Агент сыскной полиции - Мельникова Ирина Александровна - Страница 48

• Предыдущая
• 48/74
• Следующая

– Надежда... – борец осуждающе покачал головой, – я думаю...

Женщина махнула рукой.

– Прекрати, я наперед знаю, что ты думаешь! Могу я позволить себе маленькое исключение из правил? – И уже строго приказала: – Иди, делай, что я велела!

Григорий ничего не ответил, по-солдатски щелкнул каблуками, сделал «кругом» и вышел.

– Алеша... Можно я буду называть вас Алешей? – справилась она, присаживаясь на диван рядом с ним.

Алексей едва сдержался, чтобы не отодвинуться, настолько его поразило ее внезапное превращение. На свету женщина смотрелась значительно старше, лет этак под сорок. Продольные морщины избороздили ее лицо – серое лицо очень уставшей и больной женщины. Покрытые жестким, хотя и редким темным пушком скулы явно излишне выдавались над впалыми щеками, под прекрасными когда-то глазами – мешки, а кончики губ, когда она не улыбалась, печально опускались вниз. Да и всем свои обликом она напоминала ворону, печально поникшую под проливным дождем на деревенском заборе.

Женщина, видно, что-то прочитала в его глазах, потому что еще плотнее закуталась в свою шаль и смущенно произнесла:

– Вы меня так разглядываете... Право, я неловко себя чувствую.

Алексей нервно закашлялся. И виновато посмотрел на нее.

– Вы меня не узнали?

– Вас? – опешила женщина. – Разве мы раньше встречались?

Алексей прочитал испуг в ее глазах, но это продолжалось всего лишь мгновение. Тотчас выпрямившись, она окинула его высокомерным взглядом, а затем уже более основательно прошлась им по лицу Алексея.

– Этого просто не может быть! Очевидно, я похожа на кого-то из ваших знакомых.

– Нет, я не ошибся. У меня хорошая память на лица. «И на фотографии», – добавил он уже про себя. – Мы с вами определенно встречались. – Он отвел взгляд в сторону и уставился в пол, а потом с выражением сильнейшей муки на лице вновь посмотрел ей в глаза. – Год назад в Санкт-Петербурге, недалеко от Английского клуба... Помните? Я остановил тогда пролетку, чтобы вас не схватили... Ну вспомните же... Жандарм бежал за вами...

– Господи! – Она поднесла руки ко рту и потрясенно воскликнула: – Так это вы?! Молоденький подпоручик! Но как вы здесь... – Она схватила его за руки. – Вас наказали?

– Конечно. – Он поправил галстук, потому что ему на самом деле стало душно, – Североеланск – почти ссылка для меня, причем я даже не знаю, закончится ли она когда-нибудь.

– Бедный вы мой. – Она пододвинулась к нему, обняла за плечи и притянула к себе. Женские пальцы впились в его затылок, горящие глаза приблизились вплотную к его лицу, и она прошептала, задыхаясь: – Значит, вы страдали из-за меня? Вы такой чистый, неиспорченный мальчик, видимо, из хорошей семьи... Вы бросились мне на помощь. – Она на мгновение впилась в его рот сухими горячими губами. Тут же оторвалась от него, слегка откинула голову и, нервно облизав губы, торопливо произнесла: – Вы сами не понимаете, что вы сделали. В тот момент вы спасли меня от виселицы. – Она на пару вершков отодвинулась от него и погрозила пальцем: – Надеюсь, вы не продадите меня? Как вы поняли, я здесь под чужим именем.

– Григорий тоже под чужим?

– А это вам уже ни к чему, – произнесла она мягко, но взгляд у нее стал более напряженным. – Вполне достаточно, что вы узнали меня. Думаю, мое настоящее имя для вас тоже не секрет?

– Да, вы – Александра Завадская. Вы покушались на жизнь великого князя и шефа жандармов. И к тому же я знаю, что впоследствии вас судили и отправили в Тару. И еще... вы потеряли ребенка.

Александра болезненно поморщилась и отстранилась от него.

– Да, борьба за идеалы требует жертв. Люди не понимают нас и осуждают порой, но все больше и больше лучших из лучших становятся в наши ряды, Алеша. И им не страшны ни каторга, ни тюрьмы. Они знают, что их участь – погибнуть в борьбе с царскими сатрапами, но, если моя смерть хотя бы на миг приблизит светлое будущее, я готова умереть хоть сейчас.

Глаза ее полыхнули странным огнем, а взгляд прошелся выше головы Алексея и уставился в окно. Вероятно, в ночной темноте ей виделись проблески того самого светлого будущего, за которое она могла умереть в любой момент. «Или убить того, кто встанет на пути к нему», – подумалось вдруг Алексею. Но он отогнал от себя эту мысль. Эта женщина достойна была самого непритворного восхищения, и он не упустил возможности выразить его.

– Я искренне преклоняюсь перед вами, Александра. – Он взял ее руку и поцеловал. – Вы такая хрупкая и нежная... Невозможно поверить... – Он опять поцеловал ее руку, от которой пахло табаком и лекарствами. – Скажите, чем я могу помочь вам... Я, знаете ли, мало что умею, но всеми силами... – Он опять потянулся к ее руке, но Александра освободила свою ладонь и положила ему на лоб, заставив его задрать подбородок.

– Посмотрите мне в глаза! – сказала она повелительно. Черные пятна зрачков сузились, хотя она продолжала улыбаться. Только улыбка стала более напряженной, будто приклеенной на полоску блестевших в тусклом свете зубов. Алексей нервно сглотнул. Александра сняла руку у него со лба и тоже нервно рассмеялась. – В молодости мы все готовы к подвигу, но если всяжизнь становится подвигом, это мало кто выдерживает. Именно такие мальчики, как вы, совестливые и искренние поначалу, ломаются в первую очередь. Нет, Алеша, я не хочу, чтобы вы считали меня источником ваших бед. Подумайте, прежде чем делать подобное заявление.

– Но я очень много думал об этом... Я готов буквально на все... Я восхищен вами... и хочу быть рядом. Конечно, если вы позволите... – Он вновь взял ее за руку. – Я ведь даже нарисовал ваш портрет. Только я не видел ваших волос, поэтому на портрете они темные...

Завадская расхохоталась.

– Они на самом деле темные, а выкрасила я их после побега с каторги. Жутко ядовитый цвет, но кое-кому очень нравится, – произнесла она слегка кокетливо, но взгляд ее по-прежнему оставался напряженным. И Алексею вдруг показалось, что с ним играют в кошки-мышки, правда, лениво, без азарта, но роль кошки отвели явно не ему...

– Хорошо, – произнес он с обидой, – если вы меня отвергаете... Возможно, вы не верите мне? Из-за моей службы? Но, честное слово, я совсем ею не дорожу! Я могу уйти хоть сейчас. Вы только скажите!

– Ну что вы, Алеша! – Завадская ласково посмотрела на него. – Зачем же так резко! Просто я боюсь, что вы быстро во всем разочаруетесь и я стану виновницей ваших разочарований.

– Но я могу быть полезен вам. – Алексей вскочил на ноги. – Наша вторая встреча не случайна. Видно, там, – он ткнул пальцем в потолок, – все это давно определено. Иначе мы бы просто разминулись. Я ведь по чистой случайности, из-за дождя, задержался у приятеля. И вы наверняка тоже совершенно случайно оказались на этой тропинке одна.

– Да, – удивленно произнесла Завадская, – я действительно никогда не хожу по этой тропинке одна. Но извозчик умудрился застрять в канаве, и мы с Григорием битый час помогали ему оттуда выбраться, пока я окончательно не вымокла и не замерзла. Тогда Григорий отправил меня домой. Но вам не кажется, что грабитель знал, что я буду возвращаться одна, и поджидал именно меня, потому что по этой тропке даже днем мало кто ходит?

– Вы наверняка ошибаетесь, – возразил Алексей, – возможно, он поджидал первого, кто попадется. Не выйди я от приятеля чуть позже, вполне мог оказаться на вашем месте.

– Но тем не менее вы очень удачно появились, как раз вовремя, иначе я просто бы умерла со страху! И вы так ловко уложили его! А ведь у него и револьвер был, и нож...

– Когда-то я тоже увлекался французской борьбой, – смутился Алексей, – даже из дому убежал в пятнадцать лет. Полтора года скитался с одним цирком. Там и научился кое-чему. Чемпионских лент не заработал, но зато встречался со многими борцами. Правда, Григория вижу впервые.

– Вы убегали из дома?! – изумилась Завадская. – И ваши родные не искали вас?

– Конечно же, искали, а я слишком поздно понял, что натворил. Отец нашел меня в Саратове и даже за уши не отодрал, просто сказал, что матушка чуть не умерла после моего исчезновения.

• Предыдущая
• 48/74
• Следующая