Зимние каникулы (СИ) - Чугунов Николай - Страница 7

Это зрелище было столь необычно, что девушки остановились понаблюдать за развитием сюжета. Хозяин трактира, придерживая рвущуюся из рук дверь, уловил некоторые изменения в пейзаже и заорал уже адресно. Цензурный перевод его речи был таков:

— Уважаемые, я испытываю некоторые затруднения с данной бочкой. Не соизволите ли вы ее как минимум остановить, а лучше — закатить на место, а я пока схожу за инструментом, чтобы исправить повреждения, причиненные непогодой моему домовладению?

Алрин кивнула, и заученным движением возвела перед не успевшей набрать большую скорость бочкой силовой щит, в который она и уперлась, после чего девушки покатили емкость назад, аккуратно придавая ей нужное ускорение легкими импульсами. К счастью, пристройка стояла прямо на земле, поэтому проблему порога решать было не нужно — скорее всего, тара не вынесла бы столь суровых испытаний. Буквально через минуту после того, как бочка вкатилась на свое законное место, к травницам подбежал запыхавшийся хозяин, тащивший молоток, гвозди и пару брусьев.

— Заходите внутрь, уважаемые, внутрь! — радостно закричал он. — Да зачем в обход, вот же дверь, а я сейчас приду, — он призывно указал на дверь, сразу не заметную за бочками и ящиками. Подруги сочли разумным принять предложение и, отряхнув друг друга от снега, прошли внутрь.

Внутри трактира было непривычно малолюдно. Из пары десятков столиков было занято едва ли три, да и за теми сидело всего по одному посетителю. В качестве культурной программы присутствовало некое создание, укутанное в какие-то шарфы с перьями и потрясавшее выдающимися формами. Оно пыталось шутить писклявым голосом и вовлекать немногочисленных посетителей в разнообразные конкурсы. Получалось не очень — и народу было мало, и до нужной кондиции было еще далеко.

Внезапно, когда «чудо в перьях» проходило мимо углового столика, посетитель со знаками различия сотника пограничной стражи Белории, сидевший за ним, ухватил создание за болтавшийся шарф, и, нещадно ломая крашеные перья, притянул его поближе. Зал выжидательно замер.

— Катилину знаешь? — строго спросил служивый, дыхнув перегаром.

— Кккакую Ккати… Катилину? — испуганно пролепетало создание.

— Балда… Песню «Катилина» знаешь? — лениво уточнил парень.

— Да…

— Тогда слухай мою команду… За-пе-вай! — и создание запело, при этом довольно неплохо:

— Средь высоких скал Молаг Амура часовые родины стоят!

От любования этим увлекательным зрелищем девушек отвлекло возвращение хозяина. Зайдя в зал, он шумно потопал, стряхивая снег, и важно сообщил в пространство:

— Ну и погодка! В аду, наверно, теплее!

— Да? — лениво поинтересовался служивый, — тогда мне еще пару пива, — и метко брошенная серебрушка зазвенела по барной стойке. Остальные присутствующие сделали похожие заказы.

Тут певичка закончила петь и выжидательно поклонилась. Это зрелище ненадолго вывело служивого из глубин ленивой меланхолии и подвигло запустить в певичку кладнем и заорать:

— Ай маладца, давай еще! — что и было с удовольствием выполнено.

Девушки почувствовали, как их настроение начало постепенно улучшаться, не взирая на вой ветра, доносившегося из-за плотно закрытых ставень, и присели за столик недалеко от барной стойки. Буквально сразу же к ним подлетел хозяин с огромным блюдом и бутылкой:

— Ой, спасибо, красны девицы, спасли бочку меда эльфийского! Я вам по секрету скажу — тут у нас свадьба намечается, так наказали, чтоб мед эльфийский был, и даже денег дали на это. А стоит-то он — ой-ой-ой… Думал, тут меня кондратий и обнимет — это ж чистое разорение бы было. А так… — и хозяин поставил на стол блюдо с запеченным в тесте бараньим боком. Сам бок был обильно посыпан перцем и петрушкой, и обложен по периметру мелкими жареными кочанчиками капусты. Бутылка же оказалась «Ворожейкой». — Приятного аппетита.

— Да, вот что значит, оказаться в нужное время в нужном месте, — авторитетно заключила Алрин, разливая «Ворожейку». — Ну, твое здоровье!

Постепенно бараний бок превратился в сборище костей. «Ворожейка» кончилась, и девушки заказали кваса, который также оказался очень неплох. Внезапно девушки обратили внимание, что в трактире уже довольно много народу, а певичка начала снова проводить свои конкурсы. Если «всухую» они казались тупыми и неостроумными, то сейчас, под пиво, «Ворожейку» и прочие алкогольные жидкости они пошли на ура. «Жертвам» пришлось и воду в стакан без помощи рук наливать, и гномий самогон пить на спор — начиная от наперстков и кончая пивными кружками, и морщинистое последнее залежалое яблоко по цепочке передавать. Последний конкурс вызвал невиданный ажиотаж, поскольку яблочко передавалось изо рта в рот, а участвовали в нем гномы, чьи лохматые бороды практически полностью скрывали «эстафетную палочку». Глядя на это, Лара прошептала:

— Я теперь поняла, откуда взялась легенда о том, что у гномов женщины тоже бородаты, — и подруги сдавленно прыснули, чтобы не привлечь к своему открытию ненужного внимания.

Наконец, изрядно пожеванное яблочко было доставлено по назначению, и участники эстафеты получили приз — по кружке пива каждому. Конечно же, оно было безбожно разбавлено, но никто не жаловался.

Допив призовую кружку и, утерев пену с бороды, гном заорал:

— Песню, а то скучно! — ответом ему был хохот окружающих, получивших изрядное удовольствие от предыдущего конкурса. Впрочем, певичка кивнула и затянула народную винечанскую песню, в которой рефреном повторялось: «Гоп-гоп, мы весело спяваем!». Народ, собравшийся в трактире, проникся, и начал подпевать, притоптывая под столом разнокалиберной обувью.

Вскоре эта песня закончилась, и певичка затянула следующую, тоже из винечанского фольклора. Тут собравшиеся не вытерпели, раздвинули столы по краям зала и пустились в пляс.

— Ха-ра-шо, все будет харашо, все будет харашо, ой, чита-дрита! — неслось со сцены. Присутствующие отвечали топотом и восторженными воплями в такт.

Утро было странным. С одной стороны, зверски ломило все тело, а ноги просто гудели. С другой стороны, на душе было очень легко и радостно — вечер и впрямь удался, несмотря на отвратительную погодку. Лара открыла глаза и уставилась в потолок. Зрелище показало, что, во-первых, она дома, а во-вторых, на сей раз она лежит на втором ярусе. Перегнувшись через край койки, она глянула на пол — «дутый орел» лежал чепчиком вверх. Вздохнув, она глянула на первый ярус. Алрин лежала на боку, страстно обняв подушку, и всем своим организмом демонстрировала непреклонную решимость спать как можно дольше. Впрочем, подобную решимость она демонстрировала каждое утро, а будить ее всегда выпадало Ларе.

Травница спрыгнула на пол, постаравшись попасть в тапочки, и быстро попрыгала к камину. От него несло легким теплом — снизу кто-то встал еще раньше, и уже кашеварил во всю. Грамотно поставленное на каминную полку ведро с водой уже слегка нагрелось и было использовано Ларой по назначению.

Завершив утренний туалет, девушка специально не стала сушить руки. Она подошла к койке, на которой все еще спала Алрин и брызнула на ее лицо холодными каплями, а потом еще и растерла их мокрыми руками. Эффект не заставил себя долго ждать.

— Ой, Лер! — взвизгнула Алрин, практически мгновенно просыпаясь и ныряя под одеяло.

— Пора-пора-пора! — пропела подруга, безжалостно содрав с сопротивлявшейся подруги одеяло. Как подтверждение истинности ее слов, где-то пропел петух.

— Ой, как хочется спать… Ноги гудят… Хорошо, хоть голова не болит… — проныла Алрин, потирая голени. Потом она поднялась и пошла по маршруту, проделанному подругой, использовав вторую половину теплой воды из ведра.

Лара уже пила чай со сделанным наспех бутербродом. Другой бутербродик дожидался Алрин наверху кружки со свежезаваренным чаем.

— Какой на сей раз? — спросила Алрин, сделав большой глоток.

— Каркаде какое-то, — ответила Лара. — Говорят, еще какие-то травки привезли, чуть ли не из Ясневого Града, прямо панацея, говорят. Врут, конечно, но посмотреть надо будет.