Рыцари рейха - Мельников Руслан - Страница 20

• Предыдущая
• 20/61
• Следующая

— Мировое господство?

— Именно. Успешный крестовый поход на Восток невозможен без подчинения Запада. А уж подмяв под себя и Запад, и Восток, немцы станут диктовать свою волю всему миру в тринадцатом веке, чтобы кардинальным образом изменить геополитическую ситуацию в двадцатом.

Бурцев вздохнул. До чего же знакомые речи!

— В Святых Землях мы основали новый немецкий орден, — с кривой ухмылкой сообщил штандартенфюрер. — Свой орден...

— Хранители Гроба? — теперь-то догадаться об этом было совсем нетрудно.

Монашеский капюшон шевельнулся в согласном кивке:

— Тринадцатый век требует соответствующих названий. «Небесное воинство», Хранители Гроба... Все это дань времени. Но дело, как ты понимаешь, не в названиях.

— А что, в палестинских владениях Тевтонского ордена тоже имеются башни перехода? — сменил тему разговора Бурцев.

— Платц-башня есть в иерусалимском храме Соломона. В назначенное время фон Хохенлох отбил ее у тамплиеров. Я поставил там «якорь» и первый цайтпрыжок прошел благополучно. После этого вытеснить из города храмовников, пришедших к ним на помощь иоаннитов и прочую рыцарскую шваль не составило труда.

Да уж, если на иерусалимские улицы вместе с тевтонами вышли автоматчики и танки цайткоманды СС — ничего удивительного в этом нет.

— Мы брали город за городом, замок за замком, — продолжал Бенедикт. — Били и рыцарей, и арабов. Решающее сражение произошло под Аккрой. Не сражение даже, а так... Там мы потеряли с десяток человек и обрели власть над всем Иерусалимским королевством. А теперь действуем уже и за его пределами. Скоро, очень скоро изменения в прошлом отразятся на будущем. И у твоей России, полковник, и у ее союзников нет шансов.

— Не ты первый так говоришь, не ты последний, — скривил губы Бурцев.

— Третий Рейх будет править миром!

— Ну, положим, ты-то сам этого никогда не узнаешь наверняка, падре. Без малой башни перехода тебе не выбраться из тринадцатого столетия.

— Ошибаешься, полковник. — Улыбка под монашеским капюшоном была холодной и неприятной. — Да, конечно, у нас имелись определенные планы на шлюссель-башни Взгужевежи. Но в нашем распоряжении имеются и иные способы покорения пространственно-временных сфер.

Бурцеву вспомнились полубредовые разглагольствования Сыма Цзяна о вездесущей энергии гармонии ци и ее разрушительном антиподе.

— На ша ци, что ли, уповаете? — хмыкнул он.

— Чего? — насторожился Бенедикт.

— Ну, там, устроить какой-нибудь супервзрывчик в полнолуние, — продолжал издеваться Бурцев, — чтоб высвободить сокрытую мощь магической башни. А?

Штандартенфюрер вдруг резко отстранился. Немец явно был удивлен и даже напуган неожиданной осведомленностью пленника. «Блин, неужто угадал!» — поразился Бурцев.

— Да, — медленно и тихо ответил Бенедикт. — Мы, в самом деле, намерены взорвать платц-башню, но откуда вам-то это известно, полковник?

— А вот древние тексты надо внимательно читать!

Бурцев судорожно соображал. Взорвать башню... Значит, в самом деле, взорвать?! Это что-то новенькое... И, судя по всему, вполне реальное!

Эсэсовец тем временем взял себя в руки.

— Ладно, вижу, ты весьма подкованный в этих вопросах собеседник, — сухо заметил он и тут же расплылся в елейной улыбке. — Что ж, тем занимательней будет наша беседа. Действительно, в одной из платц-башен мы намерены активизировать достаточно мощный заряд. Потом — бум! — и магический потенциал, скрытый в ней, высвободится весь, без остатка. Что, в свою очередь, спровоцирует реакцию всей сети арийских башен. Начнется перекачка невиданных сил, которые мы и намереваемся использовать. И уж тогда...

— А что тогда? — осторожно поинтересовался Бурцев.

— Время как таковое перестанет существовать. По крайней мере, для нас. Дранг нах остен — это вчерашний день, полковник.

Вчерашний день? Странно, вообще-то, слышать такое от эсэсовца двадцатого столетия, устраивающего диверсию в тринадцатом. Блин, до чего же относительным стало со всеми этими хроновывертами доброе старое понятие «вчера»!

— А сегодняшний? Под каким лозунгом истинные арийцы проводят сегодняшний день?

— Дранг нах цайт, — любезно ответил Бенедикт.

— Дранг — нах... — Бурцев выдержал выразительную паузу. — А вот цайт... Что с ним станет, со временем-то после ваших долбаных экспериментов?

— О, ничего страшного, не волнуйся. Конца света не произойдет. Просто спица древней магии, отточенная мощью германского оружия, проколет зыбкую материю мироздания. Сделает одну-единственную дырочку. И откроет тоннель от начала времен и до скончания оных. Вечный, стабильный, стационарный тоннель, который сам станет неотъемлемой частью данности нашего мира. Тоннель свяжет центральный хронобункер цайткоманды с платц-башнями всех временных и пространственных зон. Представляешь, полковник?! Такое не снилось даже арийским колдунам!

Бурцев не представлял. Он смотрел на немца и думал... Эсэсовец не оперировал такими отвлеченными понятиям, как ци и ша ци, и, возможно, поэтому его рассказ казался более убедительным, чем сбивчивая речь Сыма Цзяна. И Бурцев верил фашику. Ну, хотя бы потому, что особого смысла лгать у отца Бенедикта сейчас не было.

— Но зачем все это? Тоннели какие-то, дырки во времени... Мало вам цайтпрыжков?

— Неужели не понятно, полковник? Цайтпрыжки по законам древней магии безнадежно устарели. Они нас больше не устраивают. Слишком сложно, слишком много затрат и ограничений и при этом слишком мало отдачи. А вот межвременной тоннель — совсем другое дело! Его можно использовать всегда, без помех. По такому коридору можно перебрасывать войска в любой момент, в любое место, в любом количестве. Гонять туда-сюда целые армии. Хоть в прошлое, хоть в будущее. Мы перестаем играть по правилам арийских магов, полковник. Скоро мы взломаем эти правила и установим свои.

— Эх, знали бы бедолаги-арийцы...

— У них не было наших возможностей.

— И амбиций, — добавил Бурцев.

— И амбиций, — согласился эсэсовец в рясе. — И гибкости мышления. Мы просто, хм... творчески подошли к наследию предков. Решили, так сказать, привнести в допотопную магию элементы прогресса.

Вот, мля! Модернизаторы-рационализаторы хреновы!

— А что, для того чтобы заминировать платц-башню, обязательно нужно было забираться в прошлое?

— О, ты, похоже, все-таки не до конца представляешь, с какими силами нам приходится иметь дело, полковник. Создание цайттоннеля — процесс двусторонний. Двувременной, точнее. Если на одном хронологическом отрезке высвобождается магический потенциал, значит, на другом команда посвященных магов-ловцов непременно должна контролировать его и тянуть к себе через время и пространство. Иначе вместо стабильного цайттоннеля получится непредсказуемая хаотично блуждающая аномалия. А как явствует из расчетов наших эзотериков, идеальная разница во времени между магическим всплеском и его ловцами составляет ровно семь веков.

Бурцев тряхнул колодкой на шее:

— Так вот почему цайткоманда выбрала сороковые тринадцатого столетия?! Вот почему вы здесь?!

— Ничего случайного в этом мире нет, полковник, — улыбнулся штандартенфюрер.

Бурцев думал пару секунд перед следующей репликой. Решился, наконец. Вряд ли гибель Взгужевежевского замка теперь представляет тайну для пронырливых фашиков, так что...

— А знаешь, штандартенфюрер, — заявил он твердо, — ничегошеньки-то у вас не выйдет. Я ведь собственноручно уже взрывал одну башенку перехода в Куявии. Причем в полнолуние. «Башня-На-Холме» называется. Взгужевежа. Слыхал о такой? Так вот, если то, о чем ты говоришь, — правда, там сейчас должна быть та-а-акая дыра! Такая, как ты выразился, хаотично блуждающая аномалия, что бесконтрольная утечка магической силы из сети арийских башен давно идет полным ходом.

Немец расхохотался:

— До чего же ты наивен, полковник! Да, твой взрыв во Взгужевеже уничтожил наш гарнизон и разрушил целый замок, но при этом высвободил лишь ма-а-алюсенькую толику магической силы. Да и та использовалась крайне нерационально. А чтоб добиться успеха, чтобы взять всю мощь древних башен и продырявить само время, требуется заряд помощнее.

• Предыдущая
• 20/61
• Следующая