Орлиный мост - Мазо Жак - Страница 19

• Предыдущая
• 19/62
• Следующая

Жером несколько минут побеседовал с санитаром, настаивая на том, чтобы Антонена сразу отвезли в его клинику.

Жорж Перрен принял решение закрыть кафе. Некоторые пенсионеры стали ворчать, что теперь им некуда будет ходить. Но разве Перрен мог поступить иначе? У хозяина кафе не было ни семьи, ни помощника, который вел бы дела в его отсутствие.

Секретарь мэрии попросил всех освободить помещение. Мишель предупредил Жерома и Мюрьель, что вернется не скоро, пока не допросит старика, слова которого показались ему загадочными. Представившись, он предложил ему прогуляться вместе.

— Да почему же нет, молодой человек? Первый раз в жизни меня будет сопровождать полицейский! Но предупреждаю, быстро не получится. Я хожу медленно, а мой дом в самом начале деревни. Путь неблизкий.

Как только они вышли на дорогу, он начал говорить скороговоркой. Его зовут Эмиль, ему восемьдесят три года, и он здесь родился. Всю свою жизнь он проработал в текстильной промышленности, пока не закрыли последнюю прядильную фабрику в Сен-Жан-дю-Гаре.

— Эмиль, я буду говорить без обиняков, — прервал его Мишель. — Когда я услышал о ваших подозрениях относительно инцидента с Антоненом, то захотел узнать об этом поподробнее.

Старик шел ровной походкой, опираясь на трость.

— Ах, молодой человек, лучше бы мне ничего вам не рассказывать. Как говорят, держи язык за зубами! Но поскольку жить мне осталось совсем недолго… Это началось в далекие времена. В эпоху религиозных войн. В то время протестанты боялись католиков и, чтобы защитить себя, стали образовывать тайные общества. Одно из них просуществовало в этих краях в течение нескольких веков, причем у него были приверженцы в каждой деревне. Говорили, что даже руководители общества точно не знали, кто их поддерживал. В одном я уверен: мой отец был среди них. Порой он уходил вечерами, и никто не знал куда. Моя мать, конечно, обо всем догадывалась, но говорила, что детей это не касается… Через несколько дней он возвращался, возобновлял работу и домашние дела как ни в чем ни бывало. Это продолжалось и во время войны. Вероятно, эти люди участвовали в движении Сопротивления, но точно об этом никому не известно… Тем не менее многое приписывали деятельности этого общества! Исчезновение людей, насильственную смерть, доносы и еще бог знает что… Потом все прекратилось, и надолго. Затем, в восьмидесятых годах, без всяких причин общество возродилось. Каждый раз, когда в этих краях происходили странные события, во всем обвиняли общество.

— Как оно называлось?

— Несчастный! О нем говорили «общество», «оно» или «они». Но никакого названия не упоминали.

— И все же, — заметил Мишель, — я не понимаю, какие цели преследовали его члены…

— Я говорю то, что знаю! Я никогда не был одним из них. Но, должно быть, там все происходит как в религиозных сектах, о которых известно больше. О них рассказывают всякий вздор, и это передается из поколения в поколение. Одни верят в конец света, другие — в пришельцев, третьи — в дьявола. Вы, наверное, видели в «Новостях» сообщения о массовых самоубийствах людей, которым пообещали, что после смерти они вновь вернутся на землю, или еще какую-нибудь другую глупость…

Свернув на узкую тропинку с живой изгородью, они вышли к каменному дому неподалеку от дороги. Поскольку было темно, Мишелю не удалось составить мнение, что это был за дом.

— Вот здесь я и живу, молодой человек.

— Один?

— Да, я всегда так жил, или почти всегда. Жизнь меня не баловала…

Он отпер дверь и зажег свет.

— Но какое отношение имеет ваш рассказ к Антонену? — спросил Мишель.

— Его взгляд… Его взгляд, когда он открыл глаза… Не знаю почему, но я сразу подумал о секте.

Мишель предпочел бы, чтобы Эмиль пригласил его в дом. Ему нужно было задать старику столько вопросов! Но тот уже прощался:

— Теперь вы знаете, где я живу, приходите меня навестить! Вы составите мне компанию. Ну, всего наилучшего! До свидания…

Возвращаясь, Мишель на какое-то время позабыл о словах Эмиля. Ночь была слишком хороша, и можно было идти, глядя на звезды. В низинах трава, покрывшаяся росой, источала сладостный аромат. Ему захотелось лечь на землю, как он делал это мальчишкой. Но нужно было вернуться и привести мысли в порядок.

На следующий день инспектор встал очень рано. Из-за бесконечных кошмаров он плохо спал и несколько раз даже просыпался.

На кухне хозяйничал Жером. Мишель начал было расспрашивать его о вчерашних событиях, но друг уклонился от вопросов, сказав, что очень спешит. Тем не менее, уходя, он пообещал Мишелю держать его в курсе событий относительно состояния здоровья Антонена.

Мишель пил кофе, сидя напротив застекленного окна, выходящего в сад, и размышлял о том, как изменить тактику расследования. Действительно, ситуация стала совсем другой всего за несколько часов. Загадочное происшествие у моста. Он и Мюрьель стали жертвами угроз, а затем и странный недуг Антонена. Все это вызывало тревогу. Да и дело Тома становилось все более подозрительным…

Для начала он поедет вместе с Мюрьель забрать ее машину. Придется ехать без тормозов, а потом сдать автомобиль в ремонт. Предположив, что молодая женщина захочет повидать Веронику, Мишель решил, что подбросит ее до клиники и пойдет навестить майора Вердье, которому расскажет последние новости. Потом, если останется время, он без предупреждения заедет к Пьеру, брату Тома, который является одним из основных свидетелей по этому делу. Мишель знал, что всегда застанет его на месте, так как у Пьера антикварный магазин в Сен-Марсиале, в нескольких километрах от Лазаля.

Он только повесил трубку после телефонного разговора с Вердье, как появилась Мюрьель. По выражению ее лица инспектор понял, что она тоже плохо спала ночью.

— Это правда, ночь была ужасная, — призналась она. — Я вздрагивала от малейшего шума. К тому же меня мучили кошмары, очень похожие на галлюцинации. Однако я считаю, что это нормально, если принять во внимание вчерашние события.

Потягивая маленькими глотками кофе, который налил ей Мишель, она слушала его рассказ о разговоре с Эмилем.

— Что вы об этом думаете? — спросил он, закончив повествование.

— Пока не знаю. Все слишком неопределенно, чтобы составить какое-то мнение. Думаю, мне следует заняться более тщательным расследованием и попросить в лаборатории, чтобы прислали отчеты о подобных делах. Во всяком случае, у меня создалось впечатление, что наш интерес к причинам смерти Тома повлек за собой цепь загадочных и тревожных событий.

— Я задаюсь вопросом, кто стоит за всем этим, — размышлял Мишель.

— Я тоже. Но как бы там ни было, нужно продолжать поиски, хотя могут возникнуть новые осложнения. Это единственный способ добраться до сути дела. Со своей стороны, я попытаюсь заставить Веронику говорить. Надо также узнать, что случилось с Антоненом. Это, быть может, даст нам какие-то новые зацепки.

Мишель согласно кивнул, но, встретив улыбающийся взгляд Мюрьель, спросил:

— К чему эта ирония?

— Ни к чему… Просто я поняла, что вы изменились.

— Как это?

— Вы стали более терпимы к моим методам работы.

— Просто я еще не проснулся!

— В таком случае продолжайте спать, так вы мне гораздо симпатичнее.

Они дошли до машины Мишеля и поехали к горе Монвайан.

Автомобиль Мюрьель стоял там же. Он даже не был открыт. Однако шины были раскрашены белой краской, причем круг в каждом случае не был дорисован до конца.

После более внимательного изучения местности они обнаружили другой круг, очерченный вокруг машины, внутри которого располагался треугольник.

— Что это? — забеспокоился Мишель.

— Колдовство, инспектор. Эта машина и ее пассажиры, то есть вы и я, вероятно, стали жертвами колдовства.

Внимательно рассматривая символы на земле, Мишель продолжил:

— Типичный символ заключения договора с дьяволом.

Он хотел войти в круг, но Мюрьель его остановила:

— Пожалуйста, не ходите туда, мало ли что…

• Предыдущая
• 19/62
• Следующая