Орлиный мост - Мазо Жак - Страница 30

• Предыдущая
• 30/62
• Следующая

Жером удивился:

— Странная мысль! Мне кажется, ты от него ничего не добьешься.

— Почему?

— Ты поймешь, когда увидишь этого типа!

— Что ты имеешь в виду?

— Сам увидишь!

Поторопив Мюрьель, он пошел собираться в дорогу.

Машин на дорогах почти не было, поэтому Жером и Мюрьель быстро добрались до клиники. Они не стали разговаривать о серьезных вещах. Ссылаясь на сильную головную боль, Жером уклончиво отвечал почти на все вопросы Мюрьель. Он встрепенулся только тогда, когда та сообщила ему, что намерена теперь обращаться к Тома, а не к Веронике.

— Что за бредовая идея! — воскликнул он. — Это все равно как если бы я начал обращаться к Иисусу Христу, потому что один больной вообразил себя Всевышним.

— Послушай, — парировала она, — я не психиатр, и мои методы могут отличаться от твоих! Я утверждаю: моим собеседником является тот, кто вселился в Веронику, а она только медиум.

Жером не ответил, и они продолжали молчать весь остаток пути.

Войдя в палату, Мюрьель была обрадована, увидев Ноэми, которая суетилась у постели дочери.

— Все складывается удачно, я как раз хотела с вами поговорить.

— Прямо сейчас? — насторожилась Ноэми.

— Нет, в течение дня… Мы не могли бы встретиться в кафе?

— Нет, я бы предпочла принять вас дома. Там нам будет спокойнее… Но о чем вы хотите поговорить?

Ноэми произнесла эту фразу довольно агрессивно, чем вызвала удивление Мюрьель.

— Не беспокойтесь, мадам Майар, я просто собиралась побеседовать с вами о том, как работаю с Вероникой, и задать несколько вопросов о прошлом. Мне нужно хорошо ее знать, чтобы получить результат.

— В таком случае оставайтесь с ней. А мне нужно работать.

Ноэми, поцеловав дочь на прощание, бесшумно вышла. Это проявление материнской ласки взволновало Мюрьель до такой степени, что ей очень захотелось крепко обнять своего сына…

После ухода Ноэми Мюрьель попросила, чтобы никто в течение часа не заходил в палату, потом подготовила аудио — и видеоаппаратуру. Если ей повезет и удастся вступить в диалог с Тома, у нее останутся доказательства. Но особенно хотелось посмотреть на своих коллег, когда она предоставит им эти материалы.

Она приблизилась к Веронике. Девушка лежала без движения, ее взгляд также был неподвижен — это объяснялось воздействием успокоительных средств. Мюрьель спокойно сказала, что собирается делать, прежде чем включить видеомагнитофон.

Выждав несколько секунд и сконцентрировавшись, она взяла руку девушки и начала:

— Дух, вселившийся в Веронику! Я хотела бы поговорить с тобой.

Она повторила просьбу несколько раз, но ничего не произошло.

Мюрьель не отчаивалась. Уже не в первый раз она применяла этот способ и не ждала немедленного результата. Было необходимо, чтобы дух, медиум и тот, кто задает вопросы, настроились на одну волну.

Она подождала несколько минут и продолжила, стараясь не отвлекаться ни на что постороннее. Наступил решающий момент. Мюрьель нужно было достичь такого состояния «отстраненности», чтобы ни одна мысль не помешала силе и целенаправленному стремлению войти в контакт. Этому она научилась в Соединенных Штатах у китайского учителя.

Вдруг рука Вероники шевельнулась. Не знавшая, является ли это отношением причины и следствия, но преисполненная надежды, Мюрьель снова обратилась к духу. На этот раз Вероника задвигала головой, ее губы зашевелились, все тело задрожало. Более того, она кивнула головой в знак согласия. Окрыленная успехом, Мюрьель несколько раз спросила у духа его имя. Все напрасно.

Но Вероника продолжала двигаться в постели. Она била ногами по кровати, ее губы шевелились, хотя ни звука не было слышно.

Сознавая, что близка к цели, Мюрьель опять повторила вопрос.

— Томммма… — ответила Вероника с большим трудом.

Мюрьель постаралась сконцентрироваться еще больше и заговорила медленнее:

— Тома! Меня зовут Мюрьель… Я твой друг. Я хочу помочь тебе и Веронике. Но для этого нужно, чтобы ты что-нибудь рассказал.

Вероника начала говорить, и ее лицо покрылось испариной.

— Бежать… Мост… Дьявол… Завтра на заре… Шарль… Козыри — пики… Люблю… Люблю… Но… — Внезапно бессвязная речь прервалась.

— Кто такой Шарль? — спросила Мюрьель.

Она несколько раз повторяла вопрос, но Вероника не отвечала, и Мюрьель поняла, что сеанс закончен.

Тем не менее девушка продолжала метаться по постели еще сильнее, чем прежде, и тихо стонать. Движения ее рук и ног стали более размашистыми и беспорядочными.

Забеспокоившись, Мюрьель позвала медсестру, которая тут же сделала укол успокоительного бедняжке.

— Думаю, теперь ее нужно оставить в покое, — сказала медсестра с упреком.

Не обращая внимания на ее неодобрительный тон, Мюрьель встала, сложила кассеты в сумочку и вышла. Радость окрыляла ее. С такими документальными доказательствами она докажет свою правоту даже самым суровым скептикам!

В какой-то момент ей захотелось увидеть Жерома и рассказать ему о необычном эксперименте, но потом она отказалась от этой мысли. Она хотела, чтобы он ознакомился с записью одновременно с Мишелем и чтобы тот признал наконец эффективность ее методов.

Мишель направлялся в Сен-Жан-дю-Гар, где жил доктор Полен. Верный тактике, он не предупредил его о своем приезде.

Забыв на какое-то время о делах, инспектор подумал о вчерашнем вечере, проведенном с Мюрьель. Он вспомнил о том, как хорошо ему было с ней, он будто помолодел на несколько лет. Однако в то же время Мишеля охватило чувство, похожее на беспокойство, это было знакомое ощущение. Он почти влюбился…

Мишель желал прогнать прочь это наваждение. О романе с Мюрьель не могло быть и речи! Он мысленно перечислил множество убедительных аргументов против: он закоренелый холостяк и слишком дорожит свободой; его любовные отношения всегда быстро оканчиваются; у этой женщины есть ребенок; она живет в Тулузе; он недавно порвал с Френсис, а жить с ней было не сладко… Ничто не помогало. Мюрьель прочно поселилась в его сознании… Полный решимости избавиться от наваждения, инспектор попытался сконцентрироваться на расследовании, особенно на вопросах, которые задаст собеседнику.

Мишель быстро добрался до имения доктора: за железными воротами в старинном стиле простирался обширный ухоженный парк, обнесенный каменной стеной. Все это позволяло предположить, что Полен был человеком весьма состоятельным.

Мишель свернул на аллею, засаженную платанами, кроны которых смыкались, образуя тенистый зеленый свод. Усадьба располагалась чуть дальше, на ротонде, посыпанной мелким гравием.

Он пересек ее и остановился у лестницы, ведущей к входу.

Как только инспектор вышел из машины, человек неопределенного возраста, но еще достаточно подвижный возник неизвестно откуда и внимательно посмотрел на него.

— Я никого не жду. Вы кто?

— Месье Полен?

Мужчина кивнул.

Мишель представился и объяснил:

— Полиция. Мне нужно поговорить с вами в связи с одним расследованием.

— Слушаю вас, — сказал доктор, не приглашая Мишеля войти в дом.

Инспектор уселся на ступеньки.

— Извините, я не люблю кричать издалека. Я хотел бы расспросить вас о несчастном случае, произошедшем пятнадцать лет назад…

— Почему не о Всемирном потопе? — с презрением произнес Полен.

Мишель постарался сохранить спокойствие, но внутри у него все кипело. Еще несколько ответов такого рода, и ему, возможно, придется сменить тон.

— Понимаю ваше недовольство, доктор, но у меня не было времени вас предупредить о своем визите… Если хотите, я согласен вас принять в жандармерии Алеса.

Полен внимательно на него посмотрел.

— Я не склонен терять на это время. О чем пойдет речь?

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне о Тома Дювале.

— О Тома? Но ведь он давно умер!

— Да, так говорят, но некоторые новые факты заставляют нас думать, что все было иначе.

• Предыдущая
• 30/62
• Следующая