Дыхание осени (СИ) - Ручей Наталья - Страница 44

• Предыдущая
• 44/101
• Следующая

Макар прислоняет подбородок к моей макушке. Сжимает кулаки, но злится не на меня.

— Ты спала.

А мои пальцы судорожно хватают за спиной его свитер. Вот значит как, тот мир, в который я вошла однажды ночью, меня не ждал.

— Ты мог сказать… — я замолкаю, не договорив.

— Не мог. Дом Ярослава не так безопасен, как он себе думает.

Не буду спорить, для меня так однозначно.

— Когда я начал просчитывать, как оградить тебя, тебе стали подсовывать отвары.

Не может быть, чтобы повариха, добрая румяная повариха, которая так радовалась, если у нас с Яром все хорошо, была замешана в этой грязи. Нет, я не верю. Не хочу верить. Не могу.

— Мне просто не спалось! — шепчу в отчаянии.

— Нет, — наполняет легкие и нехотя выдыхает, — это подгоняли меня. Давали знать, что все у них под контролем, что могут без меня обойтись. Я не хотел, чтобы тебя взяли силой или… — раздумывает сказать или нет, — или еще хуже.

Мой смешок перебивает кукушка. Всегда хотела такие часы и почему-то не покупала. Восемь, считаю машинально. Забавно, прошло всего полчаса, а я успела прокрутить в голове целую жизнь, ту, что была беззаботной.

— Ты думаешь, а что может быть хуже? — спрашивает Макар.

— Да, — не скрываю я.

— Ты знаешь, что Ярослав был женат?

— Да, — повторяю.

— Дважды.

Подняв глаза, я снова прячусь.

Я как-то спрашивала у Яра был ли он женат и получила утвердительный ответ. Но я не уточняла сколько раз, на ком, как долго — я предпочла отставить тему, которая меня задевала. Я ревновала к его прошлому, и вот как бывает: хочешь — получаешь, но пазлы перепутались и теперь мы сами — прошлое друг друга.

Волной накатывает слабость, и я умащиваюсь на стул. Макар прохаживается по кухне, открывает ящички, со знанием, как у себя дома, заваривает зеленый чай. Большая кружка дымится в моих руках, и я хочу возразить, что лучше кофе или шампанское, но делаю глоток и не удерживаюсь от блаженного вздоха. Жасминовый, немного терпкий, как я люблю. Себе Макар, не мудрствуя, растворяет в чашке пакетик кофе с имитацией сливок и глядя на меня в упор, продолжает:

— Первая жена Ярослава перепробовала почти всех его охранников, прежде чем он узнал и выставил ее без копейки из дома.

Я мысленно пытаюсь перевести услышанное в цифры, и видимо, мои старания настолько красноречивы, что мне помогают:

— Шесть, — усмешка на испуганный взгляд. — Не все сразу.

Я, не скрываясь, облегченно выдыхаю.

— Что дальше?

— А дальше, чтобы бывшая жена не поливала грязью род Самарских, вмешиваются родители Ярослава, откупаются от нее домиком у моря и некой суммой. Она никогда им не нравилась, а здесь прекрасная возможность отселить из города.

Прокручиваю про себя: не так уж много при разводе с миллионером. Я, правда, ни гроша еще не получила, но светят мне как минимум шестеренки. Удачно сторговался Егор или добровольное пожертвование Яра? Плевать, возьму, а он пусть думает, что продалась, какая разница? В его глазах я и была продажной.

— Вторая жена Ярослава тоже не всех устраивала: голодранка, только и наследства, что красота.

Быстрый взгляд на меня. Интересно, это намек, что я тоже вполне ничего или наоборот, что выбиваюсь из вышеозначенной категории?

— И так уж вышло, что как-то раз и ее Ярослав застал с охранником в постели. Там, правда, не было все однозначно, только начали разогреваться, а смятые простыни и оголенные тела еще не факт, что свершилось. У девушки был шанс, что Ярослав оттает и простит.

— У девушки? — нервно хихикаю в кружку. — После замужества? И после как минимум одного охранника?

Нет, правда, только в нашем постсоветском пространстве замужних все еще называют девушками, как будто намекая, что супруг не справился с небольшим препятствием во время секса. И на беременных, не раз слышала, говорят «девушка», а от кого, простите, у нее живот? Святого духа?

Я чувствую, меня заносит и хоть чуток оправдываюсь:

— Ты в чай мне ничего не подмешал?

Мрачнеет, взгляд тяжелый, будто на меня наваливают шкаф.

— Я. Никогда. Тебе. Ничего. Не подмешивал, — произносит раздельно, и до меня через секунду доходит, что это с ним. Конечно, мой волшебный чай на травах, от которого я отключалась. Но неужели повариха? Ах, Злата Юрьевна, у вас круги под глазами… Ах, я сделаю вам такой отвар, что все заботы выветрятся и будете спать сном Ангела… Не представляю, чтобы во сне Ангелы делали ЭТО.

— Ну ладно, — говорю примирительно, — что там со второй моей предшественницей?

Макар отходит медленно, но лицо немного светлеет.

— Она все повторяла, что члена в ней не было, а значит и измены как таковой, но Ярослав выставил ее из дома.

— Просто выставил или как меня, спровадил на задний двор?

Мне кажется, что кружка с кофе треснет в его руках, и он словно считав мои мысли, одергивает от нее пальцы. Молчит минут пять, если не больше, кукушка тоже помалкивает, а я не считаю, боясь пропустить хоть слово. Ушел в себя, что ли?

— Так что там дальше?

Чуть вопросительный взгляд: ну точно, он гуляет в глубинах подсознания, а я здесь разрывайся от любопытства!

— Он сильно переживал по поводу их разрыва, это было заметно всем.

Я хмыкаю, не удержавшись. Вот уж сомневаюсь, что Яр так откровенно демонстрировал хоть какие-то чувства. Да он — скала, гранит, фонарный столб! Или… он был совершенно другим, до встречи с бывшими женами?

Первый раз открываешь сердце — удержать невозможно, веришь, еще не зная, что поджидает подвох. Второй уже долго присматриваешься, а потом все-таки думаешь: ну еще разок, рискну, а там… А там не меньший удар, туда же, по тому же месту. И в третий раз ты закроешь сердце в шкатулку, спрячешь в сейф и чтобы не передумать, выкинешь единственный ключ.

— И? — уже привычно подбадриваю на продолжение разговора.

— Он действительно ее любил. Она была остроумна, хорошо разбиралась в моде, они устраивали прекрасные приемы, на которые не без удовольствия сливались богатые сливки общества… Но кое-кто считал ее слишком ограниченной и был уверен, что единственное, что может Ярослава заставить вернуться к шлюхе — личико Ангела.

Он замолкает, и я притихаю, страшась своих догадок. Мне как ребенку кажется, что если закрыть глаза, странные тени в комнате исчезнут, и если не произноситькак ребенку кажется, вслух, с девушкой еще все может быть хорошо.

— Личико Ангела подпортили кислотой.

И только сейчас я сдавленно выдыхаю.

Двух жен от Ярослава убрали, пусть и не без их помощи, но дорожку расчистили, а дальше… А дальше появляюсь я. Однажды ночью я врываюсь в совершенно новый для себя мир, и вытолкать меня так быстро не удается. О свадьбе узнают не все и далеко не сразу, а вот потом уже — вопросы Катерины Вездесущей, приезд свекрови-торшера со свекром-пуделем под мышкой, угрозы, не принятые мною всерьез, отсыл Егора и моя лжеизмена. Не сомневаюсь, что без них не обошлось: приехали, увидели, что снова сын нашел себе не пару, и отодвинули. Не так мягко, как предыдущих, те жены сами периодически посматривали налево. Я бы сказала, у нас все получилось как в дзюдо: бросок через бедро — и вверх тормашками.

Любимому сыночку устроили показательное дежавю, скрестив мое сонное тело с продажным охранником, и подтолкнули дальнейшие события наркотиками. Теперь я понимаю странный вопрос Яра:

— Зачем… снова?

Жена, охранник и измена — стопроцентное попадание. За маленьким исключением: я не хотела изменять, а якобы продажный охранник сделал все, чтобы фактически я и не изменила. Яр снова почти один в один переживает предательство, но чтобы не было осечки (а не дай Бог я очарую его прекрасными очами), ему подсовывают «озверин». Кстати, не удивлюсь, если угадала с настоящим названием препарата.

Яр слетает с катушек, а я теряю ребенка.

Браво! Продумано до мелочей, и даже доктор, называющий при муже маленький срок и даже то, что Яра встречаем я и Макар. Двое. Я закутана в плед. Макар приобнимает меня, чтобы я не упала. Романтика.

• Предыдущая
• 44/101
• Следующая