Жемчужина гарема - Мейсон Конни - Страница 18

• Предыдущая
• 18/84
• Следующая

Криста внезапно проснулась и увидела, что над ней стоит, склонившись, рыжий гигант. Его ноги в высоких сапогах с отворотами прочно упираются в палубу, на губах блуждает насмешливая улыбка. В одной волосатой ручище он сжимал нож, который, должно быть, выпал у нее, пока она спала. Криста с трудом перевела дыхание, отчаяние и злость на саму себя душили ее. Как она могла заснуть? Все, чего она сумела добиться, пошло прахом, теперь она снова в полной власти Рыжебородого и его людей.

— Что ты собираешься делать? — спросила она, скрывая страх. При мысли о близости с этим человеком Кристу охватило такое отвращение, что она пожалела о том, что не убила себя.

— Не думай, что в прошлый раз меня остановила эта жалкая зубочистка, — презрительно фыркнул предводитель пиратов и отбросил нож в угол каюты. — Я мог бы в любую секунду выбить его у тебя из рук.

— Но я успела бы себя изуродовать, — заявила Криста.

Рыжебородый захохотал, запрокинув косматую голову.

— Девчонка, ты себе льстишь. Ничего бы ты не успела, уж поверь мне. — Он вдруг осознал, что это чистая правда. — А что касается моих намерений, — продолжал капитан, и в его желтых глазах появился странный блеск, — то знай, я не изменил своего решения и продам тебя в рабство. Но, прежде чем это сделать, я пошлю весточку Абдулле. Если он того захочет и окажется достаточно щедрым, ты отправишься к нему.

— Зачем я нужна Абдулле? Наверное, в его гареме много женщин, гораздо более красивых, чем я.

Рыжебородый злорадно улыбнулся.

— Но ни одна из них не была женщиной принца Ахмеда. Его может прельстить именно это. А если каким-то чудом принц Ахмед еще жив, Абдулла сможет использовать тебя как приманку.

— Ты… ты бессердечный ублюдок, — не выдержала Криста, наконец подыскав нужное слово. Она не могла вспомнить, чтобы хоть раз в жизни употребляла подобные выражения, но ведь ни разу в жизни она и не оказывалась в таком отчаянном положении.

— Меня называли и похуже, — ухмыльнулся Рыжебородый, устремив пристальный взгляд на ее ноги, прикрытые рубашкой лишь до колен. Криста увидела, куда он смотрит, и содрогнулась. Неужели сейчас он набросится на нее?

Он желал эту удивительную серебристоволосую женщину, как никого другого, но решил сдержаться. Она была так хрупка, все ее сложение никак не соответствовало его размерам. А если она будет сопротивляться, он может случайно изувечить ее. Никто не станет покупать женщину, не способную выполнять единственную предназначенную ей роль.

В последнее время доходы сильно упали: Англия и Франция стремились покончить с вольным братством, и в Средиземном море курсировало множество военных кораблей. Даже только что образованные Американские Штаты включились в преследование пиратов. Эта женщина представляла собой не столько тело, предназначенное для удовлетворения похоти, сколько возможность поправить дела. Людям надо вернуть забытое ощущение золота в руках, пока они не вышли из повиновения. Слишком давно им не улыбалась удача.

«Нет, — решил Рыжебородый, — я не трону девчонку и не позволю никому из команды пальцем к ней прикоснуться». Она не для таких, как он. На те деньги, которые за нее можно выручить, он сможет получить сколько угодно сговорчивых и страстных женщин, к тому ж более подходящих ему по комплекции. Они удовлетворят его получше, чем эта недотрога.

К величайшему облегчению Кристы, Рыжебородый с отвращением сплюнул и отвернулся.

— Ладно, красотка, отдыхай, — проворчал он. — Как бы мне ни хотелось разрядить в тебя свою пушку, я тебя принуждать не стану. Благодари судьбу за то, что мы встретились, когда у меня в кошельке пусто, иначе никакие фокусы с зубочистками тебе бы не помогли. Я тебя хочу, но в отличие от многих мужчин я думаю не яйцами, а головой.

Криста вспыхнула, но эти грубые слова вселили в нее новую надежду.

— Спасибо, Рыжебородый, — проговорила она.

— Не благодари меня. Может быть, тебе еще придется меня проклинать самыми страшными словами, когда твой новый хозяин за тебя возьмется. Я поступаю так ради выгоды. Дни пиратства сочтены, и я хочу, чтобы в моем кошельке звенело золото, когда придет время удалиться от дел. Я оставлю тебя в покое до Алжира, а придем мы туда дня через два, если не попадем в шторм. Мы уже прошли Сардинию, скоро будет видно африканское побережье.

Он смерил ее взглядом с головы до ног и, тяжело ступая, так что в такт его шагам тряслась мебель, вышел из каюты.

Стоя у иллюминатора, Криста смотрела на сияющий белый город, уступами поднимавшийся от гавани. Это был Алжир. Она ощущала такую тоску и тревогу, что впору было броситься в воду, кишевшую акулами. Если Марк жив, еще имеет какой-то смысл жить дальше. Но провести остаток жизни в рабстве без всякой надежды на спасение, знать, что он не ищет ее, не придет на помощь… Ей даже не хотелось думать о таком будущем.

Занимался рассвет. Из-за далеких пурпурных гор в глаза брызнули лучи солнца, позолотив шпили и минареты и обратив в драгоценную слоновую кость здания, расположенные на величественном холме. Кристе была видна широкая эспланада, похожая на балкон, нависавший над Средиземным морем.

Гавань Алжира была одним из последних прибежищ корсаров, терроризировавших Средиземноморье. Веками на побережье располагались колонии пиратов — своеобразные республики с выборным управлением, промышлявшие грабежом. В 1819 году Тунис объявил пиратов вне закона и запретил работорговлю, но Марокко и Алжир и семь лет спустя придерживались прежних обычаев.

Дверь распахнулась, и невеселые размышления Кристы прервало появление Рыжебородого. За последние два дня она видела его в первый раз. Еду ей приносил престарелый кок, который был просто не в состоянии причинить ей какой-либо вред, даже если бы у него возникли такие намерения. Предводитель пиратов сдержал слово; ни он, ни его люди Кристу не беспокоили. Если бы еще удалось заставить его переменить решение и отослать ее к отцу! Но тут он был непоколебим.

Рыжебородый быстро вошел в каюту, двигаясь удивительно легко для человека такого телосложения.

— Эй, красотка, давай собирайся, — приказал он. — Через час мы причалим.

Криста посмотрела на него с нескрываемым презрением.

— Как я могу собираться? Ты разорвал мою одежду, а другой у меня нет. Я несколько дней не принимала ванну, и даже причесаться было нечем.

У Рыжебородого удивленно приподнялись брови. Он ожидал увидеть Кристу в слезах или, по крайней мере, угнетенной, подавленной. А эта ведьма с серебристыми волосами укоряет его за недостаток комфорта. Удивительная женщина! Возможно, ему все-таки следовало оставить ее при себе, хотя нет, женщине не место на пиратском корабле.

— Вот одежда. Об остальном я позабочусь в Алжире, — буркнул он.

— Что это такое? — спросила Криста, с удивлением разглядывая странный наряд. В одной руке она держала одеяние из мягкого тонкого шелка небесно-голубого цвета, в другой — тяжелое темное платье с капюшоном. И то и другое одеяние было такой длины, что скрывало ее с головы до пят.

— Шелковая рубаха называется джебба, ее надевают на тело. А более тяжелая одежда — это яшмак. Его носят поверх джеббы. Еще возьми покрывало — это хаик. Все это ты наденешь на себя. Это обычная женская одежда в здешних краях.

Он подождал немного, удостоверился, что Криста все поняла, и вышел.

Довольная хотя бы тем, что на ней осталась собственная обувь, Криста семенила за Рыжебородым по узкой извилистой улочке. Капюшон спускался до самых глаз, а прикрепленная к нему чадра скрывала нижнюю часть лица. Под одеждой на коже Кристы выступили капли пота, хотя солнце едва пробивалось между нависавшими над улицей балконами.

Они шли плотной группой: впереди Рыжебородый, за ним Криста, а по бокам и чуть сзади двое вооруженных пиратов устрашающего вида. Неудивительно, что, когда они поднимались по крутой улице центральной части города, им уступали дорогу. Криста заметила, что улицы города подобны лестнице, ведущей из порта к вершине холма, и что передвигаются здесь исключительно пешком или на ослах.

• Предыдущая
• 18/84
• Следующая