Держава богов - Джемисин Нора Кейта - Страница 30

– Нет.

Шахар хмыкнула – резко, раздраженно.

– Ну, конечно же нет. Мы всего лишь даем тебе крышу над головой, пищу и…

– Вообще-то, ничего ты мне не давала, – перебил я и зло уставился на нее. – Если ты забыла, напомню: эту крышу выстроил я. И если уж подсчитывать, кто кому должен и сколько, то как насчет того, чтобы твоя матушка выплатила мне жалованье за две тысячи лет? Кстати, согласен на возмещение долга приношениями, если ей так удобнее, но в любом случае до конца этой смертной жизни голодная смерть мне точно не грозит. – Она обиженно приоткрыла рот, но возразить было нечего. – Нет? Ну так и заткнись!

Шахар вскочила так стремительно, что, окажись этот мир немного меньше, она взвилась бы в небеса.

– Я не обязана это выслушивать!

И она сбежала по винтовой лестнице гневным маленьким вихрем белого меха. Ее башмачки процокали внизу по полу библиотеки, и все стало тихо.

Мне понравилось, как я ее достал. Я сложил руки под головой, устраиваясь поудобнее.

– А ты получил удовольствие, – заметил Рамина.

Я рассмеялся:

– Откуда такое впечатление?

Он вздохнул – без раздражения, скорее, со скукой:

– Может, перепалки с ней и забавляют тебя. Точнее, не может, а явно забавляют, но ты понятия не имеешь, под каким давлением она живет, господь Сиэй. С того времени, как ты едва не убил ее и стал причиной ссылки ее брата, моя сестра была к ней не слишком добра.

Я мысленно сжался. Он напомнил, что за мной должок перед Шахар. И наверняка сделал это намеренно. Скамья сразу перестала быть удобной. Я опустил ноги с колонны и перевернулся на живот, опершись на локти.

– Могу понять, почему Ремат отослала мальчишку. Удивляюсь только, что она поступила именно так. В прежние времена, когда возможных наследников было более одного, семья их попросту стравливала.

– В данном случае это было невозможно, – пояснил Рамина. Он вновь смотрел вдаль, туда, где открытое пространство расстилалось до горизонта. Я множество раз созерцал этот вид, но все-таки посмотрел туда же. Лоскутное одеяло крестьянских полей и сверкающая клякса местного озера, называвшегося Светлокно. – У Декарты нет шансов унаследовать власть. Если честно, то чем дальше от Неба, тем для него безопасней.

– Это из-за того, что он не вполне амниец? – Я откровенно уставился на него. – И как же так вышло, скажи на милость, дядюшка Рамина?

Он резко повернулся ко мне, сузив глаза, но лишь вздохнул:

– Срань демонская…

Я усмехнулся:

– Ты действительно переспал с сестрой или писцу пришлось повозиться с флакончиками и спринцовками?

Взгляд Рамины стал злым.

– Ты бестактен от природы или намеренно хочешь меня оскорбить?

– Намеренно. Позволь лишь напомнить, что и боги не всегда чураются кровосмешения.

Он положил ногу на ногу. Не то защитная поза, не то безразличие.

– Решение было политическим. Ей требовался тот, кому она могла доверять. И потом, мы с ней лишь сводные брат и сестра, отцы у нас разные, не забывай. – Он пожал плечами и посмотрел на меня. – Шахар и Декарта ничего не знают.

– Да, Шахар твоя дочь. А кто отец Декарты?

– Я. – Когда я расхохотался, он стиснул челюсти. – Писцы все проверили самым тщательным образом, господь Сиэй. Так что можешь поверить на слово. Шахар и Декарта – родные брат и сестра. И такие же амнийцы, как и я сам.

– Невозможно. Или ты сам не настолько амниец, как привык думать.

Он ощетинился, этак изящно:

– Я могу проследить свою родословную, без каких-либо перерывов, до первой Шахар, и нигде, господь Сиэй, не замечено ни малейших следов низших народов. Так что если уж кто и провинился, так это Ремат. Ее дед наполовину происходил из племени кен. – Рамина демонстративно содрогнулся: дескать, вот ужас-то. – Полагаю, нам еще повезло, что дети не родились рыжеволосыми или какими-то еще. Но это было не единственной проблемой.

– Его душа, – тихо проговорил я, вспоминая улыбку Деки. Она так и осталась застенчивой, даже после того, как я пригрозил убить его. – Он дитя земли и пятнистых теней, резкий свет дня – не для него.

Рамина странновато посмотрел на меня, но я уже устал приспосабливаться к ограниченности смертных.

– Если ты имеешь в виду, что Дека слишком кроток… Так и Шахар, по сути, такая же. Но она хотя бы научилась блюсти лицо.

– Когда ему позволят вернуться?

– Теоретически – по завершении обучения, то есть еще через два года. На деле же… – Рамина пожал плечами. – Возможно, вообще никогда.

Эти слова заставили меня нахмуриться. Я сплел пальцы и положил на них подбородок. Рамина тяжело вздохнул и поднялся. Я обрадовался, решив, что он надумал уйти. Мне жутко надоело подстраиваться под смертных, под их убогие мозги и запутанные расчеты родства. Он, однако, помедлил возле лестницы, оглянулся и наградил меня долгим взглядом.

– Раз уж ты не желаешь помочь писцам отыскать нападающих, – сказал он, – быть может, ты хотя бы согласишься защитить Шахар? Я совершенно уверен, что скоро она станет мишенью для наших врагов. Или тех из числа нашей родни, кто под прикрытием этих нападений надумает достичь собственных целей.

Я вздохнул, закрывая глаза:

– Она мой друг, глупец.

Он вроде обиделся на меня – возможно, за то, что я обозвал его глупцом.

– Но разве это… – Он умолк, не договорив, и снова вздохнул. – Нет, я должен поблагодарить тебя. Нам, Арамери, всегда недоставало одной важной вещи – дружбы богов. Если Шахар умудрилась завоевать твою дружбу… Что ж, быть может, у нее больше шансов выжить и унаследовать трон, чем мне казалось вначале.

С этими словами Рамина удалился.

Он мне по-прежнему не нравился.

Дворец по имени Небо – это скука. Вот что я больше всего в нем ненавидел, пока был здесь рабом. Реально дворец очень велик: каждая из его башен вместила бы население целой деревни. В его помещениях огромное количество развлечений. Да только за две тысячи лет все они мне обрыдли до тошноты, превратившись чуть ли не в пытку. Да какое там, за две тысячи – хватило и двадцати!

Довольно скоро стало очевидно, что сколько-нибудь долго я Небо выдерживать не смогу. Пожалуй, оно к лучшему. Я хотел отправиться во внешний мир, поискать себе лекарство для исцеления – если, конечно, оно в этом мире существует. Дворец, однако, был для меня идеальной промежуточной площадкой в попытках начать жить как смертный. Здесь было удобно и относительно безопасно, здесь я мог спокойно обдумать земные аспекты моих следующих шагов. Где, к примеру, я стану жить, когда отсюда уйду? И как вообще я собираюсь жить, если магия вскорости оставит меня? У меня не имелось ни состояния, ни каких-либо особых умений. И никаких связей в смертном обществе. А ведь оно, это общество, могло оказаться куда как опасно, особенно если учесть мою нынешнюю уязвимость. Чтобы со всем справиться, требовался продуманный план.

(От меня не укрылась горькая ирония моего положения. Смертным подросткам свойственно примерно так же беспокоиться и переживать в момент расставания с домом детства, на пороге безжалостной взрослой жизни. Вот только мне почему-то от этого было не легче.)

До вечера я так и не пришел к внятному выводу. Решив, что Шахар, должно быть, успела к этому времени поостыть от вспышки ярости, я отправился ее искать.

Выйдя в покои наследницы, я увидел ее в обществе трех служанок, занятых одеванием юной госпожи. Когда я появился в дверях гостиной, она обернулась так стремительно, что не до конца уложенные волосы вновь растрепались. Я успел заметить возмущение, мелькнувшее на лице одной из служанок, прежде чем женщина успела его спрятать.

– По каким преисподним тебя носило? – требовательно вопросила Шахар. – Слуги сказали, что ты ушел из библиотеки давным-давно! Много часов назад!