Полигон - Мельников Руслан - Страница 48

• Предыдущая
• 48/59
• Следующая

– А ты принюхайся и догадайся с трех раз, – буркнула Ирина.

Да, пахло под землей отнюдь не цветочной лавкой. И не бомбоубежищем. Запах был противным, запах был знакомым. Неужто снова канализационный коллектор? Ну конечно! Это же выход старой заброшенной городской клоаки. Извилистый овраг в прошлом был, вероятно, руслом какой-нибудь небольшой грязной речушки. А когда город окончательно загадил ее, когда грязи и нечистот стало больше, чем воды, река исчезла.

Да и вообще…

В свое время ведь именно резкое изменение гидрологической обстановки позволило проложить в Ростовске пару-тройку веток метро. Исполнилась давняя мечта провинциального города… Метро, впрочем, прослужило недолго – до начала оргского беспредела. И впоследствии стало, как выяснилось, прибежищем бомжей-людоедов.

– Уже догадался, – вздохнул Денис. – Надеюсь, подземный народец нас еще не засек. Ну, те бомжи, которые…

– Подземный? Народец? Бомжи? – Ночка усмехнулась. – Ошибаешься, День. Выжить под Ростовском еще труднее, чем в самом Ростовске. Так что это – всего лишь ход. Тайный лаз, по которому окрестные дикари шастают в город. На охоту… За человечинкой. А все дезинфекционные работы коммунальных служб, все эти подземные химические атаки были направлены против них. Вникаешь?

Вникал Денис с трудом. Вообще-то ему было легче поверить в существование бомжей-мутантов – кучки городских выродков, скрывающихся в подземельях мегаполиса, чем в окончательную деградацию загородных племен. Но Ночка работала в мэрии. Ночка была секретарем-референтом Черенкова. И вряд ли она сейчас просто фантазировала.

– Погоди, Ира, ты хочешь сказать, что…

– Что наши с тобой общие знакомые мальчики-каннибальчики – типичные представители жителей гм… сельской местности. То есть основного населения этой несчастной страны. Или я не права, орг?

Николай, к которому был обращен вопрос, не ответил. «Значит, права», – подумал Денис.

Такие дела… Дряхлая цивилизация, впадает в детство. Человечество бодро шагает обратно в каменный век. А вокруг жалких останков старого мира уже кормятся стаи двуногих падальщиков. И скоро, совсем скоро полчища одичавших варваров-людоедов сметут то немногое, что еще есть. Сметут и сожрут. И нечего будет противопоставить натиску этих орд.

Кто сказал, что организованная преступность, грызущая изнутри последние уцелевшие мегаполисы, – главная опасность? Кто сказал, что неуязвимая армия мертвых солдат, над созданием которой бьются федералы, понадобилась только для борьбы с группировщиками? Кто сказал, что четверка бывших – два бывших следака, бывший федеральный гвардеец и бывшая секретарша – сделали правильный выбор, вставив палки в колеса «Мертвому раю»? Спасительного для страны эксперимента. Проваленного на полигоне «Р-1».

А от накатывающего самолетного гула уже не спрятаться даже под землей. Вибрация воздуха передается почве. Сверху сыплется. Тонкие ручейки сухой грязи. На волосы, за воротник, в лицо…

Эскадрилья федеральных бомбардировщиков атакует. Эскадрилья уже над городом.

И – тихий свист. Где-то вверху… Тихий, но неуклонно нарастающий. Приближающийся. Пронзительный. Ниже, ниже… Сильнее…

И – взрыв. Взрывы. Много. Бесконечной несмолкаемой канонадой.

Вздрагивала жижа под ногами. На головы падала земля, пыль и еще что-то мерзкое, поросшее мягким пушистым мхом. И – где-то рядом – эхо обвала. И – ближе – яркая вспышка по глазам. Короткий пронзительный импульс цвета пламени. Мигание мощного прожектора с багровым светофильтром, осветившее весь коллектор.

И – еще, еще…

Этот свет, бесцеремонно ворвавшийся в темноту подземелья, не радовал – пугал. Свет показывал, что не так уж и глубоко они успели забиться в трубу со старым окаменевшим дерьмом. Что не спасет их труба, показывал свет. Что дело их – труба. Вот что он показывал, что безжалостно высвечивал.

А вслед за светом шла волна нестерпимого жара. Сначала дохнуло сверху. Потом снизу – из недр потревоженных городских коммуникаций. Город жгли основательно: от макушки до самых корней. Долго жгли…

Новый заход. Новая серия взрывов. Еще одна порция… Атомная бомбардировка затягивалась до бессмысленности.

Странно, что ядерные грибы никак не поймают в свои смертоносные шляпки сажающие их бомбардировщики.

Странно, что до сих пор не раскололась, не треснула планета.

Странно, что четыре человека, прячущиеся в коллекторе древнего дерьмовода под самым боком сжигаемого неумолимой цепной реакцией мегаполиса, все еще живы. Да, вот что самое непостижимое!

Господи, неужели опять?! Новая волна взрывов накрыла Ростовск и…

И больше прятаться не было смысла. Никакого.

Громадным свинцовым синяком над головой набухало небо. Замазанное, замалеванное темной мутью. Именно небо, приваленное тяжеленными, низкими – рукой, наверное, достать можно – струящимися тучами, увидел Денис, когда выкарабкался наконец из рыхлого завала.

Эта плотная непроглядная пелена с жутким красноватым отливом жадно пожирала молодое утреннее Солнце. Вокруг, однако, светло было необычайно. И тихо. И самолетов – нет. Уже. Ни одного.

Как и следовало ожидать, ветхая труба канализационного коллектора не выдержала. Нора, в которой они укрывались, превратилась в бесформенную траншею на дне оврага. В провалившуюся могилу, вроде тех, на заброшенном Старом кладбище. В братскую могилу.

Над которой…

Денис застонал…

…он находился.

…а застонав, – услышал свой стон.

Жив? После атомной-то бомбардировки? Да. Вроде жив. Ну и все. Ну и ладно. Потом будем искать объяснение, а пока…

Попытка Дениса докричаться хоть до кого-нибудь закончилась хрипом и приступом надсадного кашля. Ох, и отвратительно же на вкус дерьмецо предков! Денис заставил себя поверить, что глотка его забита пылью и грязью. Иначе все внутренности вывернуло бы наизнанку. Уж очень располагал к этому затянувшийся кашель.

– Ты в порядке?

Голос? Сзади? Ух, ты! Его, оказывается, опередили. К черно-красному небу уже пробилась Ирина. Червяком она была в прошлой жизни, что ли?

– Цел, спрашиваю?

Денис кивнул. Цел-цел, только бы прокашляться без рвоты.

Ага, а вот еще один прирожденный могильный червь! Николай быстро-быстро орудовал широким прикладом «Вурдалака», разгребая сухие комья. Высушенную огненным дыханием и пламенным языком грязь разгребая…

Орг откапывал Юлу, – ее пальцы тоже торчат над поверхностью и судорожно скребут землю. Жива. Пока. Но вряд ли сейчас уместно использовать оружие в качестве саперной лопатки. Или Волк просто боится выпускать автомат из рук? Идиот, так же и убить Юльку недолго. Прикладом-то!

Денис подполз поближе, начал помогать. Греб руками, ломая ногти… И Ирина присоединилась.

Втроем они не дали Юльке времени задохнуться. Откопали, выдернули, как репку. За руки, за плечи, за волосы. Ишь, чего захотела, единоличница, – легкой смертью отделаться. Нет уж, будь любезна, девочка, помучься со всеми до конца.

Еще один приступ кашля, вздох и слабый голос.

– Чего? – переспросил Денис, склонившись к Юле.

Юлька шепнула чуть слышно:

– Горит… Что-то… Сильно…

И как он сам-то до сих пор не заметил?! Контуженому обонянию потребовалась подсказка, чтобы заработать в полную силу. Действительно ведь горит, да еще как! Все горит. Жирной копотью, казалось, пропитался сам воздух вокруг.

Денис снова посмотрел в небо. Да никакие ведь это не тучи! Тяжелые клубы дыма, которые не дай бог, еще потянет ветром в их сторону. А светло так – из-за жуткого зарева пожарищ. Из-за щедрой багрово-кровавой подсветки снизу.

Ох, и славно же пылают родные города!

Чтобы увидеть сам огонь, нужно было подняться наверх со дна траншеи, со дна оврага. Делать этого не хотелось никому, однако каждый почему-то молча встал и молча полез по осыпающейся круче.

Полез, пополз. Упрямо. Настырно. Грязь под ногами и руками – сухая уже, не вязкая, с жесткой опаленной корочкой тормозила их, удерживала. Как могла. Но грязь не справилась. Не остановила.

• Предыдущая
• 48/59
• Следующая