Выбери любимый жанр

Тайны Евразии - Демин Валерий Никитич - Страница 32


Изменить размер шрифта:

32

Так вот, оказавшись на полуострове Канин Нос и путешествуя зимой по канинской тундре, Кастрен обратил внимание, что самоеды-язычники делают идолов не только из дерева, камня и других общепринятых и давно известных материалов, но также из снега. Вот откуда, оказывается, родом наши русские снежные «бабы» – не в смысле географии, а в смысле истории. Они – отголоски тех невообразимо далеких языческих времен, когда наши прапредки поклонялись природным явлениям и объектам. Память о той архаичной эпохе сохраняется чуть ли не на генетическом уровне в виде архетипов коллективного бессознательного. Исходя из элементарного факта, что сооружается в подавляющем большинстве случаев снежное изваяние женского (а не мужского) рода, нетрудно предположить: традиции подобных культовых действ уходят в глубины матриархата.

Тайны Евразии - _30.jpg
Рис. 30. Глиняная скульптурка «Баба» народной мастерицы А. Ф. Трифоновой (1903 г. р.). Зарисовки О. А. Прозоровской

Точно так же бессознательная память о матриархальном прошлом сохранилась в детских «куклах» и других игрушках, рисунках или статуэтках на женскую тему. Игрушки – не такой уж и простой феномен, как это может показаться на первый взгляд: многие из них сохранили черты древнейших верований и культа. Среди русских глиняных игрушек немало таких (рис. 30), которые, как клише, повторяют образ Великой богини, уходящий своими корнями в древнекаменный век и эпоху матриархата. Не менее интересные игрушки можно встретить на Севере и в Сибири. Например, у тех же ненцев широко распространены детские игрушки (а также предметы культа), у которых вместо головы используется птичий клюв (рис. 31). Но точно с такими же головами-клювами у ненцев известны и домашние идолы, предметы древнейшего культа. Быть может, изображения подобных птицебогов восходят к той самой гиперборейской эпохе, когда в мире повсюду царствовала настоящая перьевая цивилизация.

Тайны Евразии - _31.jpg
Рис. 31. Ненецкая игрушка с птичьим клювом вместо головы

Самоеды (ненцы) всегда были в центре внимания и притчей во языцех всех, кто хотя бы однажды побывал на Сибирском Севере. Одно имя чего стоит – «самоеды». С чего бы это? Они что же – самих себя едят? Да что-то вроде этого – только не в смысле классического каннибализма (который, впрочем, не такое уж и редкое явление в истории человечества), а в смысле избавления от престарелых родителей, что также имело широкое распространение по всему свету. В Океании стариков оставляли на необитаемых островах, в Лапландии – в заснеженной тундре, на юге Африки закапывали в ямы. Даже на Украине вплоть до XIX века в глухих деревнях сохранялась описанная этнографами традиция, когда престарелых родителей, которых не могли прокормить, сажали на санки и спускали в овраг (дикий обряд так и назывался – «посадить на луб»). Поедание стариков также практиковалось испокон веков. Варварский обычай во всех подробностях описан еще «отцом истории» Геродотом на примере исседонов  – древнего народа, относительно которого современные историки не могут сказать ничего определенного, кроме того, что он обитал на Севере.

Тайны Евразии - _32.jpg
Рис. 32. Самоедин, удрученный летами, передает себя в жертву

Тайны Евразии - _33.jpg
Рис. 33. Угощение сотника Какнулина самоедским родоначальником

Кроме золочения черепов и равноправия женщин с мужчинами, – все остальное как будто списано с самоедов, но, естественно, не современных ненцев, давно отказавшихся от архаичных обычаев, а тех их предков, чьи похоронные ритуалы (если только в данном случае применимо подобное словосочетание) описывались еще в XIX веке. В 1868 году в Петербурге вышла книга Ю.И. Кушелевского «Северный полюс и земля Ямал» (путевые записки). Здесь скорбный ритуал не только подробно описывается, но и иллюстрируется (рис. 32). Приводится также рассказ казака, он как почетный и желанный гость был приглашен участвовать в обряде (рис. 33). Повторяю, с точки зрения этнографии избавление от стариков – хорошо известный и повсеместно распространенный обычай. Но в масштабах Российского государства и утвердившихся здесь религиозных и этических норм от подобного «самоедства» бросало в дрожь. Даже Петр Яковлевич Чаадаев (1794–1856) в «Апологии сумасшедшего» не удержался от антисамоедской филиппики:

«Есть разные способы любить свое отечество; например, самоед, любящий свои родные снега, которые сделали его близоруким, закоптелую юрту, где он, скорчившись, проводит половину жизни, и прогорклый олений жир, заражающий вокруг него воздух зловонием, любит свою страну, конечно, иначе, нежели английский гражданин, гордый учреждениями и высокой цивилизацией своего славного острова; и, без сомнения, было бы прискорбно для нас, если бы нам все еще приходилось любить места, где мы родились, на манер самоедов».

Зря он, конечно, так – особенно насчет «родных мест». Ненцам действительно стоит позавидовать в их любви и привязанности к своей северной родине. Кастрен (в отличие от Чаадаева) с восхищением отнесся к этому похвальному чувству. По предварительному и взаимному согласию он вывез одного самоеда в Европу, дабы тот помог при составлении грамматики и словаря самодийских языков, но за время совместной работы с удивлением констатировал, что добровольный помощник чуть не умер (в прямом смысле) от глубочайшей тоски по тундре и родному чуму. Чтобы предотвратить смертельный исход неудачного эксперимента, Кастрен поспешил отпустить друга-самоеда домой.

А умение ненцев ориентироваться в бескрайних и заснеженных просторах без единого кустика или бугорка… Разных путешественников – и иностранцев и русских – поражала способность самоедов отыскивать в любую погоду нужную точку, находящуюся за много десятков километров. «Точка» – это почти буквально, ибо ненец-проводник привозил нарты сквозь пургу или туман прямо к нужному чуму. Писатель-этнограф и исследователь Севера Константин Дмитриевич Носилов (1858–1923) в начале ХХ века три года безвыездно прожил на Новой Земле, где его главными соседями были ненцы-оленеводы. Русского писателя заинтересовал феномен ясновидения, присущий, как он убедился, некоторым из его соседей по зимовке. Так, охотник Фома Вылка «видел» оленей, находящихся вне поля физической видимости, то есть не по законам оптики, а необъяснимым внутренним зрением. Носилов со стенографической точностью воспроизвел свои вопросы и ответы ненца:

«Вдруг он оборачивается ко мне и говорит, что видит оленей. Я осматриваюсь по сторонам.

–  Где? – спрашиваю.

–  А вот здесь, – и он делает движение рукой перед глазами, показывая мне, что ему видится. Я начинаю расспрашивать его. Он объясняет, что перед его глазами, словно порой, мелькают три оленя и так ясно, что он даже различает, что один их них самец, а остальные – самки. Когда я стал его расспрашивать, что это все значит, он просто и уверенно сказал, что мы скоро увидим этих оленей и будем на них охотиться… Я посмотрел еще по сторонам, думая, не морочит ли меня мой приятель, и, видя, что ничего не видно, снова погружаюсь в задумчивость…»

В дальнейшем все так и произошло, как предсказал ненец: были настигнуты и убиты именно три оленя – самец и две самки. Каков механизм ясновидения – ни писатель, ни тем более охотник не представляют. С точки зрения современной науки такое зрительное видение на многие – нередко десятки – километров объясняется не с помощью законов линейной оптики или электромагнитной теории, а на основе неосознанных контактов с био– и ноосферой. Фома Вылка поведал и о других – еще более невероятных – видениях. Он рассказал о встречах с «подземной чудью», вышедшей на время из-под земли на поверхность, и о прекрасной обнаженной женщине, что постоянно являлась к нему в чум и требовала любви.

А еще Носилов записал на Новой Земле от стариков ненцев несколько рассказов о встречах с загадочным Белым Стариком. Высокий, молчаливый, с длинной бородой и белый, как снег, он всегда неожиданно представал перед людьми в минуты смертельной опасности и спасал терпящих бедствие, а заблудившимся в полярной вьюге и мгле знаками показывал дорогу к дому. Исчезал так же неожиданно, как и появлялся. Постоянные встречи с ним и счастливые избавления от гибели зафиксированы и на Новой Земле, и на полуострове Ямал на берегу Карского моря, и в низовьях Оби, и на Полярном Урале. Аналогичная белая фигура появлялась и во время экспедиции А.В. Барченко в Русскую Лапландию осенью 1922 года, что отмечено в дневниковых записях Кондиайна. Ненцы, принявшие христианство, считали высокого старика Святителем Николаем. Однако молчаливый спаситель может быть кем угодно, тем более что легенды о нем уходят в глубь языческих и даже гиперборейских времен.

32
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело