Выбери любимый жанр

Александра – наказание господне - Мельникова Ирина Александровна - Страница 80

Изменить размер шрифта:

Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга, но тут мимо князя протиснулся Алтай. Бросившись Саше в ноги, он прошелся по ним холодными лапами, прыгнул на грудь, оставив на сорочке мокрые следы, облизал горячим языком лицо и, выскочив на середину хижины, принялся яростно отряхиваться. Ледяные брызги окатили ее с ног до головы, и, вскрикнув от неожиданности, Саша отскочила в сторону. Адашева это тоже привело в чувство: захлопнув дверь, он приставил к ней лавку, чтобы не распахнулась.

Пройдя мимо Саши к столу, князь положил на него ружье, небольшую дорожную сумку, потом снял через голову скатку и, подтянув к себе лавку, сел. Исподлобья оглядел стоявшую перед ним девушку.

– Вы что, вымокли?

– Господи! – Саша подхватила с пола шубейку и прикрылась. Сколько же она простояла перед мужчиной с голыми ногами? И он тоже хорош, вздумал насмешничать в подобной ситуации! Она с негодованием посмотрела на князя, но тот, казалось, потерял к ней всякий интерес. Сняв короткий нагольный полушубок, лохматую волчью шапку с болтавшимся сзади, как косичка у китайского мандарина, хвостом, он отряхнул их у порога и повесил рядом с ее одеждой. Сжавшись в комок в своем меховом гнездышке, Саша молча следила за его перемещениями.

Наконец Адашев вновь вернулся к столу и сел на лавку. Вытянув правую ногу, слегка поморщившись, потер ее чуть выше колена. Молчание становилось невыносимым, а князь занялся тем, что раскрыл свою сумку и достал из нее табакерку и трубку. Саша ждала. Вот уже и трубка раскурена, а из дорожной сумки извлечены пшеничный каравай, какая-то снедь и бутылка. Все это было аккуратно разложено на полотенце, и только тогда его светлость соизволили поднять на нее глаза и глухо произнести: Извольте ужинать, мадемуазель!

Девушка беспомощно глянула на него. Я не могу! Я не одета!

Князь едва заметно усмехнулся, или ей показалось, может, свеча мигнула. Он встал и подал ей лежавшую рядом скатку:

– Завернитесь в одеяло. Ногам теплее будет.

«Все-таки не оставил без внимания ее ноги, паршивец», – подумала она, как в сари закутываясь в одеяло. Подойдя в своем одеянии к столу, Саша открыла «Сидор» и стала доставать припасы, уложенные Матвеем. Адашев хмыкнул:

– А вы, кажется, приготовились здесь отсиживаться до Рождества! – Он прислушался к стону ветра за стенами хижины. – Ну и в переделку, по вашей милости, мы попали!

Саша не поверила своим ушам.

– Как это по моей милости? – произнесла она с расстановкой, смерив князя негодующим взглядом. – Извольте объясниться! Я никогда еще не просила вас беспокоиться обо мне! И потом смените тон. Перед вами взрослая женщина, а не сопливая дворовая девчонка, с которой вы можете разговаривать, как вам вздумается. Со мной прошу быть учтивее!

– Неужели? – Князь с удивлением склонился к ней через стол. – Возможно, где-то здесь и есть взрослая женщина, но очень уж умело прячется, наверно, где-нибудь под лавкой. – Он нагнулся. – Ау! Где вы, взрослая женщина?

Покраснев, Саша сжала кулаки.

– Не паясничайте, ваша светлость! Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю!

– Ах, это я, оказывается, должен вас понимать! – Издевательская усмешка скривила княжеские уста, Саша почувствовала, что он в ярости. Поднявшись, князь положил ей руку на плечо, придавив к скамье:

– Сейчас, сударыня, вы будете спокойно сидеть и слушать то, что я не совсем учтиво, заметьте, – поднял он указательный палец, – крайне неучтиво буду говорить вам. – Он принялся ходить по хижине, заложив руки за спину, и лишь иногда останавливался напротив Саши, бросая гневные слова. – Прошу вас раз и навсегда забыть о том, что вы взрослая, серьезная женщина! Честно сказать, до сегодняшнего дня я почти в это поверил.

Саша приподнялась, пытаясь оправдаться, но взбешенный взгляд прошил ее с головы до ног, и она опять опустилась на лавку, зябко кутаясь в шубейку. Дрова в печи почти прогорели, но она не решалась попросить Адашева подбросить в огонь поленья.

– Вы и есть самая настоящая сопливая девчонка, безрассудная и самонадеянная! – Князь остановился напротив девушки. Сердце его на мгновение сжалось. Она, как испуганный зайчонок, сидела в своем углу, потерянно глядя на него снизу вверх. От ее недавней самоуверенности и следа не осталось. Внутренний голос призвал его прекратить этот дурацкий нагоняй, сесть рядом с девушкой, прижав ее голову к груди. Но разум возобладал, и князь продолжил: – Вы представляете, что сейчас творится в доме? Никто уже и не чает увидеть вас живой!

Закусив губу, девушка сердито сверкнула глазами, князь понял, что ее смирение мнимое и сдаваться она не собирается.

– Серафима должна была вас предупредить, что я знаю, как выжить в подобной переделке!..

Адашев перебил ее:

– К вашему сведению, именно Серафима поставила весь дом вверх ногами, когда из села прискакал человек от Матвея. Староста оказался гораздо умнее и послал за вами мужика. Почему вы поехали через лес, а не по дороге? Счастье, что вам на пути встретилась эта развалюха, хотя, – князь обвел взглядом хижину, – как мне поведали сыновья, благодаря вашим стараниям она приведена в божеский вид. Если бы не огонь в окне, который мне удалось разглядеть, и старание Алтая, вас вряд ли бы удалось найти так скоро!

– Это вы стреляли? – Саша не поднимала на него глаз, ковыряя пальцем столешницу.

Князь опять остановился:

– И не только я! Вы что же думаете, я в одиночку отправился вас искать?

– Значит, сейчас сюда ввалится разъяренная толпа и четвертует меня за доставленное беспокойство?

Адашев опустился на лавку и опять потер ногу. Потом, удрученно посмотрев на нее, покачал головой:

– Эта, как вы изволили выразиться, толпа три часа прочесывала лес, пока я не отправил всех по домам...

– Почему же вы сами не отправились домой?

– А потому, несносная девчонка, что я не смог бы и минуты пробыть дома, зная, что вы где-то погибаете от холода. Да, Серафима успела мне поведать о ваших талантах, но я склонен был предполагать самое худшее. – Князь вновь занялся трубкой, но, просыпав табак, отложил ее в сторону. Только тут Саша заметила, что пальцы у него подрагивают, как от озноба. Чтобы отвлечь ее внимание, он принялся постукивать ими по столу. Голос его звучал глухо и отчужденно. – Я решил переждать до утра в этой избушке. Алтай все время был рядом со мной. И вдруг взвизгнул и исчез. Я выстрелил, чтобы вернуть его, и случайно заметил впереди слабый огонек. По нему я вышел к вам.

Перейти на страницу: