Сибирская амазонка - Мельникова Ирина Александровна - Страница 63

• Предыдущая
• 63/86
• Следующая

– Уходишь, что ли? – удивился его спаситель. – А я хотел тебе несколько дельных советов дать.

– Обойдусь без ваших советов! – Алексей продолжал демонстративно говорить ему «вы», хотя Глухарь даже ухом не повел на его требование и по-прежнему обращался к нему на «ты». – Давайте договоримся: я не лезу в ваши дела, вы не лезете в мои.

– Не получается, – неожиданно серьезно сказал Глухарь. Он махнул левой рукой, словно подзывал его поближе, но вдруг, схватившись за плечо, скривился, как от боли. И произнес сквозь зубы: – Я вас не воспринял серьезно в Североеланске, оттого и сам пострадал, и дело почти провалил. А оно посерьезнее будет, чем просто убийцу Голдовского поймать.

– Что с плечом? – спросил Алексей.

– Да вот, чуть не отправили на тот свет, – Глухарь распахнул армяк и повернулся к Алексею спиной. Под ним виднелась самодельная, намокшая от крови повязка. – Поначалу терпимо было, но, видно, растревожил, когда бревно тащил.

– Кто это вас? Ратники?

– Дались тебе эти ратники, – вздохнул Глухарь. – Ахмат пульнул из карабина. Я давно чувствовал, что они меня пасут, берегся как мог, а тут ночью кто-то у них свистнул ящик со снарядами. Ахмат озверел, бросился на меня, я еле ушел, благо что рядом лошадь Корнуэлла оказалась.

– Так вы верхом?

– Нет. Подковы слишком явный след оставляют, да и лошадь заржать может в самый неподходящий момент, поэтому я ее бросил и решил уходить пешком.

– Раненый?

– Ну, это пустяки, – засмеялся Глухарь. – Я и стреляный, и колотый, и битый... И на цепь меня сажали, и на дыбе висел... Разве что в котле не варили и на костре не поджаривали.

– Кто вы? Что вас связывает с ратниками и с Корнуэллом?

– Ишь ты, молодой да ранний, а допрашиваешь, точно дьяк Тайного приказа.

– Не хотите говорить, не надо, – обиделся Алексей, – просто я подумал, что вдвоем легче из тайги выбираться и от ратников отбиваться.

– Не обижайся, – неожиданно миролюбиво сказал Глухарь. – Я ведь перед тобой хорохорюсь, а рана и впрямь зверски болит. Пуля, видно, в лопатке застряла. Ни вздохнуть, ни рукой повернуть.

– Давай посмотрю, – Алексей неожиданно для себя тоже перешел на «ты». – Евпраксия недалеко от заимки на капкан напоролась, так я для нее ягель рвал, а она его к ранам прикладывала, чтобы кровь унять.

– Евпраксия? – вскинулся Глухарь. – Не может быть! Она позволила тебе уйти живым?

– Она обвела меня вокруг пальца. Прикинулась совершенно беспомощной... – с неохотой пояснил Алексей. – Я все время следил за тем, чтобы она не улизнула, привязал ее к седлу, только в итоге сам чуть не свалился на колья, а она умчалась! Бестия просто, а не девка! – Он вытащил из ножен тесак и показал его Глухарю: – Вот только нож от нее и остался.

– Да, серьезная вещь! – протянул многозначительно Глухарь, рассматривая трофей. – Где-то я такое видел. Не могу только вспомнить где?

– Честно сказать, мне он тоже кажется знакомым, – вздохнул Алексей. – Но вспомнить тоже никак не могу. – Он взял тесак из рук Глухаря и снова затолкал его в ножны. – Бестия, а не девка!

– Бестия – это еще слабо сказано, – улыбнулся Глухарь. – Она ведь с малых лет в седле, а на саблях как дерется, а как аркан бросает или копье! Сильная, как мужик. На равных с ними на кулачках бьется. Упрямая и гордая, своенравная и отчаянная.

– Откуда ты все это знаешь? – поразился Алексей.

– Я? – переспросил Глухарь и очень внимательно и серьезно посмотрел ему в глаза. – Я чиновник по особым поручениям Министерства внутренних дел. Действую в соответствии с приказом его высокопревосходительства господина министра и с благословения его высокопреосвященства Патриарха всея Руси. Имею секретное задание. Посвятить тебя в детали и в цели его, конечно же, не имею права, но наши желания по некоторым моментам совпадают, поэтому я хочу тебе кое-что рассказать, прежде чем мы двинемся к Шихану.

– Мы? К Шихану? – поразился Алексей. – Выходит, ты тоже охотишься за ратниками?

– Получается, что так. – Глухарь скривился и опять схватился за плечо. – Мозжит, прямо спасу нет. Словно волки рвут! – Он посмотрел на Алексея. – Одно понять не могу, кому здесь, в глухой тайге, вдруг понадобились снаряды? Ратникам они не нужны, у них и пушек-то отродясь не водилось!

– Так, значит, мы не ошиблись, в том ящике были снаряды! – Алексей хлопнул себя по колену. – Но зачем Корнуэллу тащить за собой пушку? По бабочкам стрелять?

– У Корнуэлла здесь свои гнусные интересы. Но, кажется, нашелся кто-то третий, о ком ни ты, ни я не знаем, и планы англичанина порушил – украл один ящик. У них, правда, остался еще один с шестью снарядами, но с таким боевым запасом крепость не взять.

– Так они что, тоже рвутся к Шихану? Но зачем?

– Это долгая история, – сказал Глухарь. – И я ее расскажу тебе чуть позже, а пока помоги мне перевязать рану. Может, получится пулю вытащить, а то если начнется нагноение... Сам понимаешь, мне нужно добраться до ратников прежде, чем туда придет Корнуэлл. Давай так, я помогаю тебе, ты – мне! Иначе ничего не получится, а от твоего Ивана к утру останутся рожки да ножки.

– Но почему Корнуэлл заподозрил в краже снарядов тебя? – удивился Алексей.

– Больше некому, – пожал плечами Глухарь. – Второй проводник сбежал два дня назад, как только узнал, что экспедиция движется к Шихану. Он из местных и хорошо знает, чем для него обернется встреча с ратниками веры. Думаю, Корнуэлла насторожило, что я не испугался, как этот малый, и остался. Меня скрутили сегодня под утро, когда я спал, иначе я бы им не дался. Привели в палатку Корнуэлла и сразу же стали хлестать нагайками. Я спросонья ничего не пойму, потом Ахмат стал орать: «Где снаряды? Куда подевал?» Тогда я смекнул, что кто-то их крепко надул. Сбил с ног одного из охранников и деру. Выскочил из палатки, а там только что коня для Корнуэлла подвели. Ну, я опять кому-то в зубы – р-раз! Вырвал повод, вскочил на коня и в тайгу. Но этот мерзавец Ахмат успел-таки выстрелить вслед...

– Как мне тебя называть? – спросил Алексей.

– Меня? – усмехнулся Глухарь. – Как угодно, но только не так, как вы с Иваном называли. Хочешь, откликнусь на Константина? Я ведь впервые на службу заступил именно в день святого Константина.

– Знаменательная дата, – улыбнулся Алексей. – Что ж, буду называть тебя Константином. Но сегодня день тоже замечательный. Тебе не кажется, что кто-то словно нарочно свел нас в тайге? – И приказал: – Снимай свой зипун. Будем смотреть, что с тобой.

Алексей помог Константину раздеться и осмотрел рану. Пуля действительно попала в лопатку и ушла чуть в сторону. Она даже прощупывалась под кожей.

– Что будем делать? – спросил Алексей. – Придется тебе потерпеть, пока я буду извлекать пулю. Надо только прокалить нож на костре. А тебя я привяжу к дереву, чтобы не дергался и не хватал меня за руки.

Константин молча кивнул головой. Он и вправду оказался очень сдержанным человеком. Ни разу не застонал, не выругался, лишь глухо замычал сквозь стиснутые зубы, когда Алексею пришлось рассечь трофейным тесаком кожу и немного поковыряться в ране, потому что пуля была скользкой от крови и никак не удавалось поддеть ее кончиком ножа и ухватить пальцами.

Наконец Алексей извлек пулю и положил ее в ладонь своего неожиданного товарища.

– Возьми на память. Повесишь на цепочку и носи, как оберег. Говорят, помогает.

Константин улыбнулся. Он был бледен, а на лбу у него щедро выступили капельки пота.

– Золотые слова, Алеша, если б только раньше это узнать! Меня ведь уже раз пять, если не больше, смерть пыталась догнать, да только я шустрее оказался. Но эту пулю не выброшу. Говоришь, оберег из нее получится? Что ж, попробую уберечься, а то ведь бегаешь, бегаешь от старушки с косой, а она возьмет да и поставит тебе в один распрекрасный момент подножку...

Так же, как и в случае с Евпраксией, Алексей нарвал оленьего мха и приложил его к ране, потом сделал тугую повязку. Для этого он разорвал на полосы нижнюю рубаху Константина. Левую руку ему пришлось подвязать, чтобы не бередить рану.

• Предыдущая
• 63/86
• Следующая