Цвет страха - Мэрфи Уоррен - Страница 8

• Предыдущая
• 8/59
• Следующая

Служащий конторы проката автомобилей смерил Римо и Чиуна критическим взором.

— Север? Юг? — спросил он.

— Север, — ответил кореец.

— Он имеет в виду другой Север, — вмешался Римо.

— О каком Севере вы говорите? — недоверчиво уточнил служащий.

— Он подумал, что вы подразумеваете Северную Корею, — сказал Римо.

— Значит, он оттуда приехал?

— Да, я родился в Северной Корее, — ответил мастер Синанджу.

— Тоже ничего хорошего, — отрезал служащий. — Никакой машины вы не получите.

— Это ваше последнее слово? — холодным тоном осведомился Римо.

— Да, клянусь собственной душой и надеждой умереть, шепча слово «Дикси»!

Это было последнее слово, произнесенное служащим проката автомобилей в полный голос. До конца своих дней он мог только шептать. Врачи так и не сумели объяснить паралич его голосового аппарата.

На эту тему было написано немало статей, синдром внезапного онемения вошел во все медицинские справочники, но этот случай более не повторялся.

Пострадавший помнил лишь, как перед ним мелькнула рука с широким запястьем, и он уже глаз не мог от нее отвести. А тем временем большой палец руки двинулся влево, пропал из поля зрения бедолаги и внезапно сделал что-то очень неприятное с его кадыком.

После этого служащему оставалось лишь молча вложить в протянутую ладонь автомобильные ключи.

Римо повел машину на юг. Вокруг расстилалась ласкающая глаз местность, покрытая густой зеленью и весьма живописная. Большую часть пространства занимали фермы, но попадались и заболоченные низины. Через каждую милю или около того мелькали знаки, возвещавшие о близости колониального поселения или заповедника. Поначалу это было интересно. Потом знаки потянулись надоедливой нескончаемой чередой.

То тут, то там виднелись заботливо хранимые развалины строений, разрушенных федеральной армией Потомака во время осады Питерсберга. Любое место, где погиб офицер, пала лошадь или даже собака южан, отмечалось аккуратно покрашенной пирамидкой или мемориальной доской. То и дело встречались братские могилы бойцов Конфедерации. Как-то раз дороге пришлось буквально протискиваться сквозь украшенные флагами памятники, обступившие ее с обеих сторон.

— Зачем эти люди выставляют напоказ позор своих многочисленных поражений? — спросил Чиун.

— Спроси что-нибудь попроще, — отозвался Римо, внимательно глядя на дорогу. — Может быть, они любят хныкать и жаловаться, как некоторые... не будем показывать пальцем.

Мастер Синанджу обиженно промолчал. Чуть позже в голову Римо пришла одна мысль, и он произнес:

— А я думал, что Парис погиб во время троянской войны и не успел сбежать с Еленой.

— Враки, — рассеянно отозвался Чиун.

— А как было на самом деле?

— Парис лишь сделал вид, будто его убили, и они втайне от всех уехали в Египет. Ходили слухи, будто бы царь Протей убил Париса, чтобы отнять у него верную подругу, но в действительности Парису так опротивел храп супруги, что он покончил жизнь самоубийством. Всякие другие утверждения являются безответственной ложью и клеветой на корейцев.

— Минутку! Так значит, наш Дом служил царю Протею?

Мастер Синанджу смотрел в окно. Лицо его вмиг превратилось в пергаментную маску.

— Не помню, — отозвался он.

— Черт побери! — воскликнул Римо и, помедлив, добавил: — Во всяком случае, Елену Троянскую ухайдакали не мы.

— Были и такие предложения, — произнес Чиун. — Низменные и подлые.

Они проехали Питерсберг без особых приключений. Вокруг царила тишина, если не считать вертолетов, стрекотавших в небе. Римо заметил несколько полицейских и армейских машин, а также вертолеты различных служб новостей. Все они летели в одном и том же направлении.

— Слишком много посторонних глаз. Нас того и гляди засекут, — недовольно произнес Римо.

— Кого это «нас»? — спросил Чиун. — Ты всего лишь проводник и носильщик.

— Ты хотел сказать — оруженосец.

— Помни свое место, жалкий червь!

За милю до выезда на питерсбергское поле битвы путь им преградила застава. Люди в форме виргинской дорожной полиции останавливали проезжающий транспорт. Они с должным почтением относились к автомобилям с номерами Виргинии, Северной Каролины и иных прилегающих штатов, машины же из северных районов заворачивали назад, а порой и задерживали.

Наконец подошла очередь Римо. Патрульный в серой широкополой шляпе вразвалочку подошел к машине и заглянул в водительское окошко.

— Вы, ребята, местные? — в общем-то вежливо спросил он.

Увидев серую форму Конфедерации, Римо ничуть не удивился и решил попробовать обвести полицейского вокруг пальца.

— Привет, землячок, — отозвался он, подражая южанину Энди Гриффиту, имя которого первым пришло ему в голову, и надеясь, что в Виргинии разговаривают именно так.

— Вот и славно, — отозвался полицейский. — Сейчас мы проверим ваше зрение. Это займет не больше минуты. — Он поднес к глазам Римо глянцевую карточку с надписью «Портсмут». — Что здесь написано?

— Портсмут, — ответил Римо.

— А вот и нет. Здесь написано Порч Маут, — возразил полицейский.

— Ничего подобного. Портсмут.

— Ладно, возьмем следующую.

— Остров Уайт, — прочел Римо.

— Отнюдь. Остров Вайт.

— Но написано Уайт.

— А произносится Вайт, — самым серьезным тоном заявил экзаменатор.

— Что-то я не вижу буквы "В", — возразил Римо.

— Это виргинская "В", — сообщил полицейский. — Ее видят только жители Виргинии.

— А я из Теннесси, — ответил Римо, надеясь, что Энди Гриффит живет в тех краях.

— Может, попробуем еще?

— Роан-ок, — прочел Римо, произнося звуки в точном соответствии с написанным, поскольку именно так называла этот город приютская учительница сестра Мэри на уроках американской истории.

— Нет. Ро-ноук.

— Но ведь после "о" написано "а"... — заспорил Римо.

— А у тебя на лбу написано «синебрюхий»! — оборвал его полицейский и взмахнул рукой, подзывая коллегу. — Слышь, Эрл, тут еще один саквояжник на нашу голову.

К машине приблизились еще двое полицейских, держа руки на кобурах.

В этот миг со стороны пассажирского кресла донесся голос мастера Синанджу:

— Римо, если меня будут задерживать, я не смогу вновь сплотить эту страну.

— Ну и что прикажешь делать? — чуть слышно поинтересовался ученик.

— Я должен сохранить силы для более важных свершений.

Римо вздохнул.

— Ладно, — сказал он.

— Будьте добры выйти из машины, — заявил экзаменатор, и в тот же миг дверца автомобиля распахнулась, больно ударив его по коленям.

Полицейский издал вопль, который сделал бы честь самому голосистому повстанцу, и, сложившись пополам, схватился за ушибленные коленные чашечки. Пока он стоял согнувшись, Римо сорвал с него шляпу и, словно Фрисби, метнул ее в подбегающих виргинцев.

Шляпа просвистела над их головами, зависла в воздухе и как бумеранг полетела назад, хлестнув при этом патрульных по лицам развевающимся шнурком.

Удар на мгновение отвлек полицейских, и те не заметили приближения Римо. К тому времени когда они заподозрили неладное, Римо уже успел крепко стиснуть их ладони и вывихнуть им пальцы.

Он отступил назад, а патрульные замерли на месте, потряхивая онемелыми пальцами, которые теперь болтались, словно дохлые червяки.

— Эй, что ты с нами сделал? — изумленным голосом спросил остановивший их патрульный.

— Называется «рукопожатие Синанджу», — ответил Римо. — Это пройдет, если вы сейчас вернетесь домой и займетесь любовью с супругой.

— А если нет?

— Ваши пальцы отпадут уже на закате солнца.

— Ни за что не поверю в эту чушь!

— Ваши пальцы, вам и решать, — ответил Римо и, забравшись в автомобиль, объехал загородившее дорогу препятствие.

В зеркальце заднего обзора он видел, как растерянные патрульные умоляли водителя полицейской машины отвезти их домой, в город.

• Предыдущая
• 8/59
• Следующая