Остров Зомби - Мэрфи Уоррен - Страница 19
- Предыдущая
- 19/34
- Следующая
Руби всегда носила с собой маленький пистолет. А прихватили ее прямо в школе. Она была очень осторожна, но ее предала подруга. Та была по уши влюблена в парня, который вздыхал по Руби и по ее светлой коже. Однажды подруга попросила Руби позаниматься с ней в пустой школе. Ничего не подозревая, та прошла в большие двери, закрыв их за собой и перестав слышать шум веселой детворы и пыхтение ребят, гоняющих мяч во дворе.
Громадная черная лапа закрыла ей рот, и чей-то голос посоветовал расслабиться и постараться получить удовольствие, иначе будет только хуже.
Прежде чем с нее сорвали брюки, она быстро сунула руку в карман и выхватила пистолет, который ей дал брат.
Сначала Руби выстрелила прямо перед собой, но мужчина только сильнее сдавил ей шею — в глазах у нее потемнело, голова закружилась. Второй раз она выстрелила назад, через плечо, и почувствовала, что падает.
Руки нападавшего разжались. Это был рослый парень; согнувшись пополам, он прижимал руку к левой щеке. По руке струилась кровь. Пуля оцарапала ему кожу. Потеряв голову, парень бросился на нее. Руби, тоже мало что соображая, разрядила в него всю обойму. Хотя пистолет был малокалиберный, но пять выстрелов издырявили ему весь живот, и он скончался в больнице от потери крови.
После этого случая Руби Гонсалес ходила в школу, ничего не боясь.
Смерть юноши была одной из восьми насильственных смертей в школе в этом году, что было ровно вполовину меньше, чем в прошлом. В связи со столь резким снижением преступности директор школы получил грант на теоретическое изыскание: каким образом школе удалось достичь столь высоких результатов? Создали специальную группу во главе с доктором психологии, получившим ученую степень за изучение динамических механизмов внутри отдельного коллектива. В результате исследований доктор пришел к высоконаучному выводу, что внутри данного коллектива, то есть школы, в этом году сложились особенно удачные динамические механизмы.
А Руби тем временем закончила школу и, когда ей предложили государственную службу на столь заманчивое жалованье, согласилась не раздумывая. Она знала, что ЦРУ — единственная в стране организация, которая платит так много, требуя в ответ так мало, за исключением мафии, но Руби не была итальянкой.
Она не сомневалась, что ЦРУ заинтересуется ею. Женщина, цветная, с испанской фамилией — что могло быть лучше? Она здорово улучшила их статистические показатели.
В течение трех восхитительных лет Руби только и делала, что получала чеки, понимая, однако, что вечно так продолжаться не может. За все в жизни приходится платить, не понимают этого только круглые дураки.
Конец безмятежному счастью наступил с приходом офицера в морской форме; он был прекрасно осведомлен о ее жалованье и должностной инструкции и, следовательно, являлся старшим по званию.
Ему хотелось поговорить с ней обстоятельно, но на ее фабрике по производству париков, располагавшейся на Грэнби-стрит в Норфолке, штат Вирджиния, это не представлялось возможным. Не могла бы она заглянуть сегодня на военно-морскую базу?
Да, могла бы. Назад она не вернулась. Как раньше в школе, ее опять заманили в ловушку. На сей раз бюрократы.
Руби могла отказаться от задания — никто ее не заставлял. Но ведь никто не заставлял ее и принимать ежемесячно ни за что чеки, напомнил морской офицер. А когда он прибавил, что задание не очень опаснее, что-то внутри подсказало Руби, что шансы у нее «пятьдесят на пятьдесят». Не более того.
И еще он сказал, что «американское присутствие в регионе сведено к минимуму», а это означало, как она поняла, что действовать придется в одиночку. Попадешься — рассчитывать не на кого.
Впрочем, это ее не волновало. Всю жизнь она сама заботилась о себе, и, если бы этот красавчик-офицер предложил ей помощь, она бы и ломаного гроша за нее не дала.
О Бакье Руби раньше не слышала. Теперь она летела в качестве «ограниченного американского контингента» на неизвестный ей остров. У человека, сидевшего в соседнем кресле, она поинтересовалась, что из себя представляет Бакья.
— Ужасное место, — был ответ.
Самолет приземлился, и она сама смогла убедиться, что Бакья — сущий ад на земле. В стране была только одна гостиница под названием «Астарз».
— Если вы шпионка, — невозмутимо приветствовал ее клерк в гостинице, — то будете чувствовать себя здесь как дома.
А еще он сказал, что теперь в гостинице есть места, так как в последней перестрелке погибло много людей. Действительно, повсюду валялись непогребенные трупы — побольше, чем в морге крупного города.
Горничных в гостинице не было, а в номере на кровати громоздилось под одеялом нечто объемистое. Там умирал человек, он бредил по-русски.
— Я не могу спать на этой кровати, — сердито проговорила Руби. — На ней — умирающий.
— Он скоро отправится к праотцам, — успокоил ее клерк. — Подождите немного. Мы здесь насмотрелись легочных ранений. Они всегда смертельны. Так что не напрягайте зря свою хорошенькую головку.
Руби подошла к окну и выглянула на улицу. По другую сторону грязной улицы высился президентский дворец. У окна точно напротив стоял жирный чернокожий, разряженный, как индюк, — такие часто работают швейцарами в ресторанах для белых. Грудь — вся в орденах. Он расплылся в улыбке и помахал ей рукой.
— Примите мои поздравления, чикита. Вас избрал в любовницы наш благословенный вождь. Генералиссимус Сакристо Корасон, да продлятся его дни, а он — величайший любовник всех времен.
— Вылитый индюк, — сказала Руби.
— А ты закрой глаза и представь себе, что у тебя там внизу работает бормашина. Он долго не задержит — раз-два — и готово. А потом приходи ко мне — тут уж все будет по высшему разряду.
Руби понимала; чтобы выжить, надо подчиниться. Одного мужчину она, пожалуй, вытерпит, каков бы он ни был, только бы он был один. А может, ей повезет, и она улизнет с аппаратом из-под самого носа Корасона и ближайшим рейсом вернется домой.
Когда Руби вошла в спальню президента, он не счел нужным с ней поздороваться. Одежды на Корасоне не было — только пояс с пистолетом. Рядом с кроватью стоял накрытый бархатом ящик.
Президент предупредил ее, что сегодня он может быть не на высоте. У него серьезные проблемы: в международном конфликте поддержал не ту сторону, какую надо.
Прекрасной леди придется смириться с тем, что ей достанется только второй величайший любовник мира, ведь именно таков он, когда не бывает первым. А первый он всегда, когда его не удручает международное положение.
— Конечно. О чем речь? Приступай. И кончим побыстрее, — сказала Руби.
— Я уже кончил, — объявил Корасон, надевая сапоги для верховой езды.
— Это было чудесно, — обрадованно произнесла Руби. — Ты действительно величайший любовник мира. Ты — моя любовь. Вот это, я понимаю, класс. Таких днем с огнем не сыщешь.
— Ты, правда, так думаешь? — спросил Корасон.
— Клянусь, — ответила Руби, подумав про себя, что после него даже мыться не надо.
— Тебе понравилась наша гостиница? — поинтересовался Корасон.
— Нет, — призналась Руби. — Но ничего — сойдет.
— А ты познакомилась там с кем-нибудь? Может, с желтолицым стариком?
Руби покачала головой.
— Или с белым, который необычно ведет себя?
Руби вновь покачала головой. Она заметила, что президент все время держится рядом с накрытым бархатом ящиком, похожим на старомодный столик под телевизор. Под загнувшимся краем синей бархатной накидки Руби разглядела несколько циферблатов. Корасон решительно встал между ней и ящиком, и тогда Руби окончательно убедилась, что под бархатом скрывается то секретное оружие, которое ей нужно похитить.
— Дорогуша, ты хотела бы разбогатеть? — задал вопрос Корасон.
— Нет. — Руби покачала головой. Такое начало показалось ей дурным предзнаменованием, хуже стаи ворон, кружащейся над камерой пыток. — С самого детства я думала, что от больших денег одни неприятности. И зачем мне вообще нужны деньги? Ведь у меня есть такой большой и красивый мужчина, как Генералиссимус.
- Предыдущая
- 19/34
- Следующая
