- Следующая
От него вдруг запахло спиртом и чесночной колбасой, глаза съехались к переносице.
— Инженера позовем, Брандскугеля, моншера моего, — продолжал он, прижимая Переца к груди. — Он такие истории излагает — никакой закуски не надо… Пошли?
— Собственно, можно, — сказал Перец. — Но я ведь…
— Ну чего там — ты?
— Я, мосье Ахти…
— Брось! Какой я тебе мосье? Камрад — понял? Генацвале!
— Я, камрад Ахти, пришел попросить вас…
— Пр-р-роси! Ничего не пожалею! Деньги надо — на деньги! Не нравится тебе кто — скажи, рассмотрим! Ну?
— Н-нет, я просто хочу уехать. Я никак не могу уехать, я попал сюда случайно, камрад Ахти, и мне здесь больше нечего делать. Разрешите мне уехать. Мне никто не хочет помочь, и я прошу вас как директора…
Ахти отпустил Переца, поправил галстук и сухо улыбнулся.
— Вы ошибаетесь, Перец, — сказал он. — Я не директор. Я референт директора по кадрам. Извините, я несколько задержал вас. Прошу в эту дверь. Директор вас примет.
Он распахнул перед Перецом низенькую дверцу в глубине своего голого кабинета и сделал приглашающий жест рукой. Перец кашлянул, сдержанно кивнул ему и, нагнувшись, пролез в следующее помещение. При этом ему показалось, что его слегка ударили по задней части. Впрочем, вероятно только показалось или, может быть, мосье Ахти несколько поторопился захлопнуть дверь.
Комната, в которую он попал, была точной копией приемной, и даже секретарша была точной копией первой секретарши, но читала она книгу под названием «Сублимация гениальности». В креслах совершенно так же сидели бледные посетители с журналами и газетами. Был тут и профессор Какаду, тяжко страдающий от нервной почесушки, и Беатриса Вах с коричневой папкой на коленях. Правда, все прочие посетители были незнакомы, а под копией картины «Подвиг лесопроходца Селивана» равномерно вспыхивала и гасла строгая надпись: «Тихо!». Поэтому здесь никто не разговаривал. Перец осторожно опустился на краешек кресла. Беатриса улыбнулась ему несколько настороженно, но в общем приветливо. Через минуту нервного молчания звякнул колокольчик, и секретарша, отложив книгу, сказала:
— Преподобный Лука, вас просят.
На преподобного Луку было страшно смотреть, и Перец отвернулся. Ничего, подумал он, закрывая глаза. Выдержу. Он вспомнил, как дождливым осенним вечером в квартиру принесли Эсфирь, которую зарезал в подъезде дома пьяный хулиган, и соседей, повисших на нем, и стеклянные крошки во рту — он разгрыз стакан, когда ему принесли воды… да, подумал он, самое тяжелое позади…
Его внимание привлекли быстрые скребущие звуки. Он открыл глаза и огляделся. Через кресло от него профессор Какаду яростно чесался обеими руками под мышками. Как обезьяна.
— Как вы думаете, нужно отделять мальчиков от девочек? — дрожащим шепотом спросила Беатриса.
— Я не знаю, — желчно сказал Перец.
— Комплексное воспитание имеет, конечно, свои преимущества, — продолжала бормотать Беатриса, — но это же особый случай. Господи! — сказала она вдруг плаксиво. — Неужели он меня прогонит? Куда я тогда пойду? Меня уже отовсюду прогоняли, у меня не осталось ни одной пары приличных туфель. Все чулки поехали, пудра какая-то комками…
Секретарша отложила «Сублимацию гениальности» и строго сказала:
— Не отвлекайтесь.
Беатриса испуганно замерла, тут низенькая дверь распахнулась, и в приемную просунулся наголо обритый человек.
— Перец здесь есть такой? — зычно осведомился он.
— Есть, — сказал Перец, вскакивая.
— На выход с вещами! Машина отходит через десять минут, живо!
— Куда машина? Почему?
— Вы Перец?
— Да.
— Вы хотели уехать или нет?
— Я хотел, но…
— Ну, как хотите, — сердито рявкнул бритый. — Мое дело сказать.
Он скрылся и дверца захлопнулась. Перец кинулся следом.
— Назад! — закричала секретарша, и несколько рук схватили его за одежду. Перец отчаянно рванулся, пиджак его затрещал.
— Там же машина! — простонал он.
— Вы с ума сошли! — сказала раздраженная секретарша. — Куда вы ломитесь? Вот же дверь, написано «Выход», а вы куда?
Твердые руки направили Переца к надписи «Выход». За дверью оказался обширный многоугольный зал, в который выходило множество дверей, и Перец заметался, раскрывая их одну за другой.
Яркое солнце, стерильно-белые стены, люди в белых халатах. Голая спина, замазанная йодом. Запах аптеки. Не то.
Тьма, треск кинопроектора. На экране кого-то тянут за уши в разные стороны. Белые пятна недовольно повернутых лиц. Голос: «Дверь! Дверь закройте!» Опять не то…
Перец, скользя по паркету, пересек зал.
Запах кондитерской, небольшая очередь с сумками. За стеклянным барьером блестят бутылки с кефиром, цветут торты и пирожные.
— Господа! — крикнул Перец. — Где здесь выход?
— А вам откуда выход? — спросил дебелый продавец в поварском колпаке.
— Отсюда…
— А вот дверь, в которой вы стоите.
— Не слушайте его, — сказал продавцу хилый старик из очереди. — Это здесь есть один такой остряк, только очередь задерживает… Работайте, не обращайте внимания.
— Да я не острю, — сказал Перец. — У меня машина сейчас уйдет…
— Да, это не тот, — сказал справедливый старик. — Тот всегда спрашивает, где уборная. Где у вас, вы говорите, машина, сударь?
— На улице…
— На какой улице? — спросил продавец. — Улиц много.
— Мне все равно на какую, мне лишь бы выйти наружу!
— Нет, — сказал проницательный старик. — Это все тот же. Он просто программу переменил. Не обращайте на него внимания…
Перец в отчаянии огляделся, выскочил обратно в зал и ткнулся в соседнюю дверь. Дверь была заперта. Недовольный голос осведомился:
— Кто там?
— Мне нужно выйти! — крикнул Перец. — Где здесь выход?
— Подождите, сейчас.
За дверью раздавался какой-то шум, плеск воды, стук задвигаемых ящиков. Голос спросил:
— Что вам нужно?
— Выйти! Выйти мне нужно!
— Сейчас.
Скрипнул ключ, и дверь отворилась. В комнате было темно.
— Проходите, — сказал голос.
Пахло проявителем. Перец, выставив вперед руки, сделал несколько неуверенных шагов.
— Ничего не вижу, — сказал он.
— Сейчас привыкнете, — пообещал голос. — Ну, идите же, что вы встали?
Переца взяли за рукав и повели.
— Распишитесь вот здесь, — сказал голос.
В пальцах Переца оказался карандаш. Теперь он видел в темноте смутно белеющий лист бумаги.
— Расписались?
— Нет. А в чем расписываться?
— Да вы не бойтесь, это не смертный приговор. Распишитесь, что вы ничего не видели.
Перец наугад расписался. Его снова цепко взяли за рукав, провели между какими-то портьерами, потом голос спросил:
— Много вас здесь накопилось?
— Четверо, — раздалось как бы из-за двери.
— Очередь построена? Имейте в виду, сейчас я открою дверь и выпущу человека. Проходите по одному, не толкайтесь, и без шуток. Ясно?
— Ясно. Не в первый раз.
— Одежду никто не забыл?
— Не забыли, не забыли. Выпускайте.
Снова раздался скрип ключа. Перец чуть не ослеп от яркого света, и тут его вытолкнули. Еще не раскрывая глаз, он скатился по каким-то ступеням и только тогда понял, что находится во внутреннем дворе Управления. Недовольные голоса закричали:
— Ну что же вы, Перец? Скорее! Сколько можно ждать?
Посередине двора стоял грузовик, набитый сотрудниками группы Научной охраны. Из кабины выглядывал Ким и сердито махал рукой. Перец подбежал к машине, вскарабкался на борт, его рванули, подхватили и свалили на дно кузова. Грузовик сейчас же взревел, дернулся, кто-то наступил Перецу на руку, кто-то с размаху сел на него, все загорланили, засмеялись, и они поехали.
— Перчик, вот твой чемодан, — сказал кто-то.
— Перец, это правда, что вы уезжаете?
— Пан Перец, сигарету не угодно?
Перец закурил, уселся на чемодан и поднял воротник пиджака. Ему подали плащ, и он, благодарно улыбнувшись, завернулся в него. Грузовик мчался все быстрее, и хотя день был жаркий, встречный ветер казался весьма пронзительным. Перец курил, укрывая сигарету в кулаке, и озирался. «Еду, — думал он. — Еду. В последний раз вижу тебя, стена. В последний раз вижу вас, коттеджи. Прощай, свалка, где-то здесь я оставил галоши. Прощай, лужа, прощайте, шахматы, прощай, кефир. Как славно, как легко! Никогда в жизни больше не буду пить кефира. Никогда в жизни больше не сяду за шахматы…»
- Предыдущая
- 49/133
- Следующая
