Гены-убийцы - Мэрфи Уоррен - Страница 28

• Предыдущая
• 28/34
• Следующая

— Все трое, на пол!

Но трое, вместо того, чтобы выполнить команду и распластаться на полу, разделились и бросились на Смита с трех сторон, угрожающе рыча. Смит выстрелил мужчине прямо в грудь, отчего тот сначала взмыл в воздух, а потом растянулся на мраморном полу.

В палате 221-В снова началось движение: Римо предпринял вторую попытку встать.

— Это Смитти! Ему нужна помощь.

— Ложись.

— Прекрати, папочка! Я спешу ему на помощь.

— Ты ? — презрительно переспросил Чиун. — Не ты, а я.

С этими словами он выскочил в коридор, оставив Римо, беспомощного и опустошенного, сидеть на краю кровати.

Шийла Файнберг, притаившаяся на пожарной лестнице у окна палаты, выпрямилась. После долгих часов, проведенных в скрюченном положении, ей понадобилось потянуться. Ее мускулы были готовы к рывку.

Она давно нашла на зеркальной поверхности стекла царапину и теперь подглядывала через нее в палату Римо. Она видела, как вышел Чиун.

Как только за ним закрылась дверь, Шийла прыгнула в окно, вдребезги разбив стекло, и предстала перед ошеломленным Римо, приветственно мяукнув.

— Привет, сладенький, — сказала она. — Я по тебе соскучилась.

Обе женщины присели, готовясь к прыжку. От Смита их отделяло пять футов, друг от друга — такое же расстояние. Смит не спешил стрелять. Вместо этого он наставил оружие сначала на одну, потом на другую и в третий раз отдал им приказ лечь. Они ответили ему шипением.

Чиун увидел, как напряглись их мышцы. Нападение было неминуемым. Тогда он пронесся в своем синем кимоно между Смитом и женщинами, подобно ветру. Первым делом он выбил у Смита револьвер, который при падении на мраморный пол издал тяжелый металлический лязг. Женщины дружно бросились на Смита, но его уже загородил Чиун.

Одна с размаху напоролась на его левую руку, как на острое копье. Другая собиралась вцепиться зубами в горло Чиуна, однако он легко проскочил у нее под подбородком и, вынырнув с другой стороны, всадил ей локоть чуть пониже солнечного сплетения. Из нее разом вышел весь воздух, и ее тело рухнуло поверх первого тела.

Смит нагнулся над ними.

— Они мертвы, — сообщил он.

— Конечно, — сказал Чиун.

— Они были нужны мне живыми, — сказал Смит.

— А вы были им нужны мертвым, — сказал Чиун. — Возможно, они были мудрее вас. — Он посмотрел на мертвые лица. — Никто из них не нападал на нас раньше.

Чиун бросился в палату, сопровождаемый Смитом.

Палата была пуста.

Пол был усеян осколками оконного стекла. Чиун подбежал к окну и выглянул. Внизу он увидел женщину, торопившуюся побыстрее добраться до пристани. Через ее плечо было переброшено тело Римо. Она несла его без видимых усилий, подобно могучему мужчине, укравшему тонкий коврик.

— Ай-иии! — крикнул Чиун и перемахнул через зловещие куски стекла, торчащие из рамы.

Смит успел заметить, как Чиун, оттолкнувшись от железной галереи, спрыгнул прямо со второго этажа на землю, приземлился на ноги и бросился вдогонку за женщиной. Смит тоже вылез на галерею, но осторожно, боясь порезался, и загрохотал вниз по ступенькам.

У причала покачивался катер «Силвертон» с уключинами и тентом. Женщина перекинула Римо на катер, сорвала швартовочный канат со ржавого надолба и сама последовала за канатом.

Чиуна отделяло от пристани еще сорок футов. Он уже достиг пристани, когда взревели оба двигателя катера, и он, задрав нос, помчался во мглу, которая все больше окутывала холодную гладь залива.

Еще несколько мгновений — и рядом с Чиуном оказался Смит. Они вместе проводили взглядами катер. Катер, не зажигая огней, канул в темноту.

Смит ощутил потребность положить руку Чиуну на плечо. Старик словно не почувствовал его руку. Взглянув на него, Смит понял, до чего мал и тщедушен 80-летний кореец, знающий так много сразу о многих вещах.

Смит стиснул плечо Чиуна, чтобы по-дружески поддержать его в горе, которое он разделял.

— Мой сын умер, — сказал Чиун.

— Нет, Чиун, он не умер.

— Так умрет, — сказал Чиун безразличным тоном, словно от пережитого удара повредились его голосовые связки, утратив способность передавать волнение. — Он больше не способен защищаться.

— Он не умрет, — твердо повторил Смит. — Я позабочусь об этом.

Он развернулся и решительно зашагал назад к санаторию. Его ждали дела.

Ночь только начиналась.

Римо, лишившийся чувств после удара, нанесенного ему в голову правой рукой Шийлы Файнберг, правой рукой, движение которой он не успел заметить, пришел в себя, когда рев моторов стих и катер остановился. Он почувствовал, как катер ткнулся бортом в другое судно.

Пока Римо тряс головой, стараясь восстановить зрение, Шийла вцепилась ему в правое плечо, заставив поморщиться от боли.

— Пошли, — приказала она и подтолкнула его к ограждению.

Ночь была темной, воды залива пахли солью гораздо сильнее, чем днем, словно на ночь с него сняли крышку. Шийла помогла Римо перебраться через ограждение. Они оказались на другом катере, меньше размером и более быстроходном. Она ни на секунду не ослабляла свою хватку.

Римо решил, что с него хватит и попытался вырваться, но потерпел неудачу. Ее пальцы по-прежнему держали его за плечо, подобно цепким когтям.

Он не поверил, что настолько ослаб. Вторая попытка освободиться последовала незамедлительно и была столь же решительно пресечена.

— Будешь дергаться — я тебя опять вырублю. Тебе этого хочется?

— Нет. Чего мне хочется, так это покурить.

— Мне очень жаль, но здесь не курят.

В темноте Римо различил на корме какой-то ящик.

— Сюда, — поторопила его Шийла.

Вблизи Римо понял, что это не ящик, а клетка с железными прутьями, размером с большую стиральную машину с функцией сушилки. На клетке лежали черные чехлы. Свободной рукой Шийла открыла дверцу клетки и подтолкнула Римо.

— Залезай.

— Это так необходимо? — спросил Римо.

— Я не могу все время беспокоиться, как бы ты не прыгнул за борт. Давай.

— А если я откажусь?

— Тогда я запихну тебя туда силой, — сказала Шийла. — Я очень сильная, ты уже знаешь это.

Даже в темноте ее зубы и глаза давали кинжальные отблески, отражая дальние огни.

Римо все же решил попытаться. Он вырвал у нее свою руку, при этом резко развернувшись и затратив на прием все оставшиеся у него силы. Прием был ему хорошо знаком и всегда выполнялся машинально. Теперь же ему пришлось рассчитать каждое движение. Мышечная память, способность тела выполнять несложные задачи без участия рассудка, напрочь его покинула.

Именно это умение является общим в мастерстве выдающегося спортсмена, непревзойденной машинистки и швеи-волшебницы. Память о том, что надлежит делать телу, впечатанная в сами мышцы и минующая мозг. Он улыбнулся про себя, радуясь, что на этот раз добился цели. Мертвая хватка Шийлы Файнберг не удержала его, и он снова оказался на свободе.

Но при этом он повернулся к ней спиной, против чего настойчиво предостерегала система Синанджу. Прежде чем он вспомнил об этом и попытался уклониться, Шийла прыгнула ему на спину. Римо почувствовал, как ее сильные пальцы сжимают ему горло, нащупывая артерии. Мгновение — и в горле у него забулькало, к мозгу прихлынула кровь, в глазах помутилось и померкло.

Римо тяжело шлепнулся на палубу. Он успел почувствовать собственное падение, но потом его глаза закрылись и он отключился. Он не чувствовал, как Шийла заталкивала его в клетку, не слышал, как она вешала на клетку замок, не видел, как завешивала клетку тяжелыми черными чехлами.

Римо спал. Шийла завела мотор и помчалась прочь от большого катера, на котором сбежала из Фолкрофта, оставив его болтаться на воде и дрейфовать по течению вдоль берега залива Лонг-Айленд.

Она развернулась и на полной скорости понеслась в восточном направлении. Путь до Бриджпорта занял полтора часа.

Когда Римо очнулся, движение уже прекратилось. Руки Шийлы Файнберг дотянулись до его горла. Она злобно шипела.

• Предыдущая
• 28/34
• Следующая