Избранное - Асадов Эдуард Аркадьевич - Страница 47
- Предыдущая
- 47/83
- Следующая
Изменить размер шрифта:
47
СОН В ВЕШНЮЮ НОЧЬ
(Маленькая поэма)
На крышах антенны зажглись, как свечи,
Внизу ж у подъездов уже темно.
Рыжий закат с любопытством по плечи
Просунул голову в чьё-то окно.
В лужу скамья загляделась, как в прудик,
Господи, сколько же нынче воды!
Крохотный прудик тот, как изумрудик,
Зеленью блещет в лучах звезды.
Тучки, луною опоены,
Как рыбы плавают полусонные.
А тополь с вербою, как влюблённые,
Обнявшись, шепчутся у стены.
Двор в этот час безлюден и пуст,
Только в углу средь цветов спросонок
Ветер жуёт сиреневый куст,
Словно губастенький жеребёнок.
Сны, расправляя крылья свои,
Слетают с высот в этот мир огромный,
И дремлет во тьме, как щенок бездомный,
Ведёрко, забытое у скамьи…
Что это: музыка за окном?
Сойка пропела ли в свете лунном?
Иль, пролетая, провёл крылом
Стриж по серебряно-звёздным струнам?
Вспыхнул фонарь, и обиженный мрак
Влез по трубе на соседний дом
И, погрозив фонарю кулаком,
Вором проник на глухой чердак.
Чуть дальше — тощее, как Кощей,
Салатное здание у киоска,
Будто хозяин в зеленом плаще
Гуляет с беленькой шустрой моськой.
Вдали возле стройки грузовики
Стоят насторожённым полукругом.
И, сдвинув головы, как быки,
Сурово обнюхивают друг друга.
Громадная туча, хвостом играя,
Как кит, проплывает чрез небосклон,
И, с грохотом пасть свою разевая,
Звёздный заглатывает планктон.
Луна, как циклоп, ярко-жёлтым глазом,
Сощурясь, уставились беспардонно
На улицы, окна и на балконы,
Чтоб жизнь человечью постигнуть разом…
И как же ей нынче не заприметить
Мужчину в комнате у стены,
Чьи думы сейчас в этом лунном свете
Грустнейше-грустны и тёмным-темны.
Он ходит по комнате. Он читает.
Садится, работает у стола.
А сам словно где-то сейчас витает.
Но с кем? И какие сейчас решает,
Быть может, проблемы добра и зла?
Конфликты. Ну что они в жизни значат?!
Амбиции, ревности, пыль страстей,
Укоры, удачи и неудачи,
Когда все должно быть совсем иначе,
Без драм и запальчиво-злых речей.
Ведь часто как в сказочке: «Жили-были…»
Все славно! И вдруг — словно гром с небес.
Что сделалось? Что вдруг не поделили?!
Какой их стравил идиотский бес?
И люди (а сколько вот так случается),
Задумав какой-то конфликт решить,
В такие обиды порой вгрызаются
И так распаляются-раскаляются,
Что лютым морозом не остудить.
Сейчас и самим не найти причин,
Не вспомнить, зачем и с какой привычки,
Кто первым для пламени чиркнул спички
И кто в это пламя плеснул бензин?
О счастье мы все досконально знаем:
Где — первые радости, где — венец,
Истоки же горя подчас теряем,
А помним лишь зло, результат, конец.
Он тоже все помнит и ясно видит,
Как женщина, стоя уже в дверях,
В глазах и страданье, и гнев, и страх,
Кричит что-то в яростно-злой обиде.
Двух взглядов скрещенье острей мечей,
Людей уже нет — только их подобье.
Затем — будто пушка, удар дверей
И стук каблуков пулемётной дробью!
Мчат птицами месяцы и недели.
Разрыв, словно ветер, глаза сечёт,
Обида колючею, злой метелью
Любое тепло обращает в лёд.
Но как же в любви не просты дела:
Он курит, он сущность постичь пытается:
Кто прав? Кто виновен? Пришла — ушла…
Эх, кончить все разом и сжечь дотла!
Да вот не выходит, не получается.
Ведь мы словно кони, порой по кругу
Бежим и не ведаем: как нам быть?
Зачем, разорвав уже часто нить,
Мы все продолжаем любить друг друга?!
Гром, будто дьявольским кулаком,
Грохнул по хрупкому небосводу,
И тот, как бассейн с расколотым дном,
Вылил стеною на землю воду.
Новая вспышка. Удар! Гроза!
Стонут от грохота водостоки,
Лупят отвесно с небес потоки,
Синее пламя слепит глаза!
Вышел из комнаты на балкон,
Струи блестят, как жгуты тугие,
Молвил с почтеньем: — гремит стихия!
Даже не верится: явь иль сон!
Но что это, что это там — внизу:
Словно подбитая с лету птица,
Кто-то застигнутый ливнем мчится
Прямо сквозь ветер и сквозь грозу…
Чуть улыбнулся: — Стихия, гром!
Ну и везёт же сейчас бедняге!
Вдруг, поражённый, одним чутьём,
Словно ошпаренный кипятком,
Стал на мгновенье белей бумаги!
Быстро, насколько достало сил,
Стул опрокинув, почти не веря,
Будто по воздуху — прямо к двери!
И, не дождавшись звонка, открыл!
Чудо? Иль шутки творит гроза?!
Стали вдруг ватными сразу ноги…
Женщина молча глаза в глаза —
Мокрой принцессою на пороге…
Падают звонко струи воды
С локонов, сумки, со всей одежды.
Вместо лица — две больших звезды,
Полных отчаянья и надежды.
— Мы… Мы не виделись сотни лет!
Пусть я ужаснее всех на свете…
Хочешь, гони меня, хочешь — нет,
Только окончим мученья эти!..
Знаю: тебя и себя терзала,
Трубки швыряла и все рвала…
А ведь ждала… Каждый день ждала…
Боже, да сжечь меня просто мало!
Можешь простить меня?.. Я не сплю?..
Дождь — как крещенье… Я даже рада…
Господи! Как я тебя люблю!..
— А я ещё больше!.. Не плачь… Не надо!
И это не я, это ты прости!
Я тоже свернулся смешней улитки!
— Безумец… Постой обнимать… Пусти!
Да ты же промокнешь сейчас до нитки!.. —
С хохотом кружится человек
С милым промокшим, бесценным грузом!
Кружит земля голубым арбузом,
Кружится звёзд серебристый снег.
Ветер, ворвавшись, успел вскричать:
— Видите, люди, как вы не гибки!
Страшно не столько свершать ошибки,
Сколько упрямо на них стоять!
Кружатся мысли и в теле кровь:
Вот оно, самое в мире ценное!
Радостно кружится вся вселенная,
Ибо вселенная есть любовь!
47
- Предыдущая
- 47/83
- Следующая
Перейти на страницу:
