Цвет страха - Мэрфи Уоррен - Страница 40

• Предыдущая
• 40/59
• Следующая

— По-моему, таковых не существует, — добавил советник по национальной безопасности, протягивая руку к своему чемоданчику. Присутствующие защелкали застежками портфелей и принялись шелестеть разведсводками.

Президент повернулся к директору ЦРУ, который до сих пор молчал, скрестив руки на груди.

— Что сообщают наши парижские агенты?

— Ничего, — мрачным голосом заявил директор. — Я с глубоким прискорбием вынужден поставить вас в известность о том, что ОВБ разоблачил наших людей в первый же день.

— В первый день кризиса?

— Да нет. У нас есть сведения, что агентов раскрывали в первый же день их пребывания в Париже.

Президент недоверчиво скривился.

— Разделяю ваши сомнения, сэр, — беспомощно произнес директор ЦРУ, — но и вы поймите. Выучить французский язык не так-то просто. Мы натаскиваем своих людей, не жалея времени и сил, но, попав во Францию, они тут же начинают делать грубые ошибки в произношении. Даже в таких простых словах, как «да». По-французски «да» произносится как «уи». Но это не "у" и не "и", а целый набор кошмарных гласных.

— Судя по всему, мы оказались в тупике, напоминающем ситуацию в Сомали, — с горечью произнес Президент.

— В Сомали тоже говорят по-французски, — с надеждой в голосе произнес директор ЦРУ.

— Что вы предлагаете? — спросил Президент.

— Пустить в водопроводы Франции раствор валиума.

— Зачем?

— Наши люди полагают, что если мы сумеем успокоить французов, то их пыл несколько остудится — во всяком случае, они станут медленнее произносить слова, и наши агенты заговорят наравне с окружающими.

Присутствующие как один уставились на директора ЦРУ, а министр обороны спросил:

— У вас есть с собой валиум?

— Да. Лежит в портфеле.

— По-моему, не мешало бы вам проглотить таблетку-другую.

Директор ЦРУ испуганно замер, а взгляды присутствующих обратились к Президенту США.

— В данную минуту мой заместитель пытается связаться с сотрудниками «Евро-Бисли» по Интернету, — пояснил Президент. — Может быть, они сумеют пролить свет на происходящее.

— Давайте обсудим все возможные варианты, — предложил председатель Военного совета.

— Именно этим мы и занимаемся. Мне нужны оправдания, которые прозвучали бы в равной степени убедительно как для американцев, так и граждан Франции. Я не могу начинать войну, исходя из принципа «грудь за грудь».

— Кажется, я слышала слово «грудь»? — донесся с порога недовольный женский голос.

— Э... здравствуй, дорогая, — робко произнес Президент.

— Мисс Президент... — подал голос председатель Военного совета.

— Не называйте ее так, — испуганно шепнул Президент.

— Эй вы, солдафоны! — гневно воскликнула Первая леди. — Что я вам говорила насчет похабства в моем доме?

— Простите, мадам, — пробормотал министр обороны.

— Но ведь это — расхожее выражение, — добавил советник по национальной безопасности.

Первая леди окинула присутствующих ледяным взором.

— Как вам понравится, если я скажу — «член за член»?

Председатель Военного совета отвернулся, поигрывая пальцами. Президент покраснел. Директор ЦРУ откупорил флакончик с валиумом.

— Отныне и впредь вы будете говорить только — «око за око» или «зуб за зуб». Ясно?

— Так точно, мадам, — виноватыми голосами откликнулись члены Военного совета и Президент США.

— Вольно, мальчики, — скомандовала Первая леди и, приблизившись к своему супругу, положила на стол перед ним сложенную гармошкой компьютерную распечатку. — Только что передали по сети, — негромко промолвила она, посматривая на директора ЦРУ, впившегося взглядом в бумажку.

ДЕЛО БИСЛИ ПОД КОНТРОЛЕМ НЕ ПРЕДПРИНИМАЙТЕ НИКАКИХ ДЕЙСТВИЙ МОИ ЛЮДИ В ПУТИ БУДУ ДОКЛАДЫВАТЬ ПО МЕРЕ РАЗВИТИЯ СОБЫТИЙ [email protected]

— Объявляется перерыв. — Президент нервно скомкал распечатку.

— А как насчет ответных мер? — спросил министр обороны.

— Мое орудие возмездия вот-вот обрушится на Францию, словно комета, упавшая на Юпитер.

Военные советники обменялись испуганными взорами.

— Мистер Президент... Но ведь мы и есть ваше орудие возмездия...

— Только не в нынешней ситуации, — отозвался глава государства, выходя из помещения рука об руку с супругой.

Прежде чем за ними захлопнулась дверь, Первая леди обернулась и показала советникам розовый язычок.

Первый попавшийся им транспарант «Евро-Бисли» был крест-накрест перечеркнут черной краской из пульверизатора. На втором красовалась окружность с косой чертой, на всех языках мира обозначающая слово «нет». На третьем было написано: «non!».

— Кажется, мы на правильном пути, — бесстрастно заметил Римо.

Выезд с автострады А301 на дорогу, ведущую к парку, был отмечен знаком в форме мышиной головы, полностью закрашенным черным.

Автомобиль не снижал скорости, и вот уже показались сине-кремовые зубчатые стены Очарованного городка.

Над его крепостными валами кружили блестящие вертолеты. Парк был взят в кольцо бронетранспортеров и танков с камуфляжными полосами.

— Эти парни выглядят очень серьезно, — сказал Римо. Подкатив к заставе, он притормозил и высунул голову туда, где были бы окна, если бы такси не лишилось дверец. — Эй! Вы не против отъехать в сторону и пропустить двух туристов?

На голос повернулись головы в зеленых беретах, и в галльских глазах вспыхнуло отвращение.

— Americain!

— Угадали, — сказал Римо.

— Americain!

Ненавистное слово прокатилось по шеренгам французов, захвативших самый большой в Европе тематический парк.

Танковая башня дрогнула и с тихим мерным гудением начала поворачиваться.

Когда дуло 105-миллиметровой гаубицы нацелилось в лобовое стекло машины, Римо пробурчал:

— Похоже, тут самый настоящий антиамериканский блок.

Черное жерло пушки выплюнуло снаряд, и в тот же миг Римо с Чиуном выскочили из такси. Когда снаряд ударил в машину, они уже удирали вовсю со скоростью шестьдесят километров в час.

Французский таксомотор получил удар в лоб и превратился в некий эпицентр, откуда во все стороны брызнула завывающая шрапнель.

Когда автомобиль вновь опустился на землю и встал на перепачканные шины, от него осталась лишь обугленная искореженная стальная рама, по которой плясали язычки пламени.

Пока французы прятались за своими машинами, пережидая свист осколков, Римо с Чиуном проскользнули у них за спинами и встретились по ту сторону цепи.

— Просто, как два пальца обмочить, — бросил Римо, входя в парк.

— Галлы очень возбудимы, и это делает их легкой добычей для высшего разума, — отозвался Чиун.

— Надо запомнить.

— Я говорил о своем разуме корейца, а не о презренных мозгах белого.

Они прошли по Бродвею, никем не остановленные. Римо уже бывал в «Евро-Бисли», когда искал Дядю Сэма, и теперь его поразило царившее здесь запустение. Без людей, толпы которых осаждали аттракционы и павильоны, парк лишился своего магического очарования. Впрочем, может быть, отчасти это объяснялось тем, что большинство аттракционов назывались по-французски.

— Когда я был здесь в последний раз, вход в Утилдак — или как они его там называют — находился во дворце, — сообщил Римо.

— Значит, мы не пойдем через дворец.

— Я не знаю другого входа.

— Вот потому-то нас будут поджидать именно во дворце. Следовательно, нужно отыскать другой путь.

Завернув за угол, они увидели несколько «красных беретов», лежавших вокруг клумбы с яркими цветами, образующими улыбающуюся мордочку Монго Мауса.

Солдаты дышали, сердца их стучали, но все они были без сознания и валялись, уткнувшись лицами в высохшие лужи рвоты.

— Сдается мне, этих ребят тоже ослепили зеленым, — заключил Римо.

Чиун зажал пальцами нос и торопливо прошел мимо.

Они подошли к участку с надписью «Parc Mesozoique», и Римо заметил:

— В прошлый раз этого не было. Что это значит?

• Предыдущая
• 40/59
• Следующая