Избранное - Асадов Эдуард Аркадьевич - Страница 73
- Предыдущая
- 73/83
- Следующая
Изменить размер шрифта:
73
3
Неделя прошла, а за нею другая,
Жизнь словно бы гладко и мирно течёт.
Ни горя, ни песен, ни ада, ни рая…
Пусть так. Но чего же ещё она ждёт?
Веселья? Да нет же! Она не про это.
С весельем успеем. Веселье — потом.
Иной холодок тут средь тёплого лета:
Андрей… Что-то новое прячется в нем.
Нет, внешне он тот же: приветливый, ровный,
С рассветом он в главке, к закату — домой.
Порою обнимет, погладит любовно
И слово сердечное скажет порой.
А то вдруг пошутит: — А ну-ка, Галина!
Ты знаешь: ведь лжи я терпеть не могу.
Ты в самом ли деле подаришь мне сына?
Смотри, коль девчонку, на полюс сбегу.
И всё-таки сердце все чаще сжималось:
Порою украдкой он глянет, вздохнёт,
И вдруг точно грусть или лёгкая жалость,
Как тень, в его тёмных зрачках промелькнёт.
Мелькнёт, будто птица помашет крылом,
И снова все ровно, спокойно и складно.
Но женским, но тайным каким-то чутьём
Она понимала: «Нет, что-то неладно!»
Готовилась к школе, над планом сидела.
«Все думы тревожные — глупость, пустяк!»
Но сердце как будто иглой то и дело
Кололо: «Нет, Галка, здесь что-то не так!»
Но что же не так? Может, чувства остыли?
Нет, это неправда! Андрей не такой.
А может быть, недруг преследует? Или
Гнетёт его скука бумаги и пыли
И сердцем он рвётся к работе живой?
Что ж, может быть, пусть он встряхнётся немножко!
Пускай! Ведь живая работа нужна.
Но я тогда как же? А как же Серёжка?
Ведь это уж скоро… А я здесь одна…
Но что, если он и не мрачен нисколько
И это лишь глупые нервы шалят?
Что, если все это мне кажется только?
Ах, вздох его грустный! Ах, горестный взгляд!
Он сам засмеялся бы: «Сгинь, ураган!
Куда я поеду? Нашла же заботу!
Итак, педагог, доставай-ка свой план.
Поныла — и хватит! Теперь за работу!»
4
Лунный свет лежит на одеяле…
— Спишь, Галина? — Он слегка привстал. —
Знаешь, мне сегодня приказали
Возвращаться к нашим, на Урал.
Только не волнуйся. Я ведь скоро!
Ровно через месяц и назад.
Еду по запросу Христофора.
Что же, он начальство, я солдат.
«Так и есть!» Она тоскливо сжалась.
«Вот он, вздох, и вот он, грустный взгляд!
Значит, ничего не показалось…
Но ведь он не сам, ему велят!»
Прошептала: — Ну, а как же я-то?
Ведь теперь уж скоро я должна…
Знаешь, мне немножко страшновато:
Вдруг случится что, а я одна…
— Как одна? Да тут кругом друзья!
Вспомни хоть про Варю Рыбакову.
— Не сердись, Андрей, я просто к слову.
Раз нельзя, ну значит, и нельзя.
И, обняв порывисто его,
Прошептала ласково и тихо:
— Ничего, конечно, ничего…
Просто я ужасная трусиха.
Он погладил худенькую шею
И сказал с улыбкою: — Не трусь!
Я же через месяц возвращусь
И ко всем событиям успею.
С первым снегом, утренней порошею
Прикачу я. Все сомненья прочь!
Спи, Галинка, спи, моя хорошая…
Спи спокойно… За окном уж ночь…
Тьма вокруг все гуще, все плотнее.
Бьют часы — рассвет ещё далёк.
Скверно нынче на душе Андрея,
Он лежит и смотрит в потолок.
Что ж он, сердцем, что ли, измельчился?
Почему он Гале не сказал,
Что «Колумб» ни строчки не писал
И что ехать сам он напросился?
Испугался честных глаз Галины?
Да, пожалуй. Видно, в чем-то слаб.
Но зачем же ехать? Где причины?
Сам себе-то объяснил хотя б?
Объяснять? Но тут бессильны речи!
Погоди, когда ж все началось?
В день приезда. Да, тогда при встрече
Словно б что-то в нем оборвалось.
Галка та и больше уж не та!
Что ж, выходит, и любовь пропала?
Что ж, выходит, только красота
В ней всегда Андрея привлекала?
Нет, конечно, глупость, ерунда!
Тут не это, тут совсем иное.
Ну, а что, Андрюша? Что такое?
Разлюбил? «Да нет же, никогда!
Шрам? Неужто этакая малость…
Впрочем, нет, пусть это не пустяк,
Только я не поступил бы так.
Просто мне сейчас мешает жалость.
Я ещё привыкнуть не могу.
Ну, да это, право, и понятно.
А отъезд? Но я же не бегу!
Я ведь через месяц и обратно.
Съезжу, поработаю, встряхнусь.
Дело там горячее, живое.
Шум таёжный вмиг развеет грусть.
И домой! И снова я с тобою.
Надо спать. Часы пробили три.
Скоро ночь огни свои потушит.
И зажгутся факелы зари.
Надо спать… И вдруг чуть слышно в душу —
Тихий голос… Но зачем? Откуда?
«Да, ты прав, геолог, поезжай.
Ну а коли станет в жизни худо,
Помни: я люблю тебя. Прощай!»
К черту! Хватит! Мне не так уж плохо.
Грусть пройдёт, развеется, как дым.
Он затих и с еле слышным вздохом
Прошептал: — Ну ладно, поглядим…
Лунный свет лежит на одеяле,
По ночному столику скользит…
Нет, сегодня он уснёт едва ли.
А Галина спит или не спит?
Только нет, видать, и ей не спится.
И хоть мрак ещё висит ночной,
Но он ясно чувствует щекой,
Как дрожат Галинины ресницы.
73
- Предыдущая
- 73/83
- Следующая
Перейти на страницу:
