Вам вреден кокаин мистер Холмс - Мейер Николас - Страница 35

• Предыдущая
• 35/44
• Следующая

— В таком случае о побеге «служанки» заявили в тот же вечер, когда барон умер? — спросил я.

— Или на следующее утро. Я бы не удивился, узнав, что все именно так и было, — отвечал мой друг. — Молодой человек, с которым мы имеем дело, похоже, учился играть в карты у американцев.

— То есть?

— У него всегда туз в рукаве. Весь вопрос в том... — Тут его перебил стук в дверь кабинета. Приоткрыв ее, Паула сообщила нам, что прибыл посыльный из «Аллгемайнес Кранкенхаус» с запиской для доктора Фрейда.

Не успела она договорить, как Шерлок Холмс сорвался с места, хлопнув себя ладонью по лбу.

— Они похитили ее! — крикнул он. — Какой же я дурак: сижу здесь и думаю, что они будут ждать, пока я разглагольствую. — Холмс выскочил из комнаты, бесцеремонно оттолкнув ошарашенную служанку, и набросился в прихожей на ничего не подозревающего посыльного, схватив его обеими руками за лацканы.

— Она пропала, исчезла, ведь так? Та пациентка доктора Фрейда, где она?

Посыльный молча кивнул, онемев от изумления; он не мог и предполагать, как все обернется. Его всего лишь послали с коротенькой записочкой от доктора Шульца. В ней тот спрашивал, что стало с женщиной, которую он препоручил заботам доктора Фрейда, и выражал недовольство тем, что во второй половине дня ее против всех правил забрали из больницы, прежде чем он смог лично осмотреть ее и выяснить, как у нее идут дела. В записке содержалась глухая угроза сообщить обо всем Мейнерту.

— Вы ведь были там, когда ее увозили, — потребовал Холмс ответа от посыльного, который поспешно натянул куртку и накинул плащ. Тот покачал головой и сказал, что не был.

— В таком случае вы сейчас же отведете нас к тому, кто был на дежурстве, — твердо сказал ему сыщик, натягивая на голову дорожное кепи с ушами. — Поторопитесь, джентльмены, — бросил он через плечо, — нельзя терять ни минуты. С одной стороны, мы, быть может, спасаем всего-навсего несчастную женщину с помутненным рассудком, но, с другой стороны, вполне вероятно, что от успеха погони зависит, разразится или нет гроза в Европе.

Кэб понесся назад к больнице, с трудом пробираясь по запруженным транспортом улицам. День клонился к вечеру. Все молчали, лишь Холмс время от времени поторапливал кучера. Каждый был занят своими мыслями. Посыльный переводил взгляд с одного на другого, не понимая, что происходит, и только зажмуривался, когда наш экипаж проскакивал под самым носом у конок или заставлял велосипедистов спешиваться и отскакивать на тротуар, давая нам дорогу. Зигмунд Фрейд сосредоточенно хмурил густые брови, Холмс же то сидел, весь подавшись вперед и храня унылое молчание, то вскакивал, чтобы поторопить возчика.

И все же нам пришлось остановиться. Улицу пересекала колонна венгерских гвардейцев, направлявшихся к своим постам вокруг дворца Хофбург. Холмс мрачно оценил препятствие и со вздохом откинулся назад.

— Все, — отрезал он, — она пропала. Мы проиграли. — Он даже скрипнул зубами с досады. В серых глазах затаилась боль.

— Ну почему же? — спросил Фрейд.

— Потому что он убьет ее при первой же возможности. — Холмс достал часы и печально посмотрел на них, я же, взглянув на посыльного, заметил, что он вытаращил глаза от страха. — Между тем им уже представилась такая возможность. Ватсон, — сказал он, обращаясь ко мне, — лучше бы вы позволили кокаину сделать свое дело. Я бы выжил из ума.

— Позвольте мне не согласиться с вами по обоим пунктам, — ответил Фрейд, прежде чем я смог что-либо возразить. — Я далек от мысли, что жизнь этой дамы в опасности. Возчик, пошел! — крикнул он, едва гвардейцы освободили дорогу. Холмс взглянул на него, но промолчал. Кэб тронулся и покатил дальше.

— Теперь попробуем порассуждать, — продолжил Фрейд, решив, что ему не следует дожидаться особого приглашения. — С помощью тех же методов, какие я уже применил по отношению к кайзеру, прихожу к выводу, что, хотя баронесса и попала в ужасный переплет, что пасынок вовсе не собирается разделаться с ней именно теперь, когда она снова в его руках.

— Как так? — изумился Холмс. — Ведь это был бы самый разумный шаг с его стороны.

— Гораздо разумнее было бы отделаться от мачехи еще тогда, когда он подстроил смерть своего отца, вы не находите?

Этот вопрос совершенно сбил Холмса с толку. Фрейд не преминул этим воспользоваться и продолжал:

— Несомненно, это был бы самый простой выход. Стоило сделать так, чтобы оба погибли в результате несчастного случая, — сынуля сразу же и без всяких помех унаследовал бы все состояние. Так сказано в завещании, и, уж конечно, он знает об этом.

Холмс нахмурился.

— Но почему же он этого не сделал? — громко спросил он.

— Вы согласны выслушать меня?

Холмс кивнул. Он сгорал от любопытства, так как доктор подал ему надежду на благоприятный исход дела.

— Чтобы рассказать подробно, как я пришел к такому выводу, потребуется слишком много времени, — начал Фрейд, — суть же в том, что, по моему мнению, молодой человек, который нас интересует, ненавидит мачеху такой лютой ненавистью, что это чувство нельзя целиком связывать с тем обстоятельством, что она стоит на пути его политических или финансовых замыслов.

— Это почему же? — невольно перебил я. — Он едва с ней знаком, а раз так, откуда в нем эта ненависть, о которой вы говорите?

Фрейд повернулся ко мне.

— Вы согласны, что поведение пасынка по отношению к мачехе похоже на ненависть?

— Еще как похоже.

— Он так сильно ее ненавидит... — Тут кэб качнуло, Фрейд запнулся, и все мы напряглись, чтобы не вывалиться.

— Хотя ему и было бы намного проще избавиться от нее раз и навсегда, он все же предпочел сохранить ей жизнь, несмотря на то что это оказалось и небезопасным. Он ненавидит ее так сильно, что не лишил себя удовольствия держать ее в заточении и замучить до потери сознания.

Холмс кивнул и, поджав губы, задумался над только что услышанным.

— Поэтому, — продолжал Фрейд, когда мы уже подъезжали к больнице, — используя ваши же методы, мы должны предположить еще один мотив. А если я скажу вам, что эта фанатичная ненависть подсознательно существовала еще до того, как молодой барон увидел женщину, на которой женился его отец? И существовала бы в любом случае, независимо от того, на кого бы пал выбор?

— Что-что?

— Видите ли, необычное поведение этого молодого человека может иметь лишь одно объяснение, а именно: он настолько верен памяти своей матери, что предложение, сделанное отцом другой женщине, и согласие той привели его в такую ярость, что выпустили на свободу стихийные силы его натуры. Для отца, предавшего первую жену, — немедленная смерть; для мачехи — мучительное существование, хотя это, со всех точек зрения, и может показаться непрактичным. Вот единственное объяснение имеющихся фактов. И, как вы уже однажды позволили себе заметить, герр Холмс, когда отброшены все возможные объяснения, то остаток и есть истина, какой бы невероятной она ни казалась. Я абсолютно точно применил ваш метод, не правда ли? А раз так и мы можем на него полагаться, несчастная все еще жива, хотя и находится в опасности. Вот и все.

Холмс смотрел на него с полсекунды, а затем выпрыгнул из экипажа и бросился к больничным воротам, таща посыльного за собой. Доктор Фрейд и я последовали за ним, приказав кучеру ждать.

Нас немедленно отвели к привратнику, важному и сердитому, который отпустил пациентку доктора Фрейда. Он рассказал о случившемся с предельной точностью, высказав нам свое мнение об отъезде пациентки в нарушение больничных правил.

— Вы только представьте, что будет, если всех начнут отпускать по запискам без надлежащей... — Тут Холмс бесцеремонно перебил его.

— Будьте любезны, опишите людей, которые увезли ее, — сказал он столь нетерпеливо, что тот повернулся и пристально оглядел его. Без сомнения, выражение лица Холмса, а также необычный заграничный костюм заставили привратника заподозрить в нем обитателя психиатрического отделения.

• Предыдущая
• 35/44
• Следующая