Выбери любимый жанр

Штрафной удар - Мелентьев Виталий Григорьевич - Страница 19


Изменить размер шрифта:

19

– Но ведь все это мысли нашего противника на случай провала группы. А ведь он надеялся на успех.

– Правильно! Но какой успех?! Недельный! А этот успех обеспечивался тривиальной связью – собакой! И дымами. А в течение недели – двух трос умных разведчиков, да еще после только что прошедшего наступления противника, когда все в брожении и движении, а средства охраны тыла распылены, в этих условиях всегда продержатся и соберут уйму сведений. А уж погибнут они или не погибнут при возвращении, не так уж и важно. Сведения-то они передадут.

– Вы меня убедили, что противник наш умен и старыми способами пользуется разумно. А как радовская сигналистка?

– Еще не знаю… Но, рассуждая по логике нашего противника можно ожидать, что скорее всего она не одна.

– Почему?

– А вот смотрите. Она живет с дочерью. Вам ли говорить, Как мать дорожит дочерью. И если она согласилась на предательство, тому нужны очень веские основания.

– Заставили… ценой жизни той же дочери.

– Верно. Но заставить можно, когда она во власти противника. Сейчас его нет. А она действует. Почему? Ведь по логике, такой женщине нужно сделать немногое – немедленно податься куда-нибудь в сторону и затеряться, спасти себя и дочь: пусть попробуют найти ее среди наших миллионов немецкие контрразведчики. А она остается на месте. Ну, допустим, она нерешительна, боится сдвинуться с места и прочее. Но не выполнять задание она ведь может? Просто не выполнять, и все.

– Может быть, она боится, что вернутся немцы, и тогда…

– Если они начнут возвращаться, она всегда может уйти с нашими. Да и не окончательная же она дура – дуру на такое дело не оставят, она же видит, что берет-то наша. Значит, кто-то ее контролирует, и она знает об этом контроле. Знает настолько, что рискует даже дочерью. Ну, это по нашей части…

– А по нашей? – спросил Лебедев.

– По вашей? Вам предстоит заслать еще пару – тройку групп. Так вот – предупредите ребят, что перед ними будет необычный противник. Не стандартный. Он наверняка придумает нечто такое, что по всегдашним нормам не делается.

– В том числе это необычное может коснуться и эсэсовцев.

– Уверен! Понимаете, они, в сущности, открыты. Наш противник понимает, что примерный район их сосредоточения нам известен – скрыть его трудно: техника есть техника плюс партизаны. Он прекрасно понимает, что поднять и передвинуть такую махину, как немецкая танковая дивизия, незаметно почти невозможно. А может потребоваться. А он умный. Значит, придумает нечто необычное. И еще. Мне кажется, что он разгадает наш финт с группой Матюхина. Наш почерк он, видимо, тоже знает и понимает, что, будь он на нашем месте, он бы не преминул под этот шумок заслать в тыл противника свою группу. Ситуация получилась отличная.

– Вы считаете, что группа Матюхина засечена?

– Еще не считаю. Понимаете, сегодня нашему противнику приходилось расследовать и оправдывать причины провала операции. Значит, подумать о Матюхине ему не было времени. Кроме того, предыдущую ночь он наверняка не спал. Мозг притуплен. Думаю, что утром он окончательно разберется – уже Не для начальства, а для себя – в случившемся и подумает о Матюхине. Вот такие пироги. Ситуация серьезная. Противничек у нас на этот раз очень умный.

Они чокнулись, и Лебедев понял, что пришло время уходить. Он дожевал сухарик и поднялся.

Ночевали спокойно. На заре вдалеке опять прошла неторопливо машина и замолкла. Где-то далеко прокричал паровоз. Вот все, что слышали разведчики.

Но на свежую голову думалось легче, и Матюхин после завтрака принял решение.

– Сутоцкому и Шарафутдинову осторожно разведать лес на юго-запад. По-видимому, там проходит дорога. На карте ее нет, а машины ходят. Подчеркиваю особо – осторожненько. Грудинин занимает наблюдательный пункт на высоком дереве и ведет наблюдение через оптический прицел. Я займусь тем же чуть дальше. Сбор здесь через пять часов. Вещмешки оставить и замаскировать. Все ясно?

– Так точно, – лениво ответил Сутоцкий. – А если промахнемся? А, Андрей? Сигналов не будет?

«Черт, чего он все время придирается? – подумал Андрей, но отметил: – Сигнал сбора не помешал бы».

– А я филином закричу, – сказал Грудинин. – Знаешь, как филин кричит?

– Слыхивал…

– И еще. Ты, Гафур, как пойдешь, елочки, подрост то есть, заламывай. Верхушечки. Легче возвращаться будет по таким заметкам.

Они разошлись. Грудинин выбрал высокую сосну с густой кроной и стал снимать сапоги.

– Зачем? – спросил Андрей.

– Если в сапогах лезть – смола к ним пристанет. А смола пахнет сильно и долго.

Ну что скажешь? Знает солдат дело. Знает. А командир не знает.

Может, и Сутоцкий потому такой ершистый и ревнивый, что видит – дела идут не так, как следовало бы. Но сколько ни перебирал в памяти свои поступки и решения, найти в них ошибочные Андрей не смог. Все вроде бы правильно. Все от души, для дела. Не для себя, а для дела, а все-таки что-то идет не так, как хотелось бы. Может быть, слишком рано он взялся командовать? Ведь и отделением на войне не покомандовал…

Подобрав для себя подходящее дерево, он тоже снял сапоги…

С первыми лучами солнца вдалеке взревел танковый мотор, и Андрей отметил – танкисты на месте. Мотор поработал, потом опять взревел и стал отдаляться. Через некоторое время донеслись приглушенные лесом выстрел и почти совсем не слышимая пулеметная дробь.

Видимо, противник и в резерве не забывал о боевой подготовке. Очевидно, оборудовал где-нибудь танкодром и ведет себе занятия. Совершенствует боевую подготовку.

На смену первому мотору взревел второй, потом опять донеслись выстрелы. От дороги донесся шум тяжело груженных машин. Он удалялся медленно, натруженно… И снова послышался выстрел и через некоторое время рев танкового мотора.

Над лесом низко проплыл маленький, вероятно, связной само-лет, и, проследив за ним, Андрей заметил, что над его бортом свешивается голова в авиационных очках – «консервах». Похоже, летчики кого-то ищут. И почти сейчас же вдалеке раздался собачий лай – заливистый, злой, нетерпеливый.

Андрей впервые за все время вздрогнул и оглянулся по сторонам. Он все перенес бы спокойно, но лай немецких сторожевых собак… Это страшно. Это лагерь, это неудачный побег и оскаленная, с уже желтоватыми клыками собачья морда над лицом. И жаркое, вонючее ее дыхание. И глаза. Злобные… Да нет, не злобные. Это мягко – злобные. Звериные. С темно-розовыми от старательности и боевого возбуждения белками. Собака не лаяла, не рычала, она топтала грудь и норовила вцепиться в горло, а Андрей подставлял ей руку, а второй рукой толкал ее. Собачий поводырь молча бил по этой руке плетью. Той самой, которой он, вероятно, наказывал и собаку. И тогда другие охранники смеялись – весело и громко. А собака нажимала на него всей тушей, словно стараясь выслужиться, доставить удовольствие своим хозяевам…

Укусы болели долго, но не гноились. Говорили, что в собачьей слюне есть какая-то сила…

Собака – это страшно. Сама по себе ерунда, а вот в сочетании фриц и собака – страшно. Они как бы сливались, дополняли друг друга и уничтожали последнее, что есть в человеке человеческого. Оставалось только звериное стремление выжить. Любой ценой. Пусть оторвут руку, пусть ногу, но – выжить.

Подул ветер, и собачий лай больше не повторился. Андрей вытер испарину и постарался сосредоточиться. Но это удалось не сразу. Давнее ощущение, что все идет не так, как надо, вернулось и стало предчувствием беды. Какой, почему, Андрей не понимал, но чувствовал: что-то сменилось в округе, что-то идет не так, как ночью или даже утром.

«Вот вернутся ребята, и мы сообща решим, что делать. И как делать», – думал он и понимал, что это отговорка, успокоение себя.

Все знали, что делать – сторожить танкистов, и как делать – бесшумно и незаметно. А он, командир, должен следить за выполнением этого приказа и учить, как нужно сделать, чтобы его выполнить.

19
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело