Дрянь такая! - Мельникова Ирина Александровна - Страница 49

• Предыдущая
• 49/67
• Следующая

Я прошлепала в зал. Он был раза в четыре больше остальных. Пол его закрывал борцовский ковер, в углу находился боксерский ринг, на котором два юных боксера обменивались ударами, а несколько подростков подбадривали их громкими криками. Суворова я увидела на ковре. Он был босиком и в кимоно и что-то объяснял мальчику лет пятнадцати в точно таком же кимоно. Вероятно, какой-то захват, потому что то и дело хватал его за шиворот и с каким-то вывертом бросал на ковер. Парень в конце концов кивнул головой и весьма ловко бросил Суворова через бедро.

Тот поднялся с ковра – если я правильно помню, он называется татами – и одобрительно хлопнул паренька по плечу. Затем пожал сопернику руку и направился в противоположную от меня сторону.

– Александр Васильевич! – крикнула я.

Суворов резко оглянулся. Я ожидала увидеть на его лице удивление, недоумение, вежливый интерес, но не такой всплеск восторга, который вылился на меня.

– Костя! – крикнул он высокому парню, который находился возле ринга. – Замени меня! – и быстро направился ко мне.

Восторг в его глазах исчез, зато появилась тревога.

– Что случилось? – спросил он, пожимая мне руку. – На вас лица нет.

– Мое лицо при мне, – тихо сказала я.

Мне вдруг стало страшно. А вдруг откажется? Конечно, я и сама в состоянии добраться до Озерков, просто затрачу гораздо больше времени на дорогу и не сумею обернуться за один день, но в случае его отказа я уже не посмею снова обратиться к нему за помощью. А из этого следует, что больше мы никогда не увидимся...

И все же надо было как-то начинать...

– Мне нужно, просто необходимо съездить в одно место. Это более двухсот километров в один конец... – Я подняла на него взгляд. – Я не могу объяснить, но это очень важно. И я очень прошу вас съездить со мной.

– Подождите, – прервал меня Суворов. – Я сейчас приму душ, переоденусь, и вы все мне расскажете.

– Но... – начала я.

– Никаких но, – опять перебил меня Суворов. – Я понимаю, вы нуждаетесь в серьезной помощи, но, прежде чем браться за дело, я должен хотя бы в общих чертах представлять, в чем ваша проблема.

– Хорошо! – пролепетала я, с трудом сдержавшись, чтобы не подпрыгнуть от восторга.

Четыре, пять, шесть часов мы будем вместе. Сейчас меня не так волновала мысль, что в Озерках я обнаружу своего негодного мужа и его любовницу, как предвкушение долгого путешествия рядом с человеком, который не давал мне авансов, не делал никаких намеков или предложений, но умел смотреть так, что мороз пробегал по коже, ладони становились мокрыми, а коленки стучали друг о друга, как зубы у продрогшего до костей человека.

Я смотрела ему вслед. Суворов быстро, снимая на ходу кимоно, прошел в противоположный конец зала и открыл дверь, вероятно, в тренерскую комнату. Спина у него была загорелой, крепкой, под кожей перекатывались мышцы. А под правым нижним ребром я заметила вдруг крупный серпообразный шрам. Похоже, от осколка...

В горле у меня пересохло. Нервно сглотнув, я отвела взгляд от двери, за которой скрылся Суворов. Давно у меня такого не бывало, чтобы нравилось все, абсолютно все в мужчине. И не просто нравилось...

Я бросила быстрый взгляд по сторонам: не заметил ли кто, с каким пристальным вниманием я наблюдаю за Суворовым. Кажется, все обошлось. Каждый в этом зале занимался своим делом, и на меня не обращали внимания.

Присев на длинную, узкую скамейку возле шведской стенки, я стала наблюдать за кувырками мальчишек на татами. Это было презанятное зрелище, и я вздрогнула, когда Суворов окликнул меня. Он настолько бесшумно подошел, что я даже не заметила, когда он это сделал.

Он был в спортивных брюках и в майке, а в руках держал кроссовки. На шее у него висело полотенце, а волосы были влажными.

– Аня! Я готов! – сказал он.

Я молча уставилась на него. Сейчас он выглядел намного моложе, лет на сорок с небольшим. И я подумала, что его отставка вызвана наверняка не возрастом, а скорее всего ранением.

Но Суворов понял мой взгляд по-своему.

– Аня! Вам плохо? – спросил он встревоженно. – Пойдемте на свежий воздух.

Он подхватил меня под руку и вывел из зала. На выходе он обул кроссовки, а я чуть не ушла босиком, если бы он не засмеялся и не подал бы мне спортивные туфли.

После прохладного зала на улице мне показалось нестерпимо жарко.

– Пройдем ко мне? – спросил Суворов.

– Нет, лучше поговорим в машине. Там мне спокойнее.

Мы прошли к машине, и я была уверена, что все, кто в это время находился во дворе, от дряхлых бабушек до грудных младенцев, проводили нас взглядами. Я их чувствовала спиной и, вероятно, поэтому несколько раз споткнулась.

– Осторожнее, – сказал Суворов и снова подхватил меня под локоть. – Ничего страшного. Будет тема для разговоров до начала сериала.

– Вы умеете читать мысли? – поинтересовалась я.

– Конечно, – вполне серьезно ответил Суворов. – Вы сейчас подумали, что старушки замучают меня расспросами по поводу вас. И не беспочвенно, потому что все как одна желают скорее женить меня.

– И они добились успеха в сватовстве?

– Пока нет, но я не исключаю, что добьются.

Я, может быть, резче, чем следовало выдернула руку из его пальцев и открыла машину.

– Приземляйтесь, – сказала я и села на место водителя.

Суворов послушно занял соседнее кресло.

– Я весь внимание, – сказал он.

Я молчала, не зная, с чего начать. Мне казалось унизительным раскрывать подноготную своей семьи. Тогда Суворов обнял меня и ободряюще похлопал по плечу.

– Успокойтесь, Аня! Я все пойму!

И я принялась рассказывать. Не знаю, сколько прошло времени, но Суворов ни разу не перебил меня, даже когда я сбивалась или повторялась. Только попросил разрешения закурить и опустил стекло, чтобы дым вырывался наружу.

– Вот и все! – закончила я свой рассказ. – Мне абсолютно не у кого попросить помощи, поэтому я обратилась к вам. – И замолчала, ожидая приговора.

– Аня, как вы познакомились с Людмилой? – спросил Суворов совсем не то, что я от него ожидала.

– С Людмилой? – удивилась я, потому что никогда не придавала значения обстоятельствам нашего знакомства. – Совершенно случайно. В косметическом магазине. Выбирали косметику у одного продавца, разговорились, затем зашли в кафе, выпили по чашечке кофе, после этого стали перезваниваться, встречаться.

– Как долго это продолжается?

– Больше двух лет. Мы прекрасно общались, доверяли друг другу... – сказала я. – Вы считаете, что она не случайно познакомилась со мной?

– Кто его знает? – пожал плечами Суворов. – Но, честно сказать, кое-что меня в этом настораживает.

– Позвольте узнать, что именно?

– Я пока не определился, – серьезно посмотрел на меня Суворов, – но, насколько мне известно, Людмила Сухорукова когда-то была любовницей Милехина.

– Откуда вы знаете Людмилу? – Я с недоверием посмотрела на него.

– Имел возможность познакомиться. Решили как-то с одним из тренеров выпить пивка в ее кафе. Она подсела к столу. Приятель мой давно ее знает. Вот он и сообщил мне, кто она такая. Весьма эффектная особа!

– Эффектная! – согласилась я. – Но вы здесь всего три месяца и уже знаете такие подробности? – Я не скрывала, что поражена до глубины души. – Я живу в этом городе почти всю жизнь и про Милехина узнала только от Ворошилова.

– Но на десять лет вы выпали из общественной жизни, – усмехнулся Суворов. – В какой-то мере это оправдывает ваше незнание. Что касается Людмилы, то она тщательно скрывает это знакомство, чтобы не подмочить свою репутацию.

– Возможно, это многое объясняет, – сказала я. – Но почему мой Сережа? Что им от него нужно?

– Этого я не знаю, – ответил Суворов, – но вы сможете потребовать от своего мужа объяснений, если найдем его в Озерках.

– А вы сомневаетесь в том, что найдем?

– Думаю, стоит проверить, – улыбнулся Суворов. – Но учтите, руководство экспедицией я беру на себя. Я – капитан, вы мой смелый юнга. Идет?

• Предыдущая
• 49/67
• Следующая