Тайны Евразии - Демин Валерий Никитич - Страница 73

• Предыдущая
• 73/83
• Следующая

Я целый край создам обширный, новый,

И пусть мильоны здесь людей живут,

Всю жизнь ввиду опасности суровой,

Надеясь лишь на свой свободный труд.

Среди холмов, на плодоносном поле,

Стадам и людям будет здесь приволье;

Рай зацветет среди моих полян <…>

…………………………………………………

Я предан этой мысли! Жизни годы

Прошли недаром, ясен предо мной

Конечный вывод мудрости земной:

Лишь тот достоин жизни и свободы,

Кто каждый день за них идет на бой!

Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной

Дитя, и муж, и старец пусть ведет,

Чтоб я увидел в блеске силы дивной

Свободный край, свободный мой народ!

Перевод Н.А. Холодковского

К этой теме неоднократно возвращался и наш великий писатель Федор Михайлович Достоевский, например, в романе «Подросток» и главе «У Тихона», не вошедшей по цензурным соображениям в первопубликацию романа «Бесы» (с тех пор она и печатается в виде приложения). Летом 1857 года в Лондон к Герцену приехал молодой русский помещик Павел Александрович Бахметьев. Собственно, помещиком к тому времени он уже быть перестал, так как продал свое богатое имение и навсегда покинул Россию с тем, чтобы основать общину, построенную на принципах равенства и справедливости, не где-нибудь, а аж на Маркизских островах в Полинезии, взяв в качестве главного ориентира мифологему золотого века. Перед отплытием в поисках золотого века Бахметьев передал значительную сумму из имевшихся в его распоряжении средств «для русской пропаганды» и на дело революции в России. Следы самого Бахметьева после этого полностью теряются, неизвестно даже, достиг ли он вообще новых «блаженных островов» или погиб по дороге, но факт остается фактом: еще в середине XIX столетия предпринималась попытка возродить на новой основе идеалы золотого века…

Ниже я не намерен повторять то, что было сказано раньше, а сосредоточу внимание на двух последних аспектах проблемы – символическом и эзотерическом.

Для нас золотой век не просто мысленная симметрия во времени, проекция прекрасного прошлого на неизвестное будущее. Великий провидец XVI века (а точнее – на все времена) Мишель Нострадамус писал, что семена золотого века непременно прорастут в России. Он именовал ее «страной Севера», а россиян – так и совсем прямо – «народом гиперборейским» [19] . Нострадамус никогда не ошибался. Вот только конкретных дат он не имел привычки указывать… Что ж, будем ждать! Гиперборея обязательно возродится – по законам вечного возвращения. Все когда-нибудь должно повториться…

* * *

Казалось бы, счастливые гиперборейские времена безвозвратно ушли в прошлое и конкретные сведения о них окончательно утеряны. Нам трудно даже представить, какова была структура гиперборейского общества, каковы были исходные принципы управления и общежития, мораль и представления о прекрасном. Но оказывается, не все так трагично, много что уцелело и дожило до наших дней в виде ряда древних текстов, где описывается попытка возрождения гиперборейской традиции и воссоздания гиперборейской модели общественного устройства в более близкую к нам эпоху и на территории, в то время уже непосредственно не сопряженной с Гипербореей. А раз так, мы получаем уникальную возможность по имеющейся отдельной «клеточке» представить функционирование всего организма. Речь пойдет о неудавшемся эксперименте построить гиперборейскую общину и максимально распространить ее влияние в греческих колониях на побережье Италии в VI веке до новой эры. Попытка сия связана с именем величайшего ученого и мыслителя древности – Пифагора (580–500 до н. э.) (рис. 121).

На неизбежный вопрос: причем здесь Гиперборея? – сразу же и отвечаю: потому, что Пифагор при жизни именовался Гиперборейским и даже Аполлоном Гиперборейским. (Последнюю версию, кстати, древние авторы приводят со ссылкой на самого Аристотеля, который даже написал не дошедший до нас трактат «О пифагорейцах».) Дабы убедиться в этом, необходимо вспомнить биографию Пифагора. Она сохранилась в виде двух достаточно обширных текстов более поздней эпохи и принадлежит перу двух крупных неоплатоников [20]  – Порфирия и Ямвлиха, живших и творивших в основном в III веке н. э. Есть еще раздел (по традиции именуемый книгой) в известном компендиуме Диогена Лаэртского, но там во многом повторяется то, о чем рассказывают упомянутые авторы-неоплатоники. Античные источники называют еще одну не дошедшую до нас книгу с весьма красноречивым названием, где рассказывается о гиперборейских корнях Пифагора; называется она «Чудеса по ту сторону Фулы (Тулы)». Что такое древняя Тула или Туле – нет особой нужды говорить. Это – автохтонное название Гипербореи.

Пифагор распространял свое учение устно, как после него Сократ, не записывая ни единого слова или знака (за исключением разве что своей знаменитой теоремы, заимствованной, впрочем, у египтян или вавилонян). Более того, он доверял сказанное только избранным, взяв с них клятвенное обещание сохранять все услышанное в секрете. Таким образом, учение Пифагора и при его жизни считалось тайным . Его идеи скрупулезно запоминались адептами и передавались из уст в уста от поколения к поколению (подобно фольклорным текстам или священным книгам Вед). Потому и сохранились: спустя несколько веков они звучали точно так же, как и при жизни Пифагора. О том же, как пифагорейцы умели хранить тайну, свидетельствует хотя бы такой общеизвестный факт: когда их стали повсеместно преследовать, одну из последовательниц Пифагора подвергли изощренным пыткам, пытаясь выведать у нее сокровенные пифагорейские тайны. Дабы продемонстрировать мучителям презрение к ним и свою несгибаемость, жертва откусила себе язык и выплюнула в лицо главному тирану.

Как я уже сказал, нас будет интересовать исключительно гиперборейский аспект его жизни и деятельности. Вот с него и начнем… Понятно, что интересующий нас аспект всячески обходится в «серьезных» «научных» работах о Пифагоре. А ведь в этом главное. В этом суть! Рождение Пифагора обычно связывается со знаменитым островом Самосом, эллинской колонией в пяти километрах от побережья Малой Азии. Его другое название – Партения – [остров] Девственницы, названный так в честь богини Геры, куда она, по преданию, упала вызволенная братом и будущим мужем Зевсом из чрева отца Крона, проглотившего некогда всех своих детей. (На острове Самос в эпоху классической Греции существовал один из главных храмов Геры.)

Не подлежит сомнению, что здесь бывал и Пифагор, рождение которого очень условно и приблизительно можно отнести к 580 году до н. э. (называются и другие столь же условные даты, расходящиеся с названной не более чем на десять лет). Но действительно ли он родился на Самосе? Почему он тогда получил эпитет – Гиперборейский ? Не по месту ли своего действительного рождения? Или же через Гиперборею он только получил свои необъятные знания и умение творить то, что непосвященным казалось «чудесами»? Считается, что отец его Мнесарх был финикиянином, а мать Феано – критянкой. Отсюда вытекает, что чистым, так сказать, эллином его вообще признать никак нельзя – даже по языку, так как владел и пользовался Пифагор не одним древнегреческим.

Сохранившиеся источники вообще не подтверждают предположения, что Пифагор якобы родился на острове Самос. У Ямвлиха рассказывается, что герой его жизнеописания родился, так сказать, в дороге. Беременная Феано сопровождала Мнесарха в торговом рейсе, а древние суда, как известно, ходили только вдоль берега (что называется каботажным плаванием). Когда пришло время, роженица сошла на берег (финикийский или левантийский) и родила будущего прославленного сына что называется под кустом. На острове же, посвященном Гере, он тоже не слишком долго прожил, проведя первую половину своей жизни в продолжительных и дальних путешествиях, посетив как минимум Египет, Вавилон и Финикию, учился также у халдеев, арабов и евреев. Есть сведения (никем не опровергнутые и публикуемые во всех собраниях фрагментов досократиков), что, побывав в Персии, Пифагор общался с самим пророком Зороастром (Заратустрой) [21] , и тот изложил любознательному эллину свое учение, согласно которому весь мир разделен на две изначальные сущности – свет и тьму, а в основе Космоса заложено мужское и женское начала. Ну и, конечно, важнейшую роль в становлении Пифагора как ученого, мыслителя и реформатора сыграла Гиперборея. Здесь он не только приобрел свои необъятные и опережающие свой век знания, но также получил импульс своей подвижнической и проповеднической деятельности, коего ему хватило до конца жизни, завершившейся трагически. Познания его были воистину фантастическими, а заслуги перед наукой (в том числе и современной) не поддаются даже приблизительной оценке. И в данном случае речь вовсе не идет о знаменитой теореме, которую он в общем-то, как уже отмечено выше, и не открывал даже, а только популяризировал. Неоценимые заслуги Пифагора состоят в том, что он первый и единственный ввел в научный обиход целый «букет» фундаментальных и смыслозначимых терминов (от одного их перечня голова может пойти кругом).

• Предыдущая
• 73/83
• Следующая