Хулиган (СИ) - Середенко Игорь Анатольевич - Страница 4

• Предыдущая
• 4/21
• Следующая

– Я знаю, видел.

Мальчик подошёл, и они оба завернули за угол вокзала. Подойдя к привокзальному подземному переходу, они возобновили разговор.

– Ну, что ты дрожишь.

– Я не дрожу, что тебе надо?

– Слушай, сейчас много крови будет.

К ним подошёл ещё один парень лет двенадцати.

– Что вам надо от меня? – немного забеспокоившись, произнес девятилетний мальчик.

– Мы видели, как твой отец дал тебе денег, сказал подошедший беспризорник.

– У меня… ничего нет, – дрожащим голосом ответил мальчик.

– Но он же дал тебе денег. Море крови сейчас будет.

– То были не деньги, а записка для моей мамы, – неуверенно отвечал девятилетний мальчик.

– Ладно! Да не дрожи ты так! – беспризорник похлопал по-дружески его по плечу, – не бойся нас. Ты где живёшь? – сменим тон на дружелюбный, сказал старший мальчик.

– Я не дрожу, просто холодно. На Таирова, – ответил мальчик, немного успокоившись, неожиданным поворотом в разговоре.

– А? Я с таировскими знаком. Ну, передавай им тогда привет от нас. Ну, пошел,… давай, давай, топай ножками.

Мальчик отошёл от них и быстро зашагал в направлении автобусной остановки, так и не поняв, что он имел в виду.

– Алёшка, а может быть, вывернем его карманы?

– Нельзя. У него отец здесь работает, а нам ещё тут не раз предстоит бывать. Видал, как он перепугался – от одного нашего вида. Ладно, пошли, есть ещё одно дельце, неподалёку, в баре.

* * *

Из воспоминаний Пети. Помню, что у меня болело сердце, и было как-то не по себе, страшно. Я вошёл в кухню и увидел маму. Она раскладывала игральные карты на столе. Обычно она в это время пьяна, но тогда вечером она не была такой. В комнате мы с мамой были одни. Я хотел подойти к ней, как вдруг зазвучал звонок в дверь. Мама велела мне открыть. Мы ждали папу, он должен был прийти с работы. Он часто возвращался с большим сочным арбузом, и я ждал этого. Я вбежал в прихожую, подошёл к двери, стал на носочки и открыл её. На пороге стояли незнакомые мне дяди, форма одежды на них была милицейская. Они спросили, – где моя мама? Я ответил, что она на кухне. Они вошли. Их было трое или четверо, я не помню. Помню, что мама обняла меня, и не хотела отпускать. Взрослые дяди были в погонах, они велели маме, что бы она отправила меня в комнату, а сама осталась с ними на кухне. Мама отказалась, и вместо повиновения, она прижала меня к себе. Человек в погонах, что-то сказал маме, я не расслышал. Двое других начали обыскивать шкафы в нашей квартире. Вскоре в квартиру вошли ещё трое взрослых. Двоих из них я сразу узнал, это были наши соседи. Человек в погонах, что-то показал маме. Наверное, это были какие-то фотографии. Она взяла их дрожащими руками, села на стул и заплакала. Мама оттолкнула меня к шкафу, чтобы я не видел эти фотографии.

Тогда я не понимал, что могло так расстроить мою маму. Я узнал об этом лишь спустя месяц, находясь уже в детском доме, куда меня определило государство. Мой отец работал на рынке – продавал товары. Работал он в контейнере. Рано утром, когда раскрыли контейнер, его обнаружили повешенным. Так как моя мать была хронической алкоголичкой, то меня забрали от неё и определили в детский дом. Тогда я ничего не знал о трагической судьбе моего отца. Я лишь видел маму, которая склонилась над фотографиями и горько плакала. Мне было страшно. Человек в погонах вынул какой-то лист бумаги из своей папки и положил его на стол, напротив мамы. Он что-то говорил ей, в то время как вокруг нас бегали какие-то люди и осматривали старую мебель, рылись в наших вещах. В глазах старого соседа, который сидел на нашем диване, я видел жалость ко мне, он смотрел на меня печальными глазами. Соседка, сидевшая рядом с ним, смотрела на маму с ненавистью и презрением. Она ненавидела нашу семью, и всячески старалась навредить нам. Тогда я думал, что она во всём виновата и именно она вызвала этих людей в нашу квартиру.

Неожиданно, даже для сотрудников милиции, моя мама вскочила на ноги и набросилась в жуткой истерике на людей в погонах, начав обвинять их. Она выкрикивала слова, которые я никогда не забуду, – Нет! Не отдам! Подонки! Сволочи!… Мой сын,… Петя, Петенька!!!… Петенька!… – Её схватили за руки и увели, я ещё долго слышал, как она сопротивлялась им и яростно кричала, пытаясь обнять меня. Меня отвели в другую квартиру, к соседям. Там меня одели, собрали несколько сумок с моими вещами, и в сопровождении какой-то женщины в погонах меня посадили в милицейскую машину. Мама была в другой машине, которая уже отъезжала. Я плохо видел, так как мои глаза были наполнены слезами, моё сердце невыносимо ныло, я чувствовал страх. С тех пор я живу в детском доме, куда определило меня государство. А свою маму, я так и не видел, говорят, что она в больнице для душевно больных.

* * *

Было около девяти часов вечера. Последние солнечные лучи озолотили верхушки деревьев. Могильные надстройки медленно погрузились в тени сгущающихся сумерек. Двое мальчиков сидели на небольшом камне у могилы, в безлюдном кладбище.

– Алёша, мне пора в детдом, ворота закрываются в десять, – сказал Никита.

– Да, Никита, уже пойдём, – мягко произнес Алексей, – а знаешь, давай-ка ты сегодня переночуешь у меня.

– Вас ведь трое в одной комнате, где же я помещусь? – спросил Никита.

– Ничего, место найдется.

– А меня не выгонят?

– Не говори ерунды, ты же мой друг.

Никита посмотрел на небо, там было бесчисленное количество маленьких светящихся точек. Отсвечивая полупрозрачными лучиками, они бледно освещали бескрайние просторы вселенной, придавая загадочность и порождая детскую фантазию в умах подростков.

– Алёша, а, правда, звезды красивые?

– Они чарующие и сказочно восхитительные. Люди заняты своими проблемами и не замечают их безликого присутствия. Каждая звезда на небе – это душа одного человека.

– Как это? – Никита вопросительно посмотрел на Алексея, заинтриговавшись.

– Говорят, что после смерти человека, его душа покидает наш мир и переселяется в другой. При этом на небе зажигается ещё одна звезда.

– Извини Алеша, но я не очень-то понимаю тебя.

– Дело в том, – продолжал Алексей, – что у человека две души, одна погибает, когда умирает человек, а другая – освободившись от тела, переходит в иной мир, то есть улетает на другую планету, которая рождается при этом.

– Значит, души твоих родителей сейчас находятся на таких планетах? – спросил Никита.

– Скорей всего они находятся на одной планете, а может быть на близких, например как земля и луна или солнце и земля. Всегда вместе, рядом, ведь мои родители очень любили друг друга. Они не могут быть в разных концах галактики. Ведь любовь – это сила, которая взаимодействует между двумя душами, а не телами. Законы материи здесь не имеют силы.

– Алёша, а что такое галактика?

– Галактика – это большое скопление звёзд. Их также как звёзд очень много.

– А моя душа тоже будет жить, на какой-то звезде?

– Обязательно, Никита, только об этом не стоит говорить преждевременно, – ответил Алексей.

– Почему? – поинтересовался Никита.

– Люди не случайно рождаются и живут на этой прекрасной и удивительной планете, которую мы называем Землёй. Дело в том, что перед тем как душа человека отправиться в лучший мир, то есть на другую планету, где нет воин, нет насилия, туда, где всегда присутствует весна, где душа будет счастлива, и где найдёт свой вечный покой, она должна пробыть некоторое предназначенное ей время на этой планете, испытав при этом все радости и горяч жизни, трудные испытания и минуты счастья. И не стоит торопить судьбу при этом. Каждая душа сама знает, когда покинуть этот мир. Человеку лишь нужно достойно прожить на этой планете, испытав всю нелегкую судьбу и найти спой путь.

– Ой, смотри, звезда упала! – заметил Никита, указывая пальцем куда-то вверх.

– Загадай желание. Говорят, что когда падают звезды, можно загадать одно желание.

• Предыдущая
• 4/21
• Следующая