Сердце солдата - Туричин Илья Афроимович - Страница 11

• Предыдущая
• 11/61
• Следующая

— Виташка. — Мальчик утер нос рукавом.

— А батя твой где?

— На фронте. Фашистов бьет!

— Цыц ты, окаянный! — крикнула Варвара, подбежала к Виташке и дала ему крепкий подзатыльник. — Марш на печку! Распустил губы-то!

Виташка надулся, но не заплакал. Засопел и молча полез на печку.

Варвара сердито посмотрела на Колю и снова занялась маленьким.

В это время вернулся Козич с большим новеньким бидоном в руках, поставил бидон возле двери.

Вот. Покупаю у тебя все молоко. Для ребятишек.

Коля оторопел.

— Почем продаешь?

— Как все.

— Ну и ладно. Я тебе еще по рублику лишнему дам на литр. Много ли у тебя его?

— Литров тридцать не то тридцать два, — соврал Коля, явно преувеличивая, чтобы запугать Козича цифрой.

— Ну и ладно, — сказал Козич. — Сейчас зима, не скиснет. А тебе тридцатка перепадет. Мне не жаль, бери!

— Да что вы, Тарас Иванович? И куда вам столько! Сколько надо, я отолью, — торопливо заговорил Коля.

— Ничего-о, — протяжно сказал Козич, — ребятишки выпьют. А ты куда же потащишься в такую вьюгу на рынок! Все беру. И с бидоном вместе. Вот. Забирай новый. А за это и жене моей записочку отнесешь.

— Не надо, Тарас Иванович! — жалобно сказал Коля. — Мне за тот бидон от бати влетит!

Козич ласково засмеялся.

Ну-ну, ладно, будь по-твоему. И вышел в сени.

«Что делать? — подумал Коля. — Молоко надо отвезти по адресу. Во что бы то ни стало! Что делать?»

Козич вернулся из сеней, таща Колин бидон.

— Варвара, перелей-ка.

— Не надо! — взмолился Коля.

Козич удивленно поднял брови.

— Ты ж на продажу привез?

— На продажу, — ответил Коля упавшим голосом.

— Вот я и купил. Давай поживей, Варвара. А я записочку жене напишу.

Козич начал считать деньги.

Варвара сняла крышку с нового бидона.

— Чистый?

— Чистый, чистый, — буркнул Козич.

Варвара сняла крышку с Колиного бидона, подняла его и наклонила. Струя молока звонко ударила в дно нового бидона. Коля побледнел и закусил губу.

Варвара заметила, как что-то продолговатое, темное мелькнуло в молоке и исчезло в горле нового бидона. Она удивленно подняла брови, скосила глаза на Колю и увидела его побледневшее напряженное лицо, закушенную губу. «Что-то здесь не то», — подумала Варвара. Она перелила молоко. Поставила пустой бидон на пол и выпрямилась.

— Хорошее молоко, — сказала она. — Вот тебе твой бидон.

Коля перевел дух.

— У нас в Вольке завсегда знатное молоко было. Сено хорошее, — сказал Козич. — На вот. — Он протянул Коле деньги и принялся за письмо.

В хате наступила тишина. Козич кончил писать, сложил листок и заклеил его жеваным хлебным мякишем.

— Держи. Отдай Елене. И привет передай. А повезешь еще молоко — милости прошу. Завсегда куплю.

— Спасибо, Тарас Иванович, — с трудом сказал Коля.

— Одевайся-ка.

— А может, я посижу немного, Тарас Иванович? С ребятишками поиграю. С Виташкой вот. На базар-то идти не надо, с молоком. Выручили вы меня.

Козич заулыбался.

— Что ж, погрейся. И я бы с тобой посидел, да идти надо.

В то зимнее утро, когда Коля Гайшик появился в Ивацевичах с бидоном молока, четверо мужчин шли заснеженной лесной тропой из поселка Житлин на юг.

Первым шагал парень в домашнем стеганом ватнике, в облезлом заячьем треухе и огромных валенках с коричневыми подметками. Можно было только удивляться, как он передвигает ноги! За плечами у парня болталась на толстой крученой веревке старая двустволка. У пояса на ремне висел охотничий нож с деревянной ручкой.

Парень то выбирался на тропу, то вдруг сворачивал на целину и двигался между деревьями, с трудом выдергивая из снега ноги и тяжело дыша.

Следом за ним шел товарищ Мартын в овчинном полушубке, кожаной с серым каракулем шапке и светлыми бурками на ногах. К ворсу бурок прилипли комочки снега, и бурки казались обшитыми бисером. Такой же бисер висел на усах товарища Мартына, и от этого обветренное лицо его казалось еще более темным.

За Мартыном следовал Алексей в зеленой немецкой шинели и неизменных комсоставских сапогах. На голове его красовалось что-то вроде папахи из рыжей мохнатой овчины. Такие можно увидеть только в кинофильме про горных чабанов. Шапку эту Алексей сшил себе сам и очень гордился ею.

Замыкающим был Сергей, одетый в теплую суконную куртку с коричневым цигейковым воротником. На ногах охотничьи высокие сапоги, с которыми он не хотел расстаться так же, как и Алексей со своими комсоставскими. Отвороты сапог были подняты. Огненные волосы Сергея покрывала все та же рыжая, видавшая виды кепочка. Только сейчас к ней были пришиты черные наушники.

Все четверо шли молча. Лишь Сергей изредка приглушенно чертыхался, когда приходилось сворачивать на целину, хотя ему было гораздо легче, чем идущим впереди. Собственно, и чертыхался-то Сергей не из-за трудности пути, а потому, что был недоволен собой.

Вчера вечером он и Алексей должны были встретиться с товарищем Мартыном в Житлине. Вышли из партизанского лагеря сразу после полудня, чтобы попасть на место встречи первыми и там поджидать товарища Мартына. А получилось наоборот. Товарищ Мартын прождал их полночи. А они в это время петляли лесом по пояс в снежных сугробах. Попросту говоря — заблудились. А когда под утро, да и то случайно, наткнулись на Житлин и отыскали нужную избу, товарищ Мартын, расспросив их, ядовито заметил:

— В трех соснах заплутались? Так ходить, то и воевать будет некогда!

Алексей обиделся:

— Мы ведь в чужом лесу. Я у себя бы на родине с закрытыми глазами дорогу нашел.

Товарищ Мартын сердито сдвинул брови:

— Лес вам не чужой… Не первый день живете. Пора бы знать. А нет — проводника возьмите. Ванюша! — позвал он.

Из темного угла появился парень в заячьем треухе.

— Вот, знакомьтесь. Еще осенью в отряд просился. Да больно парень тихий. Думал здесь в Житлине придержать, присмотреться. А он, видишь, набедокурил. Вез откуда-то сено домой на санях, а навстречу два немца. «Слезай, — говорят, — нам в другую сторону ехать». «Не слезу», — отвечает. Они его с саней! Так он вытащил из сена двустволку да в упор одного и другого! — товарищ Мартын засмеялся.

Ванюша переступил с ноги на ногу и опустил глаза.

— Вот я еще забыл спросить, Ванюша, какой дробью у себя двустволка была заряжена. Бекасинником?

Парень застенчиво улыбнулся:

— У меня не дробь… шматочки такие были. Сам делал.

— Шматочки?.. И порядочные?

— Ничего… На волков.

Все засмеялись. Товарищ Мартын похлопал парня по плечу.

Немцы-то живы?

— Не знаю. Я сразу утек…

— «Утек!» Хоть бы автоматы поотбирал.

— Так ведь их двое, а мне сколько времени надо, чтобы дробовик перезарядить. Ну я и утек.

Товарищ Мартын вздохнул.

— Трудно нам с дробовиками против их техники.

— Оружие надо добыть, — вставил Сергей.

— Вот и добудь, — усмехнулся товарищ Мартын.

— И добуду, — с вызовом ответил Сергей, но почувствовал, что не очень-то верит ему товарищ Мартын.

— Так вот, — сказал товарищ Мартын. — Прикрепляю тебя, Ванюша, к товарищам командирам в качестве проводника. В лесу не заплутаешься?

Ванюша застенчиво улыбнулся:

— Что вы…

— Вот и хорошо. Заряжай свое оружие шматочками — и в путь.

На рассвете они вчетвером вышли из деревни и направились напрямик через лес к партизанскому лагерю.

Сергей вспоминал этот разговор про оружие и сам себя чертыхал. Расхвастался: «Добуду!» Как будто так просто добыть оружие!

Вот и знакомая тропа — близко лагерь.

— Стой, кто идет? — окликнули их из-за заснеженных елей.

— Свои, — громко ответил Алексей.

На тропу вышел старик в большой, не по росту, шубе.

— Не признал? — спросил Алексей.

— Признал, товарищ командир, — старик кашлянул. — Это я для порядку окликнул. По дис-ци-пли-не!

• Предыдущая
• 11/61
• Следующая