Темный Набег - Мельников Руслан - Страница 16

• Предыдущая
• 16/64
• Следующая

– А все же нужно попробовать! Никому ведь не известно наверняка, что простому человеку не справиться с Черным Князем? Случается и так, что старые предания лгут!

– Старые предания никогда не лгут, русич, – посуровел лицом Бернгард. – К тому же то, о чем я сказал – это не просто предание. Это правда. Самая что ни на есть истинная истина.

Судя по тону, магистр верил в это всей душой. Может, в самом деле – истина?

– Все равно! – упрямо мотнул головой Всеволод. – Нужно попытаться! Коли уж не остается иного выхода…

Всеволод покосился на Золтана, не так давно покинувшего со своими бойцами заставу на Брец-перевале. Отважные шекелисы, осознав, что стеречь горный проход нет более никакого смысла, предпочли присоединиться к русской дружине и отправиться к Серебряным Вратам. Практически – в пасть темным тварям. Простым угорским ратникам, прежде никак и ничем не связанным с дозорами Сторож, хватило на то воли. Теперь же, судя по всему, настал черед всем им идти еще дальше, еще глубже в эту самую пасть. И пусть темное обиталище подавится! И пусть Черный Князь сдохнет! Если им повезет. Если очень повезет… очень-очень…

Но так – хоть какая-то надежда!

– Иной выход есть всегда, русич, – задумчиво проговорил Бернгард, – и у нас он есть тоже. А выход простой. Запереть Серебряные Врата и биться из-за них. И тем самым просто делать свое дело.

– Наше дело – остановить Набег! – тряхнул головой Всеволод.

– Если граница миров открыта – Набег не остановить, – рассудительно заметил Берн-гард. – Наше дело – защищать людское обиталище. Столько, сколько это возможно.

– Но ведь рано или поздно…

Всеволод запнулся, сказал иначе:

– Этот замок обречен, мастер Бернгард.

Нежданная улыбка вдруг скользнула по устам тевтона.

– Что ж, я вижу – говоря такое, ты не боишься, русич. Дело вовсе не в страхе. А в излишней смелости, затмевающей разум. Смелости от незнания. Которая сродни глупости.

Тевтонский магистр выражения не выбирал.

Всеволод вспыхнул. Сжал кулаки. Немец же продолжал спокойно, не обращая на состояние гостя ни малейшего внимания:

– Слепая, безрассудная, глупая смелость, си-речь смелая глупость порой опаснее страха, ибо страх хотя бы водит дружбу с осторожностью. Смелость же и глупость не видят ничего, окромя самих себя.

– Почему ты отвергаешь мой план? – глухо процедил Всеволод. – Зачем надсмехаешься надо мной?

– О, нет, я и не думал тебя высмеивать. – Улыбка исчезла. Тевтонский магистр вновь говорил серьезно. – Я лишь показываю вещи, как они есть. Твой план безрассуден, русич. А потому никуда не годится.

– Но почему?! – чуть не вскричал Всеволод.

– Потому что днем, когда у нас есть хоть какой-то шанс овладеть Проклятым проходом, через Мертвое озеро в Шоломонарию не проникнуть. Озерные воды открывают границу между мирами лишь ночью, когда смыкаются две тьмы, когда два обиталища единятся отсутствием светила.

– Значит, следует идти на озеро ночью.

– Думаешь, ночью мы сможем проложить себе дорогу через темные орды, натиск которых едва сдерживаем из-за стен?

– Нужно собрать в единый кулак всех воинов!.. – горячился Всеволод, – Пока есть кого собирать… и… и…

– И бросить замок на произвол судьбы?

– Хорошо, – выдохнул Всеволод. – Раз уж тебе так важен замок, можно разделить ратников на две части. Одна останется защищать стены. Вторая – пробьется к озеру.

– Для этого у нас слишком мало людей.

– Ты сказал, их стало больше, чем было в начале Набега.

– Но я не сказал, что их стало больше намного. Нет, делить силы – значит, сразу погубить отряд, отправляющийся на ночную вылазку, и – чуть позже потерять замок, который оставшиеся воины долго удерживать не смогут. А если мы потеряем замок – то потеряем все.

– Все? – Всеволод прищурился. – Ох, хотелось бы мне знать, почему ты так цепляешься за свою крепость, Бернгард.

«Мастера» Всеволод опустил – и сделал это сознательно. Он был слишком зол сейчас. Он никак не мог понять тупого упрямства Бернгарда.

Тевтон неодобрительно покачал головой:

– Да потому что эта крепость важна. Потому что сейчас она важнее всего на свете.

– По-че-му?!

– Потому что Серебряные Врата – последняя надежда.

– Надежда?! Для кого?

– Для нас. Для всех. Для всего людского обиталища. Пока мы храним эти стены, мы еще можем противостоять нечисти. Когда стены падут – все будет кончено.

Всеволод безнадежно махнул рукой.

– Не хочешь рисковать? Предпочитаешь ждать за каменной стеной с серебряными шипами? Что ж, жди. Покуда из Мертвого озера не выйдет Черный Князь.

– Ты понимаешь неверно, русич, – вздохнул Бернгард. – Не познав сути вещей, ты путаешь причину и следствие. Тот, о ком ты сейчас говоришь, не придет сюда сам, чтобы сломить наше сопротивление. Не придет именно потому, что мы противимся его воинству. Он приходит лишь туда, где может властвовать, и тогда лишь, когда может властвовать. Власть его распространяется только на земли, где нет противления этой власти. Темный Набег, да будет тебе известно, – это не просто набег. Задача нечисти, что идет впереди своего господина, – подготовить людское обиталище для его вступления в наш мир. Уничтожить противящихся, изгнать боящихся. Очистить землю для новой власти, ибо любая новая власть – истинно новая – всегда начинается сызнова. И зиждется она на пролитой старой крови. А уж власть Нахтриттера – и подавно.

Я вижу недоумение на твоем лице, русич. Что ж, постараюсь объяснить понятнее. Покуда люди бьются с посланниками тьмы, сам Рыцарь Ночи, посылающий их, сюда не придет. Но если люди, убоявшись, опустят оружие, покорно склонят или бездарно сложат головы, если оставят свои исконные земли, на земли эти немедленно ступит нога Шоломонара. И назад, за границу миров его уже не загнать. Ибо вместе с ним его мир войдет в мир наш. И нечисть станет полновластным хозяином нашего обиталища.

Вот отчего темные твари так упорно штурмуют Серебряные Врата. Нахтцереры уже очистили для своего господина почти всю Трансильванию, и лишь мы – кость в горле грядущей тьмы. Так что важна уже не победа, русич. В этой битве ее нам не добыть. Важно противление. Все просто. Пока мы держим оборону, путь Рыцарю Ночи закрыт и брешь между мирами для него тесна, как ушко иглы для верблюда. Когда же замок падет, Шоломонар овладеет землями Семиградья. И это будет началом конца. Надеюсь, теперь тебе все понятно, русич?

Всеволод отвел глаза.

Все…

Теперь ему было понятно все.

Бернгард прав: беречь и защищать Серебряные Ворота так долго, насколько это возможно, – вот что им остается. Ибо даже один человек, сражающийся на этих стенах, сможет хоть ненадолго, но отсрочить всеобщую гибель.

Значит, бой будет долгий, и бой будет страшный.

А когда битва закончится… закончится, разумеется, не в их пользу, ибо такие неравные сечи, действительно, не выигрывают… когда все закончится…

Всеволод сглотнул ком, вставший вдруг поперек горла.

Да, ему было понятно все.

Отошли в сторону Сагаадай и Золтан – молчаливые свидетели препирательства Всеволода с тевтонским старцем-воеводой. Мрачные, подавленные отошли. Им тоже было понятно…

Знакомое позвякивание донеслось вдруг откуда-то сверху. Всеволод поднял голову. Так и есть! На стене, возле надвратной башни сидел Раду. Молодой шекелис уже распаковал свою цимбалу и теперь проверял, настраивал инструмент.

Проверил. Настроил.

И…

Маленькие молоточки с кожаными колотушками на концах прошлись, пробежались по натянутым струнам диковинных угорских гуслей. Звонкий протяжный звук обратился печальной переливчатой мелодией.

Музыка крепла, лилась со стены все громче, увереннее. Раду не смотрел на струны. Привычные руки выстукивали мелодичный ритм сами. Взгляд же музыканта был обращен сейчас куда-то за бойницы и зубцы заборал. Вдаль, к горизонту, в кровавый багрянец заката над Мертвым озером.

• Предыдущая
• 16/64
• Следующая