Антик с гвоздикой - Мельникова Ирина Александровна - Страница 19

• Предыдущая
• 19/70
• Следующая

Ознакомившись более-менее с положением дел в имении, князь первым делом решил вынести хозяйственные дворы и конюшни за пределы усадьбы. С этой целью он уже не первый день сидел за картами земель, беседовал с управляющим, чтобы представить себе полную картину сезонных и погодных изменений, направление преобладающих ветров и массу не менее важных сведений, которые потребовалось уточнить и учесть при строительстве новых конюшен и прочих хозяйственных построек.

Аркадий предполагал, что и сегодня князь зароется с головой в чертежи, непонятные расчеты и бумаги, писанные еще в прошлом веке во времена несравненной Екатерины Великой. Но, выйдя на галерею с очередным бокалом вина в руке, слегка осоловевшим взглядом он все же разглядел внизу князя в компании со своим любимым псом – легавой Играем. Он усмехнулся. Видно, и впрямь соседка – крепкий орешек, если князь забросил на сегодня дела, а вечером вернулся не просто разъяренным. Он клокотал, как гейзер, перед тем как выбросить в воздух столб кипятка вперемешку с паром. И этот заряд излился тотчас, стоило Аркадию неосмотрительно попенять князю за скоропалительные решения.

Григорий яростно выругался. Единожды в жизни Аркадию пришлось услышать подобный словесный набор из уст старого, еще из кантонистов боцмана, который нечаянно сел белыми парадными штанами на бухту только что просмоленного троса. Но впервые на его слуху столь изощренный поток брани исторгла глотка благородного происхождения. Только теперь Аркадий понял по-настоящему, что медный загар и знакомство с матросским лексиконом наверняка две стороны одной медали. И не зря его приятель помалкивает о некоторых моментах своей богатой на события прошлой жизни.

Сделав подобные умозаключения, Аркадий многозначительно хмыкнул, покачал головой и направился в свою комнату, где при свете лампы неожиданно для себя сочинил письмо в стихах, которое после некоторых раздумий все-таки порвал и написал короткое послание уже в прозе. Через несколько минут, поймав за шиворот кухонного мальчишку Архипку, который пробегал мимо него с пучком зеленого лука и краюхой ржаного хлеба в руках, велел ему срочно мчаться к усадьбе Изместьевых и любыми правдами и неправдами передать письмо, и непременно в руки барышни Ксении.

Архипка отчаянно взвыл и принялся молить барина, чтобы не губил его душу понапрасну. Бежать ему предстояло сквозь дремучий лес мимо старого деревенского погоста, где, по слухам, шлялись привидения и стучали костями призраки покойников, которые при жизни благочестием не отличались, а после смерти и вовсе одичали. Но барин покрутил у него перед носом медным пятачком, и мальчишка только сверкнул голыми пятками, вмиг забыв о россказнях, которых по людской бродило не меньше, чем гнусной нечисти среди порушенных временем крестов.

Пока Аркадий пробовал себя в эпистолярном жанре, его приятель, изрядно искусанный комарами, с промокшими от ночной росы ногами вернулся к себе в кабинет и приказал растопить камин. Вытянувшись в кресле, он закрыл глаза и попытался направить мысли в нужное русло, хотя и знал, что сегодня это бесполезно. Все его благие намерения разбивались, словно прибой о береговые скалы, а сердце трепыхалось в груди, как у загнанной лошади, при одном лишь воспоминании о встрече в соседнем имении. Но если б только воспоминания мучили его. Женское лицо, прекрасное даже в ярости, высокая грудь, которой было явно тесно в облегавшем ее платье, стиснутые кулаки, которые наверняка бы прошлись по его спине, окажись он в опасной близости от их хозяйки, являлись ему даже тогда, когда он держал глаза открытыми. И эти видения как раз и не давали ему покоя, потому что с подобными женщинами он предпочитал общаться наяву и в более приятных условиях.

Несмотря на довольно резкие слова, которые позволила себе графиня (а он тем более не остался в долгу), объявление войны почему-то не вызвало у него досады. Наоборот, кровь быстрее побежала в его жилах. Необыкновенный азарт проснулся в нем. И не оттого, что он непременно желал одержать победу и поставить соседку на место. Это было слишком просто для него. Он строил планы, достойные Наполеона, забыв о том, чем в большинстве случаев кончаются подобные упражнения. И великий Бонапарт, увы, не стал исключением!

– О чем столь сладостные грезы? – Аркадий не выдержал одиночества и появился на пороге кабинета с почти пустой бутылкой шабли в руках. Глаза его блестели. Усевшись в соседнее с княжеским кресло, он поерзал в нем и наконец вольготно развалился, вытянув ноги к камину.

Князь молчал. Бесцеремонность приятеля иногда перехлестывала за край, но учить его хорошим манерам было поздно, а ссориться не хотелось, поэтому Григорий лишь смерил Аркадия взглядом и вновь устремил его на огонь.

– Страдания, особенно душевные, на добрую треть нашу жизнь сокращают. – Аркадий приложился к горлышку бутылки, сделал большой глоток и поставил ее на пол рядом с креслом. Весело сверкнув глазами, участливо справился: – Неужто насчет грез ошибка? Верно, думаешь сейчас, как примерно соседку наказать, чтобы неповадно было твои земли топтать?

Князь пожал плечами:

– Не велик труд заставить графиню отказаться от дороги! Думаю, некоторое время она поартачится, побегает по чиновникам, чтобы уточнить границы имения, а потом непременно ко мне прибежит и еще умолять станет, чтобы позволил ей рассчитаться за аренду.

Аркадий покачал головой и недоверчиво хмыкнул:

– Ты только слишком не обольщайся! Как я понял, она скорее новую дорогу проложит параллельно твоей или мост через озеро наведет, но на поклон не пойдет!

Григорий быстро повернул к нему голову:

– Хочешь пари, что прибежит?

– Согласен, – расплылся в улыбке Аркадий. – Мои венгерские шпоры против коробки твоих сигар, но она не прибежит. Скорее ты пойдешь на уступки, потому что, если судить по вашей поглупевшей физиономии, князь, графиня не только вышибла кое-кого из седла, но и проволокла еще с версту на аркане.

– Ты слишком многое ей приписываешь! – процедил сквозь зубы князь. – Я, между прочим, не заметил в ней ничего такого, что стоило бы моего внимания. Прав Караваев, никто не желает с ней связываться, оттого она и распоясалась. Просто не нашелся тот человек, который дал бы ей достойный отпор!

– Ой-ля-ля! – весело вскричал Аркадий и хлопнул себя по колену. – Кажется, я знаю, кто займется укрощением этой тигрицы!

– Не преувеличивай, – поморщился князь, – я палец о палец не ударю, чтобы помочь ей выпутаться, тем более в ущерб собственным интересам! Заварила кашу, пусть сама и расхлебывает!

– Ну, ты и впрямь озверел, mon ami! Разве ж можно такую птичку обижать? – Аркадий дурашливо хихикнул и покачал носком башмака. – Гораздо приятнее амуры водить, чем в барабаны колотить! Одумайся, пока не поздно! Возможно, следует обходной маневр произвести, прежде чем в атаку идти?

– Такой птичке только в лапы попадись, – отмахнулся от приятеля князь, – вмиг глаза выклюет! Будь у нее в руках арапник, вытянула бы меня вдоль спины и не задумалась бы! И это при том, что я маленького графа с дерева снял. Разбиться бы постреленок не разбился, но покалечился бы основательно.

– Сынишка у нее славный! – Аркадий мечтательно улыбнулся. – Ну а сестра и вовсе замечательная барышня! Прелесть, а не барышня! – Он искоса посмотрел на приятеля, проверяя его реакцию на свои слова. Но князь молчал, и он уже более смело спросил: – Ты хотя бы разглядел ее, mon ami?

– Ты имеешь в виду сестру графини? – переспросил князь.

Аркадий пожал плечами и отвел взгляд.

Князь усмехнулся. Кажется, кое-кто точно попался в силки. Но ответил непринужденно, будто и не заметил смущения приятеля:

– Приятная девица! И думаю, графиня была права, когда отказала Караваеву. Не по себе цветок решил сорвать, старый пенек!

– Ты знаешь, Гриша, – Аркадий почесал в затылке, – я тут несколько поторопил события. Очень уж эта юная барышня мне приглянулась! Ты не возражаешь, если я попытаюсь обратить на себя ее внимание?

• Предыдущая
• 19/70
• Следующая