Талисман Белой Волчицы - Мельникова Ирина Александровна - Страница 40
- Предыдущая
- 40/91
- Следующая
«Не иначе спирт глотает», – подумал Алексей, с удивлением наблюдая, как треклятущая девка даже не поморщилась, потребив, судя по количеству глотков, добрую половину зелья, и только крякнула по-мужичьи, затыкая фляжку пробкой. И тут же, вскочив в седло, махнула с места в карьер, ничуть не заботясь, рванется ли Алексей следом.
Он тоже было вскочил в седло, но лишь сплюнул сердито и проворчал себе под нос:
– Дура малахольная! Свернешь шею – туда тебе и дорога!
Он не спеша поехал по степи, пока не выехал на горную дорогу, которая привела его на высокий увал. Высоко в небе перемигивались колючие с виду звезды. Вдалеке, в наползавшей от реки туманной мгле перемигивался тусклыми огнями Тесинск, изредка, больше для порядка, взбрехивали собаки. Где-то едва слышно пиликала гармонь, тлели серебром верхушки сосен, хотя луна уже перевалила за гору. Конь под Алексеем нервно всхрапывал, прядал ушами, перебирал копытами.
Внезапно раздалось глухое, похожее на предостережение ворчанье, и вдруг понеслось в небо звонкое, рвущееся из самого нутра молодой глотки:
– У-а-а-о-о! Уа-о-о-о!
– А чтоб тебя! Волки! – Алексей едва успел ухватиться покрепче за поводья, а конь уже нес его вниз с увала, изредка взбрыкивая от непомерного ужаса. Не разбирая дороги, они мчались по степи, а вслед им неслось многоголосое завывание: волчий молодняк ставил голос. Высоко и протяжно выводили свою извечную песню волчицы, басовито и коротко вторили им юные волки. И с каждой новой октавой конь прибавлял и прибавлял ходу, пока не вынес своего всадника на окраину Тесинска. Хлопья пены облепили его губы, он тряс головой и испуганно всхрапывал. И перешел на неспешную рысь только тогда, когда они миновали первые городские дома.
Бешеная скачка по степи еще больше возбудила Алексея. В душе у него все кипело от ярости и возмущения. Чертова девка! Что ей нужно от него? Ее признания он и в грош не ставил, но старался разгадать: какая корысть двигала Анфисой, из каких соображений она явилась в дом к учителю? Вряд ли только затем, чтоб проверить его на гниль. Кажется, так она выразилась?..
Но более всего он корил себя за то, что чуть не поддался соблазну и почти уступил грязной, срамной девке. Совсем некстати вспомнил он вдруг присказку Тартищева: «Если надо дерьмо съесть и на б... залезть, съедим и залезем!» – и передернулся от отвращения. Как он мог ее хотеть? Жаркий стыд испепелял его щеки.
Но, как бы он ни злился на Анфису, как бы ни ругал ее последними словами, червь сомнения продолжал точить его душу. Бесспорно, она что-то знала, глядишь бы, и рассказала что-нибудь интересное и даже полезное, сумей он переступить через свои принципы. Он со злостью ударил кулаком по луке седла. А может, ей взаправду только и надо, чтобы избавиться от своего китайца, а он зря старается: накрутил кучу версий, а девка и впрямь учинила ему всего лишь проверку.
Он осадил коня напротив дома учителя, продолжая сомневаться. Нет, вряд ли! Анфиса не просто проверяла его! Она действительно хотела рассказать ему что-то важное. Зачем-то ведь показала ему хутор Анчулова? И кто он такой, чего боится, если превратил свой дом в настоящий бастион?
Алексей вздохнул и направил жеребца к воротам. Вот еще забота, коня на ночь пристроить, а поутру как-то объяснить учителю, куда и с кем гонял по ночной темноте, никого не предупредив об отъезде. Он спешился и, уже поворачивая деревянное кольцо, подумал: «Кто разберет этих баб, что у них на уме?»
Ночь не спешила отвечать на его вопросы. Спину овевало неприятным холодком. Откликнувшись на звонок, глухо забухал Трезорка, ему вторила Негодяйка.
Стукнула дверь дома, и Лукерья проворчала с крыльца:
– Кого это носит в ночь-полночь?
На востоке проявилась робкая еще полоска зари. Пожалуй, часа два-три еще можно поспать. Алексей с удовольствием зевнул и, льстиво улыбнувшись, поздоровался с кухаркой, с изумлением взиравшей на него от ворот:
– С добрым утром, Лукерья Васильевна!
Глава 21
– Что-то не так вы говорите, Алексей Дмитрич. – Егор озадаченно покрутил головой. – Тригер? Генрих Иванович? Какой резон ему золото воровать? – Он с укором посмотрел на Алексея. – Я его уже лет восемь знаю, с тех пор как на службу в полицию устроился. Честнейший был человек. Да вы у него дома побывайте. Золотых чертогов не нажил, хотя сколько лет в управляющих состоял. Да и вдову с тремя детьми почти без средств оставил. Дома и то своего нет. Явится новый управляющий, придется им съезжать. У Екатерины Савельевны, правда, батюшка из купцов, но примет ли он ее, вот в чем вопрос. Скуповат он да вдобавок еще из старообрядцев...
– Она, что ж, и пенсию не будет получать?
– Почему ж не будет? Будет. Никодим Корнеевич должен постараться. Как-никак его управляющий был, да и погиб при исполнении... – Егор вздохнул. – Но разве в наше время на эти крохи проживешь да детей выучишь? Правда, я слыхал, – он понизил голос, – что Михаил Корнеевич пообещал им дом подарить и от себя дополнительно к пенсии две тысячи рублев в год выплачивать. Да еще старшего, Якова, к себе в контору взял. Говорит, если хорошо покажет себя, отправит его на горного инженера учиться в Томск.
– Н-да! – только и мог сказать Алексей. Честно сказать, ему самому не слишком хотелось идти в дом Тригера, беспокоить до сих пор не проплакавшуюся вдову, но обстоятельства требовали проверить то, что рассказала ему Анфиса. И хотя он очень сомневался в достоверности этого рассказа, пренебрегать им не стоило. Возможно, это станет зацепкой в череде непонятных и на первый взгляд совершенно между собой не связанных событий последних дней. Но где-то в самой глубине души, на уровне подсознания он чувствовал их несомненную связь, поэтому и решился на этот опрометчивый и недальновидный, по мнению Егора, поступок: посетить дом Тригера и при наличии подозрительных обстоятельств произвести в нем обыск.
Он попытался убедить в этом Егора, и тот наконец сдался, но предупредил:
– Ну смотрите, Алексей Дмитрич, если ничего не найдете, сами с вдовой объясняться станете. – Он сдвинул фуражку на лоб и почесал затылок. – Хотя это и против закона, но надо, думаю, предупредить Михаила Корнеевича, что мы к вдове хотим наведаться. Иначе осерчает, что скрыли, по какой причине к ней направляемся.
– Послушай, любезный Егор Лукич, – рассердился Алексей, – ты кому здесь служишь: закону или Михаилу Корнеевичу? Что ты все оглядываешься на него? Что-то раньше я этого не замечал! Или потому стараешься, что он тебя к себе на службу пригласил?
– Обижаете, Алексей Дмитрич. – Урядник натянул плотнее фуражку на голову и поднялся из-за стола. – Егор Зайцев никогда собственную выгоду не искал и замечаний по службе отродясь не имел. И не перед Михаилом Корнеевичем я выслужиться хочу, а вас боюсь подставить. Случись что, Федор Михайлович мне голову оторвет и без пенсиона в отставку направит.
– Ладно, не горячись, возможно, я что-то недодумал. – Алексей положил руку на плечо Егора и слегка надавил, приглашая сесть. – Давай предлагай, как нам лучше поступить, чтобы вдову не обидеть.
– Думаю, наведаться к ней надо днем. Для всех это понятно будет. Все знают, что мы с вами занимаемся дознанием по случаю убийства Генриха Ивановича. Правда, вас до сих пор принимают за горного инженера, но это даже лучше, доверия больше... – Он машинально потянулся рукой в карман кителя и достал кисет с табаком, но тут же, смутившись, затолкал его обратно. – Извиняюсь, забыл, что не в конторе, а тут Лукерья... Страсть как ругается, если кто цигарку смолит. Словно не кухарка, а прынцесса какая благородных кровей.
– Возьми мою папиросу, – предложил Алексей и пододвинул ему портсигар.
Егор с сожалением посмотрел на него, но отказался.
– Нет, не возьму, от них только раззадоришься. Слабоваты они против моего табака. Стерплю уж как-нибудь! Впервой, что ли! – Он помолчал мгновение, подергивая в раздумье пышный свой ус, потом поднял глаза на Алексея. – Хотите вы или нет, Алексей Дмитрич, но Михайлу Корнеевича в эти дела посвятить надо. Это у него золото воруют, поэтому он больше нашего интересуется, как этих жуликов за руку схватить. К тому же, чтоб обыск произвести, нам непременно понятые понадобятся. Лучше, чтоб это доверенные лица были, которые ни по какому случаю об обыске в доме Тригера не растрезвонят. Я предлагаю все ему обсказать, а вторым понятым Ермашку возьмем.
- Предыдущая
- 40/91
- Следующая
