Операция «Танненберг» - Мельников Руслан - Страница 45

• Предыдущая
• 45/65
• Следующая

А до вечера оставалось совсем ничего.

…От китайских новинок отказались только лучники Бурангул и дядька Адам, предпочтя более привычное метательное оружие. Вальтер Телль решил вооружиться сразу двумя самострелами. Своим – тяжелым, проверенным, дальнобойным и бронебойным, и легким – китайским. Остальные в спешном порядке осваивали «малый ну».

Попрактиковались немного… И открылось еще одно неоспоримое преимущество модернизированного арбалета: для сносной стрельбы из него не требовалось каких-либо особых навыков.

А требовалось всего-то…

Дернуть рычаг. Навести на цель. Нажать на курок. Дернуть рычаг. Навести на цель. Нажать на курок. Дернуть, навести, нажать… Просто, как дважды два. Главное – правильно навести и хорошо прицелиться. С луком у новичков такой номер не прошел бы точно. А тут… тут большинство выпущенных стрел летели туда, куда следовало. И летели часто. Засыпать кого таким дождиком – мало не покажется.

К Черному лесу добрались на «Опеле». На закате уже добрались. План операции был прост: Бурцев на грузовике отвлекает внимание засады. Остальные подползают к немцам так близко, как только смогут, а подобравшись…

Впрочем, дальше они не загадывали.

Десант с многозарядными китайскими арбалетами высадился из кузова за лесом. Там и расстались, разошлись, разъехались. «Опель» по широкой дуге начал огибать невидимый пока еще холм с развалинами древней башни наверху. И с фашистско-тевтонской засадой внизу.

Машине предстояло появиться с противоположной стороны от рассыпающихся по подлеску и готовящихся к атаке арбалетчиков.

Вместе с Бурцевым ехали Аделаида и Ядвига. Дамам совсем ни к чему лезть в битву. Хватит с них подстреленной Берты. Непреклонность Бурцева в этом вопросе дам огорчила. Любопытно, видите ли, им посмотреть вблизи, каково это – с китайскими самострелами против «громометов». В утешение Бурцев сунул женщинам по арбалету. Сказал, что, возможно, самим придется отстреливаться прямо из колдовской повозки. Но – это вряд ли. Подставлять под удар машину он не собирался. Бурцев собирался лишь подразнить немцев и при благоприятном стечении обстоятельств – выманить из оврага на открытое пространство, под стрелы китайских арбалетов. А выманив – дать по газам. Так что машина была сейчас относительно безопасным местом. Аж самому противно. По хорошему-то воевода должен вести свою дружину в атаку, а не раскатывать вдали от места стычки. Но приходилось кататься. Кроме него за руль сесть некому: в средневековье на водителей не учат.

Сумерки сгустились. Что под колесами – не видать. А десант уже должен бы выбраться на позиции. Пора проводить отвлекающий маневр.

Бурцев врубил ничем не прикрытые фары. Вывернул из подлеска. Попер по ухабистой целине. Вперед, за светом, взрезающим ночь. Где-то там – развалины арийской башни перехода. И где-то там его поджидают немцы.

Заметили уже, наверное. Мудрено не заметить горящие фары на пустой равнине, мудрено не услышать в тишине наступающей ночи шум мощного движка. И пусть… Пусть смотрят, пусть слушают. Пусть дадут арбалетчикам подобраться еще ближе.

Он повернул. Вправо, влево. Полосуя сумрак яркими лучами. Устраивая иллюминацию для незримых наблюдателей. Пускай полюбуются. Шоу. Напоследок.

И – увлекся! И – не заметил!

И – хрясь! И – бумп-ш-ш-ш!

В глубокую промоину, скрытую в траве, многострадальный «Опель» влетел всем передком. Уткнулся бампером в земляную стенку. По лобовому стеклу пошла трещина.

Движок ревел. Колеса крутились, выбрасывая вверх комья грязи. Машина дергалась, но с места не двигалась.

Бурцев выскочил из кабины. Посмотреть. Ну, посмотрел. Застряли! Плотно засели. Втроем – с двумя девчонками не вытолкнуть. Откапывать теперь надо передние колеса.

Бурцев погасил фары. Поздно.

Заметили. Сам ведь того хотел.

И – теперь уже другие огни замелькали в темноте. Фары «Цундаппов». Огни факелов. Но не впереди – не в овраге, где должен сейчас начаться бой. Сзади. И справа. И слева тоже.

Они выныривали из ближних балок. Выезжали из-за дальних холмов. Спешили от массива Черного леса и небольших рощиц.

Бежали, ехали, скакали…

Немцы обложили со всех сторон. И Бурцев понял. Не в овраге под платц-башней скрывалась настоящая засада. Овраг – это так… Приманка. Отвлечь внимание. Привлечь внимание. Как «Опель».

Немцы знали, что после неудачной разведки Вальтера Телля сбежавшие пленники шварцвальдского замка вернутся сюда. Или сами догадались, или взяли в плен кого-нибудь из теллевских стрелков. Выпытали? Вызнали под каким-нибудь магическим гипнозом? Не важно это, уже не важно.

На темной равнине мелькали конные фигуры в белых тевтонских плащах и размытые силуэты мотоциклов с колясками. С пулеметами. Сзади бежала цепь пехотинцев. Эсэсовцы? Кнехты? Не разобрать. Преследователи не стреляли. Пока.

Путь к отступлению отрезан. И бежать теперь можно только вперед. Но на своих двоих – далеко не убежишь.

А грузовик застрял!

В кузове – оттуда удобно бить во все стороны – с арбалетами наготове уже затаились Ядвига и Аделаида. Ждали молча, не высовываясь.

Бурцев руками разгребал землю под колесами. Дохлый номер. Промытая дождями глинистая почва уже затвердела. Не поддавалась. Вот для чего фашики возили в машине саперную лопатку!

У Бурцева лопатки не было. И он рванул из ножен меч. Принялся сковыривать землю клинком, стараясь не пропороть скаты.

Странная это была гонка – не на жизнь, а на смерть. Немцы приближались, а отточенный клинок взрезал дерн и рубил плотную глину. Ну, вроде сойдет? А если нет? А враг уже – вот он!

Первыми были «Цундапп» и пара тевтонских рыцарей. Эти намного опередили остальных. Метался туда-сюда свет одинокой фары. Мотоциклетная коляска скакала по кочкам. Может, поэтому пулеметчик и не стрелял до сих пор – не мог прицелиться. Или потому, что немцы все еще надеялись взять беглецов живыми. Или просто потому, что не видели они никого в темноте и не рассчитывали, что кто-то остался возле машины с погашенными огнями.

Но тевтоны на скаку уже опускали копья, готовые сбить любого, кто высунется из-за «Опеля».

Ну, вашу мать… Бурцев бросил меч. Схватил арбалет. Скомандовал негромко:

– Эй, там, в кузове! По рыцарям изломанного креста в колдовской повозке – пли!

Три стрелы – две из кузова, одна – из-под кабины – бесшумно устремились к цели. К яркому пятну в ночи. Видимо, что-то попало. Куда-то… Луч мотоциклетной фары прочертил диковинный зигзаг. Кто-то закричал. Коротко взлаял пулемет. Куда ушла очередь? Не понять. Наугад, видать, пальнул, с перепугу, не видя цели.

Щелкнули рычаги перезарядки. Еще три стрелы… На свет… Три незримых ночных мотыля со стальными жалами.

«Цундапп» перевернулся.

Еще три выстрела. «Рыцари изломанного креста» больше не подавали признаков жизни.

Зато тевтоны – Готт мит у-у-нс! – гудят из закрытых яйцеобразных шлемов и несутся тяжелым галопом, выставив вперед копья. Длинные копья всадников легко достанут и Бурцева, укрывшегося за капотом, и Аделаиду с Ядвигой, сидящих в кузове. Секунды через три уже достанут. Но три секунды – достаточно, чтобы сделать из скорострельных китайских арбалетов еще пару залпов.

А это – шесть стрел. Почти в упор. В отчетливо видимые в ночи белые одежды братьев ордена Святой Марии. В белые попоны и нагрудники крупных боевых коней.

И рыцари, и кони с грохотом летят наземь. Катятся, звеня металлом, чуть не к самым колесам грузовика. Кони – либо убиты, либо ранены. Тевтоны же, обвешанные латами… Нет времени проверять тевтонов.

Бурцев уже в кабине.

Уже заводит.

Протекторы цепляются за расковырянную землю. Сзади густо дымят выхлопы, окутывая и скрывая машину. Сзади вовсю палят уже немцы. Мимо пока.

А вот – стукнуло – в кузов. Раз, другой…

Быстрый взгляд назад. Нет, девчонок вроде не задело.

Аделаида и Ядвига надсадно кашляют и – щелк-щелк – шлют стрелу за стрелой, опустошая магазины самострелов. Бьют – уже не целясь, наобум. Трудно прицелиться, когда от газа нечем дышать и слезятся глаза, а кузов под ногами ходит ходуном.

• Предыдущая
• 45/65
• Следующая