Объединяй и завоевывай - Мэрфи Уоррен - Страница 25

• Предыдущая
• 25/59
• Следующая

Люди бросались прямо под ноги богини, и она, грузно ступая на них, дробила кости и черепа и разбрызгивала вокруг алую животворную субстанцию. Но они умирали освобожденными, как настоящие «индиос», и оттого смерть их была радостной.

Лухан вытирал слезы счастья, наблюдая за тем, как повсюду струится кровь. Все как в древности — в те времена, когда испанцы еще не смешивали свою кровь с кровью «индиос», чтобы произвести на свет миштеков — жителей современной Мексики.

Проходя мимо растоптанной женщины-крестьянки, Лухан нагнулся и вырвал из ее груди еще теплое, трепещущее сердце. Подняв его высоко над головой, словно символ нового золотого века «индиос», он двинулся за богиней, провозглашая:

— Слушайте, дети старой Мексики! Загляните в будущее: век машин закончился. Тирания чиланос[4] уничтожена. Время уподобилось змее, которая кусает себя за хвост. Наступает новая эра. Я — сапотек! И взываю к людям одной со мной крови и родственной ей! Следуйте за мной в великое прошлое, которое нынче сделалось нашим будущим!

И они последовали за ним. Их становилось все больше и больше.

Чиланос онемели от ужаса, наблюдая за происходящим.

Их поразило зрелище вздыбившейся земли, сбрасывающей с себя оковы из камня и бетона. Тем временем «индиос» освобождались от одежд западной цивилизации. Мужчины выступали в одном белье — или вовсе без него, а женщины, обнажив грудь, гордо выставили напоказ бронзовую кожу.

Временами полицейские, заметив подобное отступление от правил так называемой цивилизации, вызвавшее волнение душ и соблазнившее слабых, обрушивались на гордо шествовавших туземцев.

Но их орудия смерти извергали из себя лишь жалкие струйки пуль. Люди, правда, падали, но оставшиеся в живых бросались на представителей власти и разрывали их на куски, отделяя руки и ноги от туловищ.

И вот уже тьмы и тьмы размахивали окровавленными сердцами своих недругов. А перед ними на каменных ногах ковыляла Коатлик и, казалось, не обращала внимания на ту бурю, которую сама же и вызвала. Шествуя во главе революции, она неустанно повторяла одно-единственное слово, рефреном звучавшее в ее сознании:

— Выжить, выжить, выжить...

В каком-то смысле Огнетушитель наслаждался происходящим.

Хорошо, что он ехал на броневичке! Весила машина не больше легкового «вольво», зато проходимость у нее была, как у джипа. Кроме того, легкий броневик не требовал много горючего.

Огнетушитель мчался по автостраде Пан-Америкэн, оставляя за собой городки и селения. Никто не сделал попытки остановить и расспросить его. А все потому, что парень мчался на полицейском броневике!

Здесь, за пределами Мехико, одна только полиция имела право творить суд и расправу.

Огнетушитель и сам не чурался закона джунглей. Из всех хищников, населявших эти самые джунгли, он, пожалуй, был самым хищным.

Горючее вскоре кончилось. Правда, в броневичке имелись две запасные канистры с бензином, с их помощью храбрецу удалось протянуть еще сотню миль. Когда на горизонте замаячили огни Тапантепека, бензобак опустел.

К несчастью, тут, в глуши, не существовало конкурирующих друг с другом заправочных станций. Огнетушитель включил в кабине свет и сверил свое местонахождение с картами. Конечно, карты бросовые — вырваны из каких-то журналов, но положиться на них можно.

Помимо карт, он вооружился фотографиями своей будущей жертвы — подкоманданте Верапаса. За время поездки Огнетушитель не раз думал о нем.

Высокий мужчина в черной лыжной маске с глазами истинного поэта на всех фото выглядел одинаково. Что немаловажно. Многие носили черные маски Фронта национального освобождения имени Бенито Хуареса, но подкоманданте Верапас был только один. У него, возможно, имелись двойники, но не они позировали перед камерами репортеров.

Вот тут-то он и «прокололся»! Верапас явно был не сведущ в тонком искусстве вводить врагов в заблуждение. Когда они с подкоманданте встретятся лицом к лицу, Огнетушитель сразу же узнает его по зеленым, цвета листвы в джунглях, глазам. Не спутает ни с какими другими.

А настанет время гасить их — что ж, Огнетушитель всегда готов.

Земля чуть присмирела, когда Коатлик и шествующие за ней многотысячные толпы перевалили за горы.

Остаточные толчки, правда, еще случались, но все реже и реже. Попокатепетль, впрочем, продолжал дымить — в небе висели клубы коричневого дыма, а на землю сыпались частички теплого еще пепла. Мужчины, женщины и дети, подпрыгивая, ловили пепел руками, словно первый пушистый снег. Потом с удовольствием себя им растерли, отдавая дань забытому, но, кажется, возрождавшемуся празднеству «Пепельная среда».

Избыточное тепло в воздухе подтолкнуло к цветению дикорастущие растения. Птицы же, наоборот, смолкли и попрятались в джунглях. Наступила ночь — первая ночь новой эры. За ней, несомненно, последуют и другие ночи эпохи «индиос».

— Нам надо отдохнуть, — сказал Родриго Лухан богине. Теперь он шел в плаще, отороченном кроличьим мехом, и в льняной набедренной повязке. Тирания тесной и неудобной одежды осталась в прошлом вместе с галстуками и ботинками.

— Выживание требует непрестанного движения. Здесь слишком открытое место. Я же в настоящий момент не в состоянии придать себе иную форму.

— С тобой ничего не случится, Коатдик. Подземные толчки прекратились.

— Сейсмическая активность вступила в латентную, скрытую фазу. Есть вероятность — и немалая, что толчки возобновятся. Остаточные колебания продолжаются. Для того чтобы процесс выживания шел успешно, надо добраться до сейсмически стабильного района.

— Но твои последователи нуждаются в отдыхе. Они целый день шли за тобой. Пора им поесть и поспать.

— Мне не нужны последователи.

— Но что такое бог без верующих? Ведь только их тайные моления разбудили тебя и бросили к твоим ногам тысячи и тысячи новых сторонников!

— Я предпочитаю оставаться в забвении до тех пор, пока не исчезнут мои враги, что произойдет, по моим подсчетам, приблизительно через 60 лет и восемь месяцев. В течение же вынужденного периода бездействия я постараюсь завершить ремонт всех узлов своей конструкции и осуществить самонастройку. Задача, в общем, непростая, поскольку повышенная сейсмическая активность изменила параметры в блоке саморегуляции и самосохранения. В настоящий момент все это мною восстанавливается.

— Подожди, Коатлик, остановись! Позволь нам принести тебе жертвы. Они сделают тебя еще сильнее и могущественнее.

— Каким же, интересно, образом?

— Твоя сила, Коатлик, проистекает от человеческих жертвоприношений. Они усиливают биение твоего сердца, питают души твоих последователей и задают ритм движения Вселенной.

— Чтобы выжить, мне надо двигаться. — Отвернув громадную голову от Лухана, богиня заковыляла вперед.

Лухан мгновенно убрался с ее пути, поскольку прекрасно знал — стоит ему замешкаться, как она превратит его в дрожащее кровавое месиво. Но именно поэтому он и любил ее: она ничуть не заботилась о своих подданных. Подданным следовало ее боготворить, а никак не наоборот.

— Мы твои душой и телом, Коатлик! Как ты не понимаешь? Конечно, поступай, как тебе заблагорассудится. Ломай нам спины, круши жалкие тонкие черепа! Что бы ты ни творила, мы последуем за тобой.

Божество, однако, не отреагировало.

— О, Коатлик, пожирательница трупов, разве ты не знаешь, что среди себе подобных безопаснее?

— Я — единственная в своем роде. Таких, как я, больше нет.

— Да, да, конечно, ты — исключительная! Нет никого величественнее тебя. Даже ацтекский Кецалькоатль не столь велик, даже Кукулькан! Даже Вицлипуцли, твой сын. Все они не более чем букашки перед твоей грозной тенью.

Коатлик продолжала движение как ни в чем не бывало. И снова Родриго восхитился ею — тем, что она непоколебима, тем, что нечувствительна к людским мольбам.

• Предыдущая
• 25/59
• Следующая