Выбери любимый жанр

Агент сыскной полиции - Мельникова Ирина Александровна - Страница 14


Изменить размер шрифта:

14

– Что-то я не понимаю ваших сложных вопросов, Федор Михайлович. – Василиса попробовала кокетливо улыбнуться, но глаза ее смотрели настороженно. – У нас тут без обману. Барышни чистые, все с билетами... Хотите проверить?

– Проверим, только не суетись раньше времени, – усмехнулся Тартищев и оглянулся по сторонам. Кивнул на пузырящуюся от сквозняка оконную занавеску: – Червивый и Крапива отсюда в окно слиняли?

– Да ни боже мой... – взмахнула руками Василиса. – Открыли, чтобы от табаку проветрить!

– Просто до удивления наивная ты баба, Василиса, – вздохнул Тартищев, – неужто думаешь, я тебе поверю? Там на окне небось и следы остались от сапог. На юрзовку[31] твою задними дворами ходят, сквозь помойки, как псы шелудивые... Алексей, – внезапно обратился он к молодому человеку, – а ну-ка глянь в ту вон дверь, что за шторкой прячется. Сдается мне, что сегодня там довольно много сала нажарили на стирках.[32] Как играли, Василиса? На верняк?[33] Или на заманку?[34]

– Без кляуз,[35] – процедила сквозь зубы Василиса, – ты что ж, Крапиву не знаешь? Он этих понтеров на дух не переносит!

Алексей толкнул узкую, ниже человеческого роста дверь и заглянул в полутемную комнату, освещенную висящей на стене и коптящей жестяной лампой. Узкая струйка дыма незаметно сливалась с черным от сажи потолком. На двух столах стояли точно такие же и точно так же коптившие лампы, громоздились пустые бутылки, валялись объедки хлеба, пожухлые соленые огурцы, куски селедки и свиного сала вперемешку с картами и мелкими монетами, торопливо брошенными во время бегства. Дальше, сквозь приоткрытую дверь, виднелась еще одна комната, оставленная с той же поспешностью, что и первая...

– Гарун бежал быстрее лани, – выказал неожиданное знание поэзии Тартищев. Он остановился за спиной у Алексея и положил ему руку на плечо. – Смотри, сынку, и запоминай. Это и есть катран, или юрзовка, где чешут лохов, раздевают их до кишок, а то и на кон ставят[36] ... Проще, самая непотребная шулерская мельница, за содержание которой, Василиса Маркеловна, придется вам отвечать в соответствии с уставом уголовного судопроизводства на полную катушку!

– Батюшка, Федор Михайлович, не губи за-ради Христа! – заголосила вдруг Василиса и, как стояла, с размаху хлопнулась на колени перед Тартищевым и принялась хватать его почему-то за раненую руку, порываясь ее поцеловать. – Отслужу, отблагодарю... – бормотала она, размазывая по лицу обильные слезы.

– Прекрати выть! – прикрикнул на нее Тартищев и приказал Алексею: – Приведи понятых, будем все протоколом оформлять.

Василиса взвыла совсем уж не по-человечески, а Тартищев, подмигнув Алексею, дескать, не уходи пока, вернулся к диванчику. Василиса подползла следом.

– Ну что, Васька, будем говорить без церемоний? – Тартищев достал из кармана табакерку и задумчиво посмотрел на нее, потом принялся постукивать ею по спинке диванчика. – Скажи, кто мне клялся, что ноги Крапивы здесь больше не будет? – Он отпихнул носком сапога попытавшуюся бухнуться головой в пол Василису. – Кто обещал вывесить правила содержательницам публичных женщин на видное место?

– Да вон же они! – взвизгнула Василиса. – В рамочке над вами!

– И верно! Цветочками даже украсила! – согласился Тартищев. – Но ты же их не выполняешь! – И опять подмигнул Алексею, из чего тот понял, что Федор Михайлович по какой-то причине затевает форменное представление. – Итак, по правилам, окна в борделе не открываются, а они у тебя распахнуты настежь... – Он загнул указательный палец здоровой руки. – Второе, в одной комнате не должно быть более одной кровати, а у тебя их по две, а то и по три. Занавесками-то хоть отгородила?

– Отгородила! – буркнула Василиса и поднялась на ноги. – Говори, что надо? Я ведь из понятливых...

– Не торопись, – Тартищев загнул еще один палец, – скажи, когда постельное белье последний раз меняла? Или, как всегда, простынку перевернули, и айда по новой? По правилам барышне обмыться надо после каждого употребления и белье поменять, или впервые от меня слышишь про такое?

– Если б все по правилам исполнять, я б за вход не полтинник брала, а целковый, – огрызнулась Василиса и, вытащив откуда-то из-под юбок длинную папироску, закурила ее, притулившись к ширме.

– Правильно, потому все лохмотники на твой фонарь и слетаются, – сказал устало Тартищев. – Девки твои румянятся и белятся на два пальца толщиной, вместо того чтобы лишний раз известные места обмыть. А ведь это тоже повод, чтобы штраф на тебя наложить приличный, а то и билет отобрать, чтоб другим неповадно было правила нарушать!

– А ты по околотку пройдись, Федор Михайлович, посмотри, кто этих правил не нарушает? Жизнь-то нонче дорогая, а девок кормить надо, и в отрепье их не оденешь, и клиенту пива да водки надо выставить...

– Ладно, заприбеднялась, – махнул рукой Тартищев, – неси сюда медицинские билеты, посмотрю, когда барышни твои последний раз у врача проверялись... Надеюсь, малолеток среди них не наблюдается?

Василиса ушла за ширму, но вернулась не с билетами, а со штофом вина и молча поставила его на стол. Тартищев, прищурившись, окинул его взглядом и крякнул. Василиса задрала юбку, обнажив костлявую ногу в вязаном чулке, и достала кошелек. Аккуратно положила его на стол перед Тартищевым.

– Возьмите, Федор Михайлович, жертвую на богадельню. Передайте батюшке, что от чистого сердца...

– На богадельню сама передашь. – Тартищев взял кошелек и опустил его во внутренний карман шинели. – Это на другое пригодится.

Алексей опешил. На его глазах начальник сыскного отделения без явных угрызений совести положил себе в карман взятку и даже не покраснел при этом. Зато сам он едва сдержался от негодования. Но все-таки решил высказаться после, когда спектакль наконец закончится.

Тартищев достал носовой платок и, сняв фуражку, тщательно протер голову и лицо. Потом так же неторопливо вернул платок в карман и строго посмотрел на Василису.

– А теперь рассказывай, куда Мозалевского подевала?

– Моза... – поперхнулась Василиса. – Кого? Отродясь про такого не слыхала!

– Не врать! – прикрикнул на нее Тартищев и для острастки стукнул кулаком по спинке дивана. – Он же сюда прибежал, когда мы его спугнули!

Василиса недоуменно пожала плечами:

– Не пойму, о чем говорите, Федор Михайлович?

И Алексей понял, что на этот раз она не обманывает. Действительно не понимает, о ком идет речь.

Тартищев это тоже понял и уточнил:

– Кого сегодня Крапива с Червивым замастырили? В шляпе и с тросточкой?

– Ах, этого! – обрадовалась Василиса. – Так вы ж его знаете! – Копченый это, Фаддейка, вражий потрох! Финажки лишние появились, так он решил погусарить. Чепчик[37] приобрел, коньки[38] новые... Да за вечер все и продул. Я его по старой памяти к Ляльке привела. Потом расплатится, когда опять разбогатеет! Он и сейчас там, в нумере. Дрыхнет, наверное, пока у Ляльки клиентов нету...

Через десять минут, удостоверившись в том, что в номере у Ляльки действительно отсыпается мелкий ширмач и бывший форточник Фаддейка Копченый, Тартищев и Алексей покинули заведение Василисы. А еще через десять минут Федору Михайловичу доложили, что во время облавы никого похожего на Мозалевского задержать не удалось...

Глава 7

– Ты давай потише, не грохочи сапогами! – предупредил Тартищев, когда они на цыпочках преодолели гостиную и стали подниматься по лестнице на второй этаж, где находился кабинет хозяина. – Не дай бог, Лизку разбудим...

вернуться

31

См. катран.

вернуться

32

Многих обыграли в карты.

вернуться

33

Игра в карты с помощью шулерских приемов.

вернуться

34

Игра, в которую через временный выигрыш втягивают жертву.

вернуться

35

Розыгрыш денег среди воров без применения шулерских приемов.

вернуться

36

Игра на жизнь человека.

вернуться

37

Шляпа.

вернуться

38

Сапоги.

14
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело