Дети на ветру - Цубота Дзёдзи - Страница 22

• Предыдущая
• 22/45
• Следующая

— Наверно, сегодня не придет, — вздохнул Сампэй, и в это время из-за фабрики показалась машина. Сверкающая, черная машина, похожая на жука-носорога. Она направлялась к их дому.

— Кто же это может быть? Зачем?

Им и в голову не пришло, что это приехал отец. Но автомобиль остановился у ворот их дома. Вышел дядюшка Укаи, за ним — адвокат Оми-сан. Последним появился небритый человек с заспанным лицом в свободно болтающемся кимоно, похожем на нэмаки[41]. Это был отец. Все трое молча прошли в дом. Кричать «Бандзай!» почему-то не захотелось. Мальчикам стало сразу тоскливо. Притихшие, они молча сидели на дереве. А рядом на палке колыхался флажок с красным солнцем посередине. Тем временем из дома послышались оживленные голоса и смех. Тут уж ни Дзэнта, ни Сампэй не могли спокойно усидеть на месте. Им захотелось сделать так, чтобы все знали, где они.

— Дзэнта, крикни: «Бандзай!»

— Ну вот еще! Кричи сам.

— Бандзай! — тихонько пискнул Сампэй.

Отчего-то у них обоих не хватало смелости крикнуть громко.

Тогда они решили покататься на качелях. Разогнали их чуть ли не до неба. Но отец не обратил на это никакого внимания. Делать нечего, мальчики притаились в тени веранды, у гостиной, и, пригнувшись, тихонечко позвали:

— Папа! Папа!

Видимо, отец не услышал. Тогда они заорали, что было мочи:

— Па-па!

Убежали к прихожей и там спрятались. Посидели немного, вылезли из укрытия и снова притаились у веранды. Опять крикнули: «Папа!» — и удрали. Однако и на этот раз их никто не заметил. В гостиной продолжался разговор, слышался смех. Придется отважиться на что-нибудь дерзкое. Сампэй выскочил из-под веранды и не пригибаясь побежал мимо гостиной к черному выходу, вопя на ходу:

— Папа!

Дзэнта тоже не заставил себя ждать. Трижды выкрикнув скороговоркой: «Папа! Папа! Папа!», он промчался мимо веранды к Сампэю. Встретившись у черного входа, они расхохотались, подпрыгивая на месте, — игра им нравилась.

А отец в это время рассказывал в гостиной:

— Да, здорово мне навредил этот Акадзава. Припрятал подлинный документ, а меня заставил написать новый. Я сказал в полиции, что написать-то я написал, но не воспользовался им. Однако у меня не было доказательств, что документ, выданный им за фальшивый, в действительности — подлинный. Очень натерпелся я из-за этого Акадзавы.

Отец вернулся, а Акадзаву и Саяму увели в полицию. Выяснилось, что Акадзава в корыстных целях скрыл подлинный документ о передаче отцом денег артели акционерному обществу. Более того, он произвел незаконную опись имущества в доме Сампэя и Дзэнты. У их отца не было никаких долгов, за что следовало бы описывать их имущество. А Акадзава заявил, что отец якобы неправильно выплачивал зарплату рабочим и служащим, поэтому он-де и забрал его имущество.

После того как Акадзаву и Саяму препроводили в полицейское управление, снова состоялось собрание пайщиков. Саяму убрали с места управляющего и назначили на это место отца Сампэя и Дзэнты. В тот же день у ворот фабрики собрались ребята и, изображая привратников, выкрикивали:

— Пожалуйте! Первый, второй, третий…

Сампэй не пошел к фабрике. Он качался на качелях, когда прибежали запыхавшиеся Цурукити и Камэити и доложили:

— Сампэй-тян! Шестнадцать человек пришло. Пойдем скорее, будем дальше считать.

— Не, не охота. Лучше зовите всех сюда. Я расскажу о каппе. Знаешь, как интересно! Когда я жил у дядюшки Укаи, меня унесло вниз по реке в бадье. Я доплыл до глубокого-преглубокого омута. Гляжу: из воды показалась огромная черепаха. И как ты думаешь, кто сидел на ее панцире? На ее панцире сидел каппа с блюдечком на голове.

Услышав такое, Цурукити подобрал неподалеку осколок черепицы и положил себе на макушку.

— Я — каппа. А Камэити будет большой черепахой. Ну, пошел, Камэ-тян! Что же ты не шевелишься?

Цурукити уселся верхом на Камэити. Камэити зашагал на четвереньках, выкрикивая: «Уо-уо!» — черепаха тоже должна издавать какие-то звуки, а то не интересно.

— Сампэй-тян! Иди, садись верхом на Камэити. Прекрасная черепаха! Ну, давай пошевеливайся! — покрикивал Цурукити.

Потом они втроем побежали к воротам фабрики и стали там играть в каппу. Тот, кто был «черепахой», привязывал сзади веревочный хвост, а тот, кто был «каппой», клал на голову осколок тарелки или черепицы. Но скоро им надоело ползать на четвереньках, они разбились на группы и устроили соревнования по бегу: хвостатые «черепахи» бегали с «каппами» на плечах. Проигрывала та пара, у которой с головы «каппы» падал осколок тарелки или черепицы. Увлеченные игрой, мальчишки не заметили, как кончилось общее собрание пайщиков.

Отец Сампэя и Дзэнты снова был избран управляющим фабрикой, а конфискованное имущество вернулось в их дом.

Акадзаву и Саяму вскоре отпустили из полицейского участка — за них просил отец мальчиков.

Длинные летние каникулы подходили к концу. Однажды у ворот их дома послышался голос, которого Сампэй давно уже не слышал:

— Сампэй-тян! Выходи играть!

Сампэй выскочил из дома — за воротами стоял Кинтаро.

— Давай поиграем вместе? — сказал он.

— Давай! — согласился Сампэй.

Они обнялись и зашагали к фабрике. Но не успели отойти от ворот, как увидели Акадзаву, идущего в их сторону. Он улыбался, хотя до мальчиков было еще шагов двадцать.

— Далеко ли направляетесь, малыш? — спросил он, заглядывая в лицо Сампэю, когда поравнялся с мальчиками.

Сампэй промолчал, не зная что ответить. Но ему стало очень жалко Кинтаро — Акадзава теперь не обращал на него никакого внимания, — и он сказал громко:

— Я иду играть с Кинтаро!

— О, какой молодец! Возьмите и меня в компанию.

— Не возьмем, — сказал Сампэй.

Акадзава собирался было еще что-то сказать, но Сампэй крикнул:

— Бежим, Кин-тян!

И они побежали. Кинтаро был теперь тихим и послушным, все делал так, как говорил ему Сампэй. Когда они отбежали немного, Сампэй сказал:

— Этот Акадзава — дрянь. От него надо подальше держаться, а то возьмет да и полицейского приведет.

Сампэй говорит, что лев сильнее удава. А Дзэнта — что удав сильнее льва.

— Иной лев больше быка, — утверждает Сампэй.

— А удавы еще больше. Знаешь, какие бывают? Десять метров в длину, — не сдается Дзэнта. — Увидят льва — сразу на дерево. Лев на дерево залезть не может. Пока он там рычит, внизу, удав зацепится хвостом за верхнюю ветку и бросается оттуда вниз. Только лев захочет прыгнуть на него, удав возьмет да и обовьется вокруг него. Тут уж льву конец. Задушит его удав своим телом, будто канатом.

— А если дерева поблизости нет?

— Как это нет! Удавы водятся только там, где есть деревья.

Сампэй задумывается. Он уверен, что лев сильнее удава, но доказать этого не может.

— Все равно лев сильнее! — тихо говорит он.

— Проиграл! Проиграл! — кричит Дзэнта.

Сампэю обидно.

— А вот и нет! А вот и нет! — твердит он.

Начинается драка, и победа, конечно, достается удаву.

Сампэй повержен и зажат между ногами брата.

— Отпусти! Больно! — хнычет он.

Слезы вот-вот закапают из его глаз.

Тогда Дзэнта ослабляет хватку и отпускает брата.

— Понял теперь, что удав сильнее? — говорит он. — В Африке удавы всегда вот так расправляются со львами.

Сампэя это не убеждает, но Дзэнта победил, ничего не поделаешь, придется смириться. Помолчав немного, он говорит:

— А кто сильнее: лев или волк?

И игра начинается сначала.

— Волк! — говорит Дзэнта.

— Нет, лев, — не уступает Сампэй.

— Волки по одиночке не ходят. Они стаями бегают, по сто волков в стае. Окружат двух-трех львов и загрызут их.

• Предыдущая
• 22/45
• Следующая