Темный Набег - Мельников Руслан - Страница 61

• Предыдущая
• 61/64
• Следующая

Смеялась…

Смеялась так, как могут смеяться только издыхающие ведьмы. И торжествующие бесноватые.

– Брат Томас, перевяжи ее! – приказал Берн-гард. – Останови кровь! Мне нужна и она, и ее кровь.

Кастелян действовал быстро и умело. Не пожалел рыцарскую перевязь. Сорвал, отбросив в сторону меч с ножнами. Навалился на ведьму.

Та, вконец обессилевшая, не сопротивлялась – не могла. Недолгая возня – и на истерзанной левой руке – у самого плеча эрдейской ведьмы туго затянут тевтонский ремень. Кровь – жалкие ее остатки, поддерживающие еще жизнь Велички, – перестала сочиться из передавленных жил. Но это была только отсрочка. Несколько лишних минут жизни это было. Мать Эржебетт потеряла слишком много живительной влаги.

Мать пока жила. Но мать уже умирала.

– Будешь говорить, ведьма? – сапог Бернгарда ударил под ребро Величке.

Оханье. И – новый смешок в ответ.

– Вообще-то я не вижу никакого прохода, мастер Бернгард, – Томас вертел головой, осматривая озеро. По тону его голоса было ясно: кастелян очень хотел успокоить себя. – Вода-то вроде бы нигде не расступилась.

– Вода – это всего лишь вода, брат Томас, – задумчиво произнес Бернгард. – Сильная ведьма может сомкнуть воду и до поры до времени скрыть под ней брешь между мирами. Но если брешь есть, рано или поздно Проклятый проход сам раздвинет озерные воды. И скорее, рано, чем поздно. В одну из ближайших ночей скорее.

– Мастер Бернгард! – Томас нервничал. Даже в молочном свете луны видно было, какое у кастеляна бледное лицо. – Если у ведьмы получилось…

– Надеюсь, что все-таки нет, – тевтонский магистр отвечал хмуро и сдержанно. – Если бы у нее получилось, она бы не лежала здесь. Она бы искала спасения там… Уползла бы. Покуда были силы.

– Но она могла знать, что ждет ее там…

– Она не могла не знать, что ждет ее здесь. В темном обиталище у нее был бы хоть какой-то шанс. Нет, брат Томас, скорее всего, тут имеет место обычное отчаяние. И желание любой ценой избежать костра.

– Грех самоубийства? – спросил Томас.

Бернгард утвердительно кивнул:

– В придачу ко всем прочим ее грехам. Кроме того, перед смертью ведьма, возможно, хотела нас попугать. Напоследок. Внести в наши души сумятицу и неуверенность.

– А если тут что-то большее, мастер? Если это расчетливая месть? Если она задумала покончить с собой, но прежде – взломать своей кровью границу. Чтобы мы – тоже. Все… Потом… Чтобы нас… темные твари…

– Сомнительно, – скептически покачал головой Бернгард. – Зачем открывать проход и подыхать, если можно открыть проход и уйти. Попытаться хотя бы. А она осталась. На берегу осталась. Впрочем, гадать сейчас об истинных замыслах ведьмы – глупо. Не стоит тратить на это драгоценное время.

Чуть отведя в сторону факел, Бернгард всматривался в озерные воды. Едва ли он что-то различал сейчас под темной холодной толщей. На дне не горели огни. Не светила луна. И даже кровавый багрянец порушенной границы давно погас. А черно-зеленая муть смешавшихся воедино воды и тумана разных миров была еще слишком глубоко – у самого дня. Слишком мало ее еще накопилось.

Зато Эржебетт прекрасно видела лицо тевтонского магистра, освещенное ярким факелом. Видела. Ненавидела. Запоминала. И боялась. Жутко боялась. Мастера Бернгарда всегда ненавидели и боялись те, кто так или иначе был связан с ведовством, колдовством и магией.

Величка затихала. Смешки умирающей ведьмы были похожи на редкие прерывистые всхлипы.

– Велите допросить ведьму с пристрастием, мастер Бернгард? – вновь заговорил Томас. Не зная в точности, что произошло на Мертвом озере, кастелян, похоже, чувствовал себя весьма неуютно. – Под пытками она скажет все.

– Не скажет, – Бернгард даже не взглянул на Величку. Бернгард по-прежнему не отводил глаз от воды. – Да и нечего тут уже пытать. Мы опоздали. Слышишь ее смех? Это – уже предсмертное безумие. Ведьма подыхает. Она почти обескровлена.

– Но еще жива.

– Это ничего не значит. Ты же знаешь, брат Томас, ведьмы умирают тяжело и мучительно. Смерть приходит к ним неохотно.

– Но все-таки, мастер! – Да, кастелян взволновался не на шутку. – Смогла ли она?! Удалось ли ей?! Как вы считаете, ее кровь… она способна?

Ответ прозвучал не сразу.

– Я не должен считать так или иначе. Я должен знать это наверняка, брат Томас. И я должен быть уверенным в том, что Проклятый проход по-прежнему надежно заперт.

– Но, мастер Бернгард… обрести такую уверенность…

– Можно! – твердо сказал магистр. – Покуда кровь льется в воду – можно.

Он склонился к распластанному телу. Величка больше не смеялась. Не шевелилась. И – почти не дышала. Бернгард отдал факел Томасу, схватил ведьму одной рукой за ворот платья, другой – за пояс, поднял рывком, швырнул на плоский валун, выступающий над озером. Бессильный, обескровленный полутруп был подобен соломенной кукле. Полутруп покорно упал, куда бросили. Лег, как положили.

Туловище Велички осталось на берегу. Голова свесилась над водой. Длинные волосы опали, осыпались, расплылись по лунной дорожке.

– Что вы намерены делать, мастер Бернгард? – Томас удивлено взирал то на магистра, то на ведьму.

– Казнить!

– Ее? Здесь?!

– И здесь, и сейчас…

– Как обычно казнить? – все еще недоумевая, осведомился кастелян. – Без пролития крови? Сжечь?

Томас растерянно огляделся в поисках несуществующих дров. На безжизненном плато не произрастало ни деревца. А ведь человеческое тело само по себе не горит.

– Не как обычно, – хмыкнул Бернгард. – Без разведения огня. С пролитием крови.

– Но ведь… уже…

– Верно. Крови здесь уже пролито предостаточно. Так пусть изольется вся. Хуже от того не будет.

– Прикажете снять ремень с ее руки, мастер Бернгард?

– Не стоит. Потом снимешь. Пока – просто отойди.

Магистр вынул из ножен меч. Длинный прямой клинок с густой серебряной отделкой. Годный и против нечисти, и против человека.

– Это поможет вам обрести уверенность? – осторожно спросил кастелян.

– Именно так, брат Томас, именно так. Если в жилах ведьмачки действительно течет сильная кровь Изначальных и если эта тварь успела разомкнуть черту словами и кровью, тогда…

Глаза магистра сверкали в темноте недобрым блеском:

– Тогда я выпущу и изолью остатки ее крови на ее же кровь. И произнесу свои слова на ее слова. И тем замкну проход вновь. Ибо повторение в таких делах – самая надежная гарантия. Если же кровь ведьмы – обычная окрашенная красным водица, ничего худого не произойдет.

– Но мастер Бернгард… – Кастелян выглядел чрезвычайно обеспокоенным. Еще более, чем прежде. – Позволено ли мне будет…

– Что, брат Томас? Говори, что тебя смущает? Только говори быстро. У нас мало времени. Ведьма издыхает.

– Слова открывающие и слова закрывающие… – заторопился кастелян. – Проклятый проход открывающие и его же закрывающие, – они… в них…

– Ты сомневаешься в том, что мне ведомы нужные слова? – нахмурился Бернгард.

– О, нет, ни в коей мере. Всем известно – вы достаточно долго изучали этот вопрос, мастер. Я всего лишь хотел уточнить… Это одни и те же слова? Или между ними есть разница?

– Никакой. Это одно заклинание.

Томас испуганно покосился на Величку, на воды Мертвого озера.

– Но, мастер Бернгард! Мы же не знаем, открыла ли ведьма проход… успела ли… Что, если ее кровь, действительно, несет частичку силы Изначальных, но она не смогла или убоялась довести задуманное до конца? Что если ведьма не договорила нужных слов? Тогда…

– Тогда? – поторопил Бернгард.

– Тогда вы поневоле закончите то, чего не завершила она.

Губ тевтонского магистра коснулась мимолетная улыбка:

– Ты мудр и осторожен, брат Томас. Но об этом тебе волноваться не следует. Закрыть Проклятый проход можно сильной кровью другого, а вот открыть – только своей. Понимаешь? В воду прольется кровь ведьмы, но слова говорить буду я. Ибо сама она больше не сможет произнести ни звука.

• Предыдущая
• 61/64
• Следующая