Собрание сочинений в четырех томах. Том 2. (выборочно) - Осеева Валентина Александровна - Страница 24

• Предыдущая
• 24/43
• Следующая

— Правильно! Правильно! Держись, Бунька! — закричал класс.

Но было уже поздно. Бунька поспешно стер написанные слова и в замешательстве остановился.

— У него было отдельно! Там было мало места, и буквы близко стояли, а так все правильно было! — крикнул Игорь.

— Правильно! Правильно! — зашумел класс.

— Тише, — сказал Андрей Александрович и положил руку на плечо Буньки.

— Почему ты стер эти слова, ты же правильно написал их? — ласково спросил он. — Значит, ты не уверен?

— Его сбили! Сбили! — закричали ребята.

Андрей Александрович нахмурился, на лбу его появилась резкая морщинка; он перевел взгляд на Петю Набатова:

— Ты нашел ошибку, Набатов?

— Мне показалось, что Пронин написал неправильно, — сказал Петя.

— В следующий раз я прошу тебя не торопиться, — недовольно сказал учитель. — А тебе, Пронин, надо отвечать уверенней.

После урока ребята сорвались с места и окружили Петю:

— Ты что же, нарочно сбил его?

— Против товарища идешь?

— Он очень тесно поставил слова, и я решил, что у него ошибка, — оправдывался Петя.

— Эх ты! Заторопился! Поднял руку да еще кричит: «Неправильно, неправильно!»

— Я уже предупреждал тебя, Набатов, как с человеком с тобой говорил, а ты назло нам стал делать! — сердито сказал Игорь.

— Он не товарищ, он выскочка! — расталкивая ребят, презрительно крикнул Витя.

Набатов побледнел, бросил на парту книги:

— Я не товарищ? Я выскочка? Ладно! Плевать мне на вас тогда! И соваться ко мне нечего, а то все лезут, а потом выскочкой называют! А тебе, Волков, я этого не прощу и к товарищу твоему не пойду! Вот! Сами идите! — Он вытащил из кармана листок блокнота с адресом и швырнул его на парту: — Нате! Без меня обойдетесь!

Ребята стояли молча. Когда Петя ушел, кто-то тихо сказал:

— Мы-то обойдемся…

На другой день Петя пришел в класс к самому звонку. Усаживаясь на свое место, он старался ни на кого не глядеть. На уроке сидел тихо, делая вид, что очень занят решением примеров. На душе у него было нехорошо. Особенно неприятной была ссора с Волковым. Но все-таки он решил не сдаваться, думая, что ребята сами подойдут к нему. Он слышал, что Игорь, Витя и другие ребята куда-то собираются пойти после уроков, и, уходя домой, нарочно задержался в раздевалке, как бы разыскивая свою шапку. Но Игорь, весело разговаривая с другими, сухо сказал ему на ходу:

— Я был в библиотеке. Тебе просили передать, чтобы ты зашел за книгой.

«Подумаешь! — озлился опять Петя. — Говорит, как чужому! Очень нужно! Да я и сам мириться с ним ни за что не хочу!»

Прошло несколько дней. Петя приходил в класс, садился на свою парту, но теперь уже ребята не окружали его, как раньше. Большая часть класса как-то отошла от Пети, перестала им интересоваться, а некоторые не скрывали своей враждебности и при каждом удобном случае кололи Петю злыми словами:

— Уйди, нам таких не нужно!

Или громко говорили:

— Бывают на свете эгоисты! Все для себя!

— И как только не стыдно!

Петя загрустил. Пятерки не радовали его, жизнь стала скучной. Он замечал, что каждого, кто хорошо ответил у доски, ребята встречали дружным одобрением, и тот, сияющий, возвращался на место. Только он, Петя, ни в ком уже не вызывал сочувствия. Как-то на большой перемене ребята затеяли строить снежную крепость. Петя несколько раз прошелся мимо крепости и громко сказал:

— На ночь полить водой нужно.

— Нужно, так польем, — равнодушно ответили ребята.

Приближался Новый год. Каждый хотел с чистой совестью провести свои каникулы. Самым слабым учеником был все-таки Бунька.

— Он весь класс подведет — я его знаю! Вечно няньку себе ищет! — говорил товарищам Волков.

Бунька стоял подавленный и робко повторял:

— Мне только помочь немножко… Я сам стараться буду!

— Знаем мы, какой ты! — сердились ребята.

— Помочь мы поможем, только брось ты свою привычку на других надеяться!.. Ребята, давайте все-таки решим, кто с Бунькой будет заниматься? — хмуро спросил Игорь.

Ребята молчали: у всех было много своей работы.

«Я бы мог помочь ему, — подумал Петя и посмотрел на Буньку. — Откажется… и ребята не захотят…»

— А все-таки, — сказал кто-то, — не по-товарищески выходит.

Бунька опустил голову и громко засопел. Петя вдруг решился.

— Я, ребята… — Голос его вздрагивал от волнения. — Если вы хотите… если согласны…

Ребята молча повернулись к нему и ждали.

— Я с удовольствием помогу Пронину…

— Без тебя обойдемся, — протянул кто-то из ребят.

Остальные молчали.

Петя стоял перед ними и ждал. В глазах его скапливались слезы. Бунька смотрел на Петю с удивлением и сочувствием.

— Ну что же вы? Говорите, что ли!.. Стоит человек… Тоже какие-то… — растерянно бормотал он, переводя глаза на товарищей.

— Ну как, ребята? — притворно равнодушным голосом спросил Игорь. — Набатов свою помощь предлагает.

— Пусть помогает.

— Пусть. Нам-то что!

Витя Волков прищурился и с презрительной улыбкой оглядел Петю с головы до ног.

Петя повернулся и медленно пошел к своей парте.

Ребята неодобрительно посмотрели на Волкова.

— Лежачего не бьют, знаешь? — тихо бросил ему Игорь и громко сказал: — Набатов! Договорись с Бунькой насчет занятий.

Наступили трудные дни. Петя и Бунька не расставались. Ребята видели, как Петя медленно и упорно объяснял что-то своему подшефному.

Терпению Пети удивлялся весь класс. Даже Волков говорил товарищам:

— Если б на меня, я бы не выдержал! Он ему одно, а тот другое!

Однажды ребята подошли к Пете:

— Ну как? Подвигается дело?

— Подвигается, — сказал Петя и смущенно улыбнулся.

Бунька похудел, толстые щеки его побледнели, и только уши были красными от волнения.

Андрей Александрович потирал руки и чему-то радовался про себя. После уроков он приходил к ребятам в пионерскую комнату, рассказывал о своих школьных годах и однажды, глядя на Петю, сказал:

— Школа учит жить в коллективе.

На контрольных работах Бунька вел себя молодцом. Он спокойно выполнял задание; отвечая у доски, не искал глазами поддержки у товарищей, и мел не прыгал в его руке.

Внимание ребят теперь привлекал Петя. Он волновался. Когда Бунька стоял у доски, Петя не отрывал от него глаз, безмолвно шевелил губами и болезненно морщился в ожидании ответа. Андрей Александрович часто взглядывал на мальчика. Ребята перешептывались.

Однажды в раздевалке кто-то окликнул Набатова. Он обернулся и увидел Витю.

— Тебе в какую сторону идти? — небрежно спросил тот.

Петя вспыхнул и радостно ответил:

— Мне… куда ты…

Я была больна и целые дни проводила на балконе. Наверху синело небо с мягкими разорванными облачками; в полинявшей осенней зелени деревьев кричали воробьи. А внизу прыгали, смеялись и играли дети… Я не прислушивалась к их голосам, не запоминала их лиц и имен.

Но однажды мое внимание привлекла маленькая девочка с большой сумкой. Она вышла из нижней квартиры и остановилась под моим балконом, пересчитывая зажатые в руке деньги. Сначала я увидела только ровную полоску пробора на аккуратно причесанной голове, две косички, длинные ресницы и пухлые губы. Потом она подняла голову и, глядя куда-то вверх, стала перечислять вслух то, что ей нужно было купить:

— Щавель… картошка… лук… — При этом она все время высовывала кончик языка, озабоченно смотрела на свою ладошку со смятыми деньгами и тихонько соображала: — Можно без луку…

Ома была в большом затруднении, а когда из дому вылез пухлый мальчуган и протянул ей пустую бутылку, она совсем растерялась.

— Ах, бабушка…

Малыш посмотрел на нее круглыми карими глазами:

— Мише молока…

— Ну вот… — растерянно сказала девочка и, оглянувшись, крикнула: — Бабушка, возьми Мишу!

• Предыдущая
• 24/43
• Следующая