Дрянь такая! - Мельникова Ирина Александровна - Страница 61

• Предыдущая
• 61/67
• Следующая

– И все-таки тебе лучше остаться дома, – сказал Сергей, поднимаясь с колен.

– Не надейся! – жестко сказала я. – Одного я тебя не отпущу!

Не знаю, велось ли за нашим домом наблюдение, скорее всего нет, потому что Хрусталев не упустил бы случая сцапать и меня, и моего мужа, но я решила свои догадки не озвучивать и с Сережей особо не церемониться. Мы довольно ловко миновали несколько соседских огородов и быстро поймали на трассе машину. К счастью, это оказалось такси, и водитель согласился подождать, пока Сережа сделает свои дела.

До Подольской горы мы добрались во втором часу ночи. Машину поставили рядом с соседним домом, чтобы не вызвать подозрений у возможных наблюдателей. Во дворе никого не было, я бросила быстрый взгляд в сторону дворницкой. Окно было темным, но разве я ожидала чего-то другого? Суворов видит уже десятые сны, и я даже не знаю, в каком из домов он живет...

Сережа бегом пересек двор. Я предупредила, чтобы он не зажигал света, а прихватил с собой фонарик. Он смерил меня мрачным взглядом, но ничего не сказал. Функции главы семьи автоматически перекочевали в мои руки, и он это понял, потому что подчинялся мне беспрекословно.

Я проводила его взглядом. Сережа, непривычно ссутулившись, нырнул в подъезд. Кабина лифта тотчас поползла вверх, а я прошла и села на лавочку в тени густых кустов сирени, чтобы не общаться с чересчур разговорчивым водителем. Всю дорогу без остановки он травил анекдоты, не обращая внимания на то, что его пассажирам совсем не до смеха.

Почти не отрываясь, я следила за входом в подъезд и за окном квартиры, где Сергей, по моим расчетам, сейчас находился. Я старалась не смотреть на часы, потому что понимала: когда ждешь, время тянется нестерпимо долго. Комары донимали меня немилосердно, а потом вдруг стал накрапывать дождь, но не такой сильный, чтобы прогнать комаров. Я плотнее закуталась в свою курточку, подняла с земли ветку с увядшими листьями и принялась ею обмахиваться. И наконец не утерпела и посмотрела на часы. Прошло уже полчаса, а Сережа все не возвращался.

Я перевела взгляд на стоящую недалеко от подъезда трансформаторную будку и зевнула. Да так и застыла с открытым ртом. На крыше будки я заметила лежащего человека, вернее, небольшое возвышение, смахивающее очертаниями на человеческую фигуру. Я не могла ошибиться, мои нервы были слишком напряжены, чтобы я могла принять увиденное за игру воображения.

«Бомж какой-то, – попыталась я себя успокоить. – Но что бомжу делать на открытой дождям и ветрам крыше?» Я вскочила на ноги и вгляделась более тщательно. Может, я ошиблась? Приняла за человека выступ стены? Но тут я ясно различила слабое движение. Так поступает человек, долго лежащий в одном положении. Он слегка дернулся и сместился вправо... Вряд ли он видел меня из-за кустов, иначе не позволил бы себе шелохнуться. Но кто бы это мог быть? Милиционер-наблюдатель? Но откуда милиции знать, что мы направимся сюда? К тому же, судя по всему, этот человек лежал на крыше давно, еще до нашего приезда, иначе я сразу бы его заметила. Взобраться на будку по отвесной стене невозможно, только если приставить лестницу...

Я изнывала от волнения и не знала, как предупредить Сережу. Как нарочно, в моем телефоне разрядилась батарейка, и я оставила его дома.

Тут я вспомнила про водителя. Рацией его я не смогу воспользоваться, но, возможно, у него есть сотовый телефон? Стараясь не выходить из тени, я крадучись прошла к машине и попросила у водителя телефон. Слава богу, он у него оказался, да и сам водитель был не из тех жмотов, которые трясутся за каждый цент. Он даже отказался от денег, когда я попыталась всучить ему сотню.

Я набрала номер Сережиного телефона. У меня уже слезились глаза от напряжения. Я продолжала следить за трансформаторной будкой и слушала длинные гудки в трубке.

Сережа не отвечал намеренно, или звонки просто не доходили. Я ведь даже не спросила, взял ли он с собой телефон. Вполне мог и забыть в спешке.

«Вот два лоха! – выругалась я про себя. – Идиоты! Пошли, называется, на дело!»

– Не отвечает? – спросил водитель, забирая у меня трубку.

Но я промолчала. Я снова вернулась к лавочке. Меня била нервная дрожь, страшно хотелось курить, но я не решалась, боясь выдать себя огоньком сигареты. Конечно, если человек затаился на этой крыше, он давно заметил и такси, и меня, и то, как Сережа прошел в подъезд. Но пока не предпринял каких-то действий. Я окинула взглядом ближние заросли, мрачные, с редкими пятнами освещенных окон громады домов. При желании здесь может спрятаться полк милиционеров. Но ничего подозрительного я не увидела, кроме этого едва заметного шевеления на крыше.

Я снова напрягла зрение. Небо потемнело, и дождь усилился, но я уже не обращала внимания на то, что промокла почти до костей. Вода бежала с меня ручьем и скапливалась лужицей у ног. Водитель открыл дверцу и громким шепотом позвал меня:

– Девушка! Идите в машину! Простынете под дождем!

Но я не ответила на его предложение. Черт с ним! Неважно, заметили меня или нет! Бомж это или не бомж? Но я должна предупредить Сережу, чего бы мне это ни стоило!

Я перекрестилась и направилась к подъезду, не сводя взгляда с трансформаторной будки. Но я не сделала и десятка шагов. Скрипнула дверь подъезда, и из нее показался Сережа. Прижимая к себе папку, он быстро сбежал с крылечка и направился ко мне.

– Слава богу! – прошептала я и, как оказалось, напрасно. Сережа только миновал будку, как с нее вдруг соскользнула тень. Я успела только охнуть, как раздались два глухих хлопка, так стреляет оружие с глушителем. В этом я не могла ошибиться, не раз видела и слышала в кино. – Сережа! – закричала я.

И в этот момент кто-то сбил меня с ног.

– В машину, дура!

Я узнала голос водителя и покатилась по земле, крича во все горло.

Но даже в падении я заметила, как Сережа словно споткнулся на месте, оглянулся недоуменно и медленно-медленно, мне показалось бесконечно, стал валиться назад. Раскинув руки, он упал на спину. Я услышала, как он хрипит, и завопила уже не своим голосом. Я видела, что человек, спрыгнувший с будки, он был весь в черном, сильно хромая, бежит к нему. В его руках я заметила автомат. Не добежав до Сережи пару шагов, он снова выстрелил. Два раза. Бум! Бум! Мне показалось, что у меня лопнут ушные перепонки, хотя эти звуки были ничуть не громче, чем предыдущие.

– Помогите! – закричала я, но водитель подхватил меня под мышки и потащил в сторону.

– Дура! Заткнись! Пристрелят! – пытался он меня успокоить, но я вырывалась из его рук и орала совсем уж дурным голосом. В окнах один за другим вспыхивали огни, раздались возбужденные голоса. Полуодетые жильцы высыпали на балконы и принялись перекликаться. Но я видела только Сережу. Как он дернулся несколько раз и затих. А человек в черном бросил автомат и, припадая на правую ногу, метнулся за будку.

По двору уже бежали какие-то люди, где-то далеко завыла сирена, и я что было сил рванулась к Сереже. Я подбежала к нему первой и упала на колени. Он весь был в крови: голова, грудь, руки... Кровь, пузырясь, густой струйкой стекала по его подбородку и скапливалась в воротнике джинсовой куртки.

Сережа силился приподнять голову, от этого кровь изо рта потекла еще сильнее.

– Бумаги... – прохрипел он. – Спрячь... Гене... раль... ному... в... руки...

Он повел рукой, выталкивая из-за пазухи пластиковую папку. Она вся была в крови, с двумя оплавленными по краям отверстиями.

– Сережа! Сереженька! – заплакала я и прижала папку к груди.

– Прос-сти! – с трудом выдавил он. Голова его свалилась набок, а рука поползла с груди и упала на асфальт с сухим стуком, точно с таким, с каким падает на землю созревшее яблоко. Пальцы судорожно сжались и разжались, а кровь изо рта забила толчками и вдруг опала, потекла тонкой, вялой струйкой.

– Сережа! – я схватила его за руку.

– Девочка! Его нельзя трогать. У него, кажется, прострелено легкое.

• Предыдущая
• 61/67
• Следующая