Черный принц - Мердок Айрис - Страница 10

• Предыдущая
• 10/101
• Следующая

– Да, – ответил я неопределенным тоном.

– Она говорила что-нибудь обо мне?

– Только о том, что не хочет вас сегодня видеть. И что завтра все будет как обычно, забудется и простится. – Не было никакого смысла передавать ему слова Рейчел. Да и что она, собственно, в них вкладывала?

– Она очень хороший человек, такая добрая, великодушная. Я пока не буду ее тревожить. И она скоро пожалеет меня и сама спустится. Мы никогда не затягиваем ссор затемно. Да это и ссоры-то ненастоящие. Вы понимаете, Брэдли?

– Да.

– Видите? – сказал Арнольд. – Рука дрожит. Стакан так ходуном и ходит. Странно, да?

– Вам надо будет завтра самому вызвать доктора.

– О, завтра, я думаю, мне будет лучше.

– Да нет же. К ней вызвать.

– Ну, может быть. Но она очень быстро приходит в себя. Да потом, она не особенно пострадала, я об этом специально справлялся. Слава богу, слава богу, слава богу! Я просто обманулся с этой кочергой. Это было притворство, назло мне. И я не виню Рейчел. Оба мы потрясающие глупцы. Но она не сильно пострадала, Брэдли. Доктор мне объяснил. Господи, вы, наверное, считаете меня чудовищем?

– Нет. Разрешите, я немного здесь приберу?

Я поднял опрокинутую табуретку. И стал ходить по комнате с корзиной для бумаг, подбирая осколки стекла и фарфора, свидетельства недавнего сражения, которое уже представлялось нереальным, невозможным. Среди жертв его оказался знакомый мне красноглазый фарфоровый кролик, любимая статуэтка Рейчел. Кто его разбил? Может быть, она сама?

– Мы с Рейчел очень счастливая супружеская пара, – говорил тем временем Арнольд.

– Да, не сомневаюсь. – Возможно, что он был прав. Возможно, они и в самом деле были счастливой парой. Я снова сел, ощущая страшную усталость.

– Конечно, бывает, что мы и повздорим. Брак – это долгое плаванье в тесной каюте. Естественно, нервы сдают. В каждом женатом человеке сидит скрытый зверь, иначе просто не может быть. Вы вот не поверите, а ведь Рейчел может быть невыносимо нудной. Иной раз как начнет пилить, так конца нет. Особенно в последнее время. Возраст, вероятно. Вы не поверите, но она может одно и то же твердить целый час подряд.

– Женщины любят всякие разговоры.

– Это не разговоры. Просто повторяет без конца одну и ту же фразу.

– Как? Слово в слово? Тогда ее надо показать психиатру.

– Нет, нет… Вот это и значит, что вы представления не имеете… Казалось бы, безумие, но она абсолютно в здравом уме. Пройдет еще полчаса, и она уже напевает, готовит ужин. Так всегда бывает, и я это знаю, и она – тоже. Женатые люди должны делать выводы.

– Какие же фразы она повторяет? Приведите пример.

– Не могу. Вы не поймете. Вам это покажется ужасным, а в действительности ничего подобного. Заберет что-нибудь в голову и катает. Например, что я обсуждаю ее с другими женщинами.

– А вы не из тех мужей, которые?..

– То есть не гуляю ли? Разумеется, нет. Господи, да я образцовый муж. И Рейчел это превосходно знает. Я всегда говорю ей правду, и она знает, что у меня нет никаких там связей, интрижек… Когда-то были, верно, но я все ей рассказал, да это и было в незапамятные времена. Что же, мне нельзя и разговаривать с другими женщинами? Мы ведь не викторианцы. Мне нужно иметь друзей, иметь возможность свободно разговаривать с ними, этим я не могу пожертвовать. Вообще неправильно уступать, если потом будешь мучиться и раскаиваться, нельзя этого делать. Да она и сама этого не хочет, это безумие. Почему мне нельзя иной раз и поговорить о ней с кем-нибудь? Смешно. Разве это запретная тема? Просто откровенные, дружеские беседы, и я не говорю ничего, что не предназначалось бы для ее ушей. Я, например, не возражаю, чтобы она говорила обо мне со своими знакомыми. Подумаешь, священный предмет. И разумеется, она говорит, у нее масса знакомых, она вовсе не затворница. Она утверждает, что загубила свои таланты, но это неправда, есть сотни способов для самовыражения – разве непременно надо быть художником, черт возьми? Она толковая женщина, могла бы работать какой-нибудь там секретаршей, если бы хотела, но хочет ли она этого? Конечно, нет. Совершенно пустые жалобы, и она это знает, в ней просто говорит минутная обида на меня. У нее много интересных дел, она заседает во всевозможных комитетах, участвует в каких-то там кампаниях за то и за это, знакома с разными людьми, с членами парламента, с такими шишками, не мне чета. Ее жизнь вовсе не загублена.

– Просто на нее нашло, – сказал я. – На женщин иногда находит. – Исполненный муки голос, который я слышал наверху, уже казался мне далеким. И тут мне пришло в голову, что все происходит именно так, как она и предсказала.

– Я знаю, – вздохнул Арнольд. – Простите меня, Брэдли. Я взбудоражен и наговорил глупостей. Переволновался, потом от сердца отлегло, ну вот и… Наверно, я сейчас был несправедлив к Рейчел. В действительности все обстоит не так плохо. Вообще не плохо. Надо помнить, что в том возрасте, которого она сейчас достигла, у женщин всегда появляются кое-какие странности. Потом это, кажется, проходит. Они в это время оглядываются на прожитую жизнь. И, понятно, испытывают чувство потери, расставания с молодостью. Тут истерики не в диковинку, мне кажется. – Он добавил: – Она очень женственная женщина. В таких всегда скрыта большая сила. Она удивительная женщина.

Наверху послышался шум спущенной воды. Арнольд привстал было, но тут же снова опустился в кресло.

– Вот видите, – проговорил он. – Она скоро сойдет вниз. Не надо пока ее трогать. Напрасно я вас потревожил, Брэдли, простите меня, не было никакой надобности, я просто потерял голову от страха.

Я подумал, что еще через некоторое время он почувствует за это ко мне неприязнь. И сказал ему:

– Само собой разумеется, об этом никто не узнает. Арнольд с легкой досадой в голосе заметил:

– Это уж как вам будет угодно. Я не прошу о соблюдении тайны. Еще хересу? Почему вы выставили этого медикуса так, я бы сказал, по-хамски?

– Хотел поговорить с вами.

– А что он такое говорил вам под конец?

– Так, ничего.

– Что-то насчет Кристиан. Это он о вашей бывшей жене? Кажется, ее так звали? Жаль, я не успел с ней познакомиться, вы так рано от нее отделались.

– Пожалуй, мне теперь лучше уйти. Скоро Рейчел сойдет вниз – и состоится сцена примирения.

– Еще через часок, я думаю, не раньше.

– Вероятно, это один из тех тонких выводов, которые делают женатые люди? Но все-таки…

– Не уклоняйтесь, Брэдли. Это он о вашей прежней жене говорил, так или нет?

– Так. Он ее брат.

– Ну? Брат вашей бывшей жены. Как трогательно. Вот жаль, я не знал, а то бы я внимательнее его рассмотрел. Так вы миритесь, что ли?

– Нет.

– Да не отнекивайтесь, что-то же произошло?

– А вы любите, когда что-то происходит, верно? Она возвращается в Лондон. Овдовела. И все это не имеет ко мне ни малейшего отношения.

– Почему же? Разве вы не собираетесь с ней увидеться?

– А зачем мне, интересно знать, с ней видеться? Она мне неприятна.

– Боже, как картинно, Брэдли. Сколько достоинства! А ведь прошло так много времени. Я бы умирал от любопытства. Я-то, прямо скажу, очень хотел бы познакомиться с вашей бывшей женой. Никак не могу себе представить вас женатым мужчиной.

– Я тоже.

– Так, значит, этот доктор – ее брат. Ну и ну.

– Он не доктор.

– То есть как это? Вы же сами сказали.

– Его лишили диплома.

– Бывшая жена. Бывший врач. Как интересно. За что же?

– Не знаю. Что-то там в связи с наркотиками.

– Что именно в связи с наркотиками? Что он сделал?

– Не знаю! – ответил я, чувствуя, как во мне поднимается раздражение. – И не интересуюсь. Он мне всегда был неприятен. Какая-то темная личность. Кстати, вы, я надеюсь, не говорили ему, что у вас на самом деле произошло? Я ему сказал, что это несчастный случай.

– Ну, что у нас на самом деле произошло, не так-то трудно… Мог, наверно, догадаться.

– Упаси бог. Он способен шантажировать вас.

• Предыдущая
• 10/101
• Следующая