Зимние каникулы (СИ) - Чугунов Николай - Страница 15

Травница не ответила, до боли сжав в руке край подушки.

— Ладно, завтра у нас много дел, — спохватилась Лара, дотянувшись до своей неразлучной сумочки с зельями и выудив оттуда очередной пузырек. — Открой рот, накапаю-ка нам успокоительного.

Алрин повиновалась и вскоре почувствовала, как по телу разлилось расслабляющее тепло. Подруга также проглотила выбранное зелье и, запаковав сумку, снова улеглась.

— Говорят, ко всему привыкают, — внезапно послышался голос Алрин. — Но к такому привыкать что-то неохота.

— Точно, — раздался уже сонный голос Лары. — Хотя, если по Вольхе судить, можно привыкнуть и не к такому. Я слышала, что она чуть своего ненаглядного не похоронила как-то.

Алрин поежилась.

— И как они сейчас там?

— Не знаю, но, судя по слухам, Вольха чрезвычайно упорно ищет приключений, и находит, что характерно, — Лара уже успокоилась, и, закинув руки за голову, расслабленно вспоминала последнее, что слышала про свою сокурсницу.

Алрин зевнула:

— Сравнила, она же практик, да еще какой! А мы-то травницы. Наша работа — травки-цветочки собирать и больных ими поить, а не по всяким темным местам шляться.

— Ай, и у свободного распределения есть свои прелести, — еле слышно донесся голос Лары. — Ладно, спокойной ночи.

— Скорее, спокойного утра, — сонно хмыкнула подруга, обняв подушку. Ответом была тишина, нарушаемая только тихим сопением.

Утром Лара выглянула в окно и увидела густой столб черного дыма, поднимавшийся в бледно-синее небо, укрытое клочьями тающих облаков. Растолкав Алрин, она сообщила ей эту новость. Травница минутку подумала и изрекла:

— Все, что можно было там найти, мы нашли и спрятали у корчмаря. Тушить мы это все равно не будем, даже если это горит наш сарай. Главное сейчас узнать, что горит и почему, но это может подождать и до завтрака.

— Правильно, — согласилась Лара, и подруги начали неспешно собираться.

Вчерашний кошмар отступил, и, как с удивлением почувствовали травницы, виделся им уже как-то отстраненно, как будто то, что произошло накануне, происходило вовсе и не с ними, что вполне устроило девушек.

Спустившись в зал, подруги поинтересовались у хозяина, что горит. Ответ их не удивил:

— Да сарай этот нехороший. Это полковник вчера решил ночью поискать чего-то там, все бурчал, как можно серьезные дела доверять таким профурсеткам, а он-то уж профессионал, он разберется. Вот и разобрался — остальные-то в сарай не пошли, так он их обозвал трусами и полез сам. В подвале своротил какую-то банку, все как полыхнуло! Он из люка, говорят, ласточкой выпрыгнул — только штаны успело подпалить, да только все равно обделался. Его адъютанты водой облили, штаны новые дали и в одеяло завернули — сидит в ратуше как курица на жердочке, только колотит его.

— Да, надо бы навестить полковника, а то, глядишь, мы уедем, а он за старое примется, — задумчиво проговорила Алрин.

— О, у меня на этот случай есть классный макияжик, — оживилась Лара.

Полковник сидел в ратуше и думал, как все плохо. Казалось бы, только позавчера этот городок послушно выполнял любую его волю, постепенно обращаясь в кулак, способный сокрушить всех врагов. А как они хорошо пели… А теперь все так плохо, столичные профурсетки вчера чего-то нашли в сарае, и ему не говорят, а он… Если б он отцепил меч, когда бы туда полез… Или там бы не было банки… Или она не разбилась… Он-то бы уж точно показал, как надо расследовать такие дела…

Внезапно дверь в кабинет со скрипом распахнулось. Полковник вгляделся в две фигуры, появившиеся на пороге и почему-то ему вспомнилась фраза из анекдота его курсантской юности: «Так это по сравнению с сейчас повидло!». Тогда ему было очень смешно.

Травницы уточнили у своего гостеприимного хозяина, как поскорее добраться до Гребенчатых Гор, и кто там может проводить их до пика Эрил, пообещали обязательно вернуться за оставленным барахлом и поспешили откланяться. Провожать их пришли многие, но особенно колоритно выглядел полковник. Алрин легонько стукнула свою лошадь по бокам каблуками сапог и подъехала к попятившемуся полковнику:

— У вас такой замечательный город, такой веселый и гостеприимный! Нам у вас очень понравилось, мы обязательно заедем еще, и не на пару дней, а на целый месяц! Ждите!

Травницы расхохотались, и пустили лошадей вскачь по заснеженной дороге.

Полуденное солнце, наконец, разогнало остатки туч и осветило засверкавшую дорогу. Поля вокруг городка поражали своей первозданной красотой, и, казалось, вместо снега на них лежит туго натянутая серебряная ткань, драгоценно сверкающая под солнцем.

Полковник, наконец, задал вопрос, уже долго мучивший его:

— За что?! Ведь все было так славно….Ответа не последовало.

Дым полз по комнате, поднимаясь от странных синих свечей с кроваво-красными огнями, обвивая столы и стулья, шевеля гобелены с вытканными на них странными символами, и вскоре начало казаться, что это не дым, а голова некого чудища с карминного цвета глазами. Голова уставилась на Алрин, плотоядно ухмыльнулась и произнесла:

— А, свежатина! Ну что же, в доме моем обителей много, найдется и для вас уголок!

Девушка хотела что-то возразить, закричать, убежать, но ноги не слушались, язык как будто прилип к гортани. Вдруг она почувствовала, как ее кто-то трясет, марево растаяло, и она проснулась. Над ней стояла испуганная Лара:

— Что случилось? Я только тебя разбудить хотела, а ты так жалобно застонала, и отбиваться начала…

Травница протерла глаза и осмотрелась. Сквозь прикрытые ставни старой избушки пробивался рассеянный утренний свет, костерок, разведенный под отверстием от печной трубы, почти погас, последние теплые угольки плевались крошечными струйками дыма, из щелей в двери довольно-таки ощутимо тянуло холодом, а на полу от косяка уже тянулась наметенная за ночь снежная горка.

— Ой, не говори, Лер, угорела, наверно, чуточку, так такая муть в голову лезет… жуткий кошмар приснился.

— Ой, ну хорошо, если так, — Лара поднялась со старых полатей, на которых она с Алрин устроила свой спальник, подбежала к окошку и выглянула сквозь щель в ставнях. — Ой, все замело… Недаром всю ночь метелило.

— Дорогу-то видать? — беспокойно спросила девушка, вылезая из спальника. Нырнув в сапоги, она нашарила под полатями вязанку дров и кинула добрую половину вязанки в импровизированный очаг. — Елки, как холодно…

— Так зима же, подруга, — философски заметила Лара, отрываясь от щели в ставнях. — Ты мыться будешь?

— Да, где тут котелок? — травница схватила закопченную посудину и рванула на улицу. Послышались ухающие звуки. Вскоре травница вернулась, волоча котелок, плотно набитый снегом. В волосах ее сверкали снежинки, а руки по цвету напоминали свежеотваренных раков. Девушка пристроила котелок на бодро потрескивавших дровах и быстро сунула руки в подмышки.

— Ты что, снегом умылась? — уважительно осведомилась девушка, — ну, сильна!

— Ой, неохота ждать, пока нагреется, потом снова на улицу мыться, из теплой куртки вылезать… Так я в один заход, — ответила Алрин. По ее лицу растекалась блаженная улыбка.

— О, так и я давай! — обрадовалась Лара. Травница кивнула и подошла к двери. Как только девушка вышла на крыльцо, дверь за ней с грохотом захлопнулась. Раздался оглушительный возмущенный вопль.

— Что такое? — невозмутимо поинтересовалась Алрин, когда подруга снова появилась в избушке.

— А тто тты не зззнаешь… — возмущенно просипела Лара, — весь снег с козырька прямо на меня упал!!!

— Зато сразу, и дело сделано, — резонно возразила девушка. — А так бы ты еще полчаса бы прыгала на морозе, выбирая сугроб покрасивее. На вот лучше. — В ларины руки ткнулись кружка с чаем и пирожок.