Китайская головоломка - Мэрфи Уоррен - Страница 4
- Предыдущая
- 4/42
- Следующая
Сзади быстро подъехал серый автомобиль. Четверо мужчин в шляпах выскочили из него, держа пистолеты наизготове, и подбежали к черной машине, что продолжала трястись на дороге в никуда, остановленная столбом, в бетонное основание которого она уперлась носом. А сам почерневший от сырости и копоти столб стоял неколебимо и продолжал поддерживать железную дорогу, по которой время от времени проносились поезда.
Мужчина в шляпе подергал ручку задней дверцы автомобиля. Безрезультатно. Тогда он попытался открыть переднюю. Результат тот же. Он поднял короткоствольный полицейский револьвер на уровень окошка и выстрелил. Потом просунул руку сквозь разбитое стекло и открыл заднюю дверцу.
Вот и все, что Мейбл Кац, проживающая по Осирис-авеню 1126, «тут, рядом, за углом, возле гастронома», могла вспомнить. Она подробно пересказала все это приятному молодому человеку, который не был похож на еврея, но имя у него было вполне подходящее, хотя, конечно, ФБР – не самое лучшее место для молодого еврея-юриста. Все жители квартала беседовали с людьми вроде этого, почему бы миссис Кац тоже не поболтать немного? Хотя, конечно, ей надо было спешить домой, чтобы приготовить Марвину ужин. Марвин плохо себя чувствовал, и без ужина ему было никак не обойтись.
– Люди на переднем сиденье – это либо китайцы, либо японцы. А может, это вьетнамские партизаны? – вдруг осенило ее.
– А вы не видели, выходил кто-нибудь из машины? – спросил ее собеседник.
– Я слышала треск и видела, как какие-то люди подбежали к машине и выстрелом вышибли замок. Но на заднем сиденье никого не было.
– А не заметили вы кого-нибудь, кто бы выглядел, э-э, подозрительно?
Миссис Кац покачала головой. Что еще тут может быть подозрительного, когда машины разбиваются, одни люди стреляют, а другие задают так много вопросов?
– А те двое раненых поправятся? – спросила она.
Приятный молодой человек пожал плечами и спросил:
– Скажите, а вы видели в округе еще каких-нибудь восточных людей, кроме тех двоих на переднем сиденье?
Миссис Кац опять покачала головой.
– А вообще когда-либо здесь бывали азиаты?
И опять она покачала головой.
– А как насчет прачечной там, напротив?
– Ну, это же мистер Пан. Он сосед.
– Но все-таки он азиат.
– Ну да, если хотите. Но мне всегда казалось, что азиат – это, знаете, что-то такое экзотическое, что-то издалека.
– А его рядом с машиной не было?
– Мистера Пана? Нет. Он выбежал на улицу, как и все прочие. Вот так все и было. А меня покажут по телевизору вечером?
– Нет.
Ее не показали по телевизору вечером. По правде говоря, все сообщение о случившемся заняло лишь несколько секунд, и в нем совершенно не упоминалось о том, как квартал был неожиданно запружен многочисленными и самыми разнообразными агентами, сыщиками и следователями. Все случившееся назвали следствием разборки между преступными группировками, и комментатор долго рассказывал об истории китайских преступных организаций и о ведущейся между ними войне. Он ни словом не обмолвился ни о ФБР, ни о том, что кто-то исчез с заднего сиденья автомобиля.
Когда миссис Кац посмотрела шестичасовой выпуск новостей, ее раздражению не было предела. И все же оно не шло ни в какое сравнение с раздражением того человека, за которого она когда-то голосовала. Его ближайший советник был просто в ярости.
– Сзади и спереди от машины генерала должны были ехать машины сопровождения. Это самый безопасный способ передвижения. Как он мог просто так испариться?
Начальники департаментов сидели вытянувшись, как по команде «смирно». Отчеты, которые принес каждый из них, были одинаково безнадежны; стол, за которым они сидели, был длинный и деревянный, а день, который они тут провели, – долгий и трудный. Они собрались вскоре после полудня, а сейчас, хотя неба не было видно, часы говорили им, что в Вашингтоне наступила ночь. Каждые полчаса курьеры приносили свежую информацию.
Советник президента направил указательный палец на сидящего напротив человека с лицом бульдога:
– Расскажите нам еще раз, как все это произошло.
Человек с бульдожьим лицом начал свое повествование, время от времени справляясь в записях. Машина генерала Лю оторвалась от сопровождающих ее машин примерно в одиннадцать пятнадцать, за ней помчалась машина с людьми из службы безопасности, безуспешно пытавшаяся вернуть машину генерала обратно на скоростную автостраду. Машина генерала направилась по Джером-авеню в Бронкс, и тут между ней и машиной сопровождения вклинилась третья. Агентам службы безопасности удалось догнать машину генерала Лю сразу за городским стадионом для гольфа в одиннадцать тридцать три. Машина врезалась в одну из стальных опор метромоста. Генерала не было. Его помощник и шофер были мертвы – убиты выстрелами сзади. Их тела доставили в ближайшую больницу Монтефиоре, там произвели вскрытие, извлекли пули, и сейчас их изучают эксперты по баллистике.
– Достаточно! – вскричал советник президента. – Меня не интересует перечень таких деталей – поберегите его для полицейского рапорта. Как мы могли потерять человека, которого мы же охраняли? Потерять! Как он мог просто так испариться? Его кто-нибудь видел? Его или людей, которые его похитили? Как далеко находилась машина с вашими людьми?
– Метрах в десяти-пятнадцати сзади. Между ней и машиной генерала вклинилась какая-то другая машина.
– Просто так взяла и вклинилась?
– Да.
– А кто-нибудь знает, что это была за машина, куда она направлялась, кто в ней ехал?
– Нет.
– И никто не слышал выстрелов?
– Нет.
– А потом вы нашли тела двух убитых помощников генерала Лю, а сам генерал исчез, я вас правильно понял?
– Правильно.
– Джентльмены, мне нет необходимости повторять, какое значение имеет все случившееся и насколько озабочен президент. Я могу только сказать, что рассматриваю все происшедшее как проявление крайнего непрофессионализма.
Ответа не было.
Советник оглядел людей, собравшихся за длинным столом, и взгляд его остановился на маленьком щуплом человечке в больших очках с лицом лимонно-желтого цвета. За весь день он не произнес ни слова, только делал пометки.
– А вы, – обратился к нему советник, – у вас есть какие-нибудь предложения?
Головы всех присутствующих повернулись в ту сторону.
– Нет, – ответил странный человек.
– А не окажете ли вы нам честь и не сообщите ли, почему президент пригласил вас на это совещание?
– Нет, – ответил тот столь же невозмутимо, будто у него попросили огоньку, а спичек под рукой не оказалось.
Начальники департаментов пристально смотрели на него. Один прищурился, как если бы увидел знакомое лицо, потом отвернулся.
Напряжение разрядилось, когда открылась дверь и вошел курьер с очередной порцией донесений. Советник президента замолчал и принялся барабанить пальцами по стопке отчетов, поступавших раз в полчаса. Перед каждым из руководителей департаментов стоял телефонный аппарат. Время от времени, то перед одним, то перед другим загоралась лампочка, и тогда он передавал собравшимся новую, только что полученную информацию. Но перед маленьким человечком с лимонного цвета лицом, что сидел на самом конце стола, лампочка телефонного аппарата за весь день не загорелась ни разу.
На этот раз курьер подошел к советнику и прошептал что-то ему на ухо. Советник кивнул. Затем курьер подошел к человеку с лимонно-желтым лицом и что-то прошептал ему. И тот вышел. Он прошел за курьером через устланный ковром зал, а потом его проведи в огромный темный кабинет, где горела всего одна лампа, освещавшая громадный письменный стол. Дверь за ним закрылась. Даже в этой полутьме он смог заметить, что лицо человека за столом выражает глубокую озабоченность.
– Итак, господин президент, – произнес вошедший.
– Слушаю вас, – отозвался президент.
– Я хотел бы отметить, сэр, что считаю все происходящее выходящим за рамки обычной процедуры. Мне представляется, что все это – недопустимое нарушение нашего соглашения. Мне не только пришлось прийти в Белый дом, но и участвовать в совещании, где, как я полагаю, меня узнали. Конечно, я готов положиться на безусловную честность и порядочность того человека, который меня узнал. Но даже сам факт, что меня увидели, дает практически все основания для ликвидации нашего дела.
- Предыдущая
- 4/42
- Следующая
