Бледна как смерть - Маунтин Фиона - Страница 23

• Предыдущая
• 23/70
• Следующая

Наташа закрыла книгу, взяла сборник портретов и пробежала глазами по тонким карандашным наброскам. Сотни различных вариантов одного и того же лица. На некоторых из портретов изображена голова и плечи в анфас, на других Лиззи нарисована в полный рост. То она откинулась в кресле, с руками, сложенными на коленях, то читала, склонив голову; сидела на полу с поджатыми под себя ногами; или в плетеном кресле, в профиль, на фоне окна. Всегда в одной и той же блузке с высоким воротником и простой длинной серой юбке.

Наброски говорили гораздо больше о художнике, чем о модели, которая на некоторых изображениях казалась почти ужасной. Может, это впечатление возникало оттого, что, как и в случае с Дженет, конец зрителю был уже известен.

Однако Наташа искала не Лиззи Сиддал. Ее интересовала Бетани Маршалл. Как бы ее ни звали.

В детстве Наташа иногда гуляла во сне. Стивен находил ее бродящей ночью по темным коридорам дома, приносил и укладывал обратно в кровать. Иногда утром она обнаруживала, что ноги грязные и поцарапанные, из чего было понятно – ночью она босиком выходила в сад.

Наташа была твердо уверена в том, что много лет с ней этого не случалось. Но когда она проснулась около семи часов утра и спустилась, чтобы сделать чашку чая, то испугалась, не началось ли это снова. Когда она дошла до прихожей, поток холодного воздуха ударил ей в лицо. Воздух был морозным, кроме того, из гостиной доносился шум, легкое постукивание. Она толчком распахнула дверь. На улице было еще темно.

Окно было широко открыто, тяжелые шторы легонько покачивались. Звук, который она услышала, издавали металлические крючки занавесок, позвякивавшие на рейке. На столе лежала открытая книга с набросками Лиззи Сиддал, страницы гуляли туда-сюда. Наташа замерзла, стоя в одной футболке. Наверное, ослабла защелка и окно само по себе открылось от ветра. Наверное.

Она накрепко заперла щеколду. Защелка была крепкой. Какой же силы должен быть толчок, чтобы она открылась сама по себе? Внутренний голос ответил: этого быть не могло. Тогда что случилось? Если бы она ходила во сне, то это был первый раз, когда она пыталась войти в окно, а не в дверь.

Наташа плотно задернула занавески, взглянула на портрет Лиззи. С треском захлопнула книгу. Чувствуя себя, как актер на сцене, взяла с подоконника большой оловянный подсвечник. Обошла кухню, заглянула за дверь. Потом поднялась наверх. В доме кроме нее никого не было.

Она полностью проснулась, хотя по-прежнему слегка дрожала. Вернулась на кухню, сделала большую чашку чая, подошла к письменному столу и включила компьютер. Яркий экран придавал уверенность. Дожидаясь, пока загрузится программа, Наташа смотрела на заставку, которую установила на рабочий стол – цветы и спирали.

Она быстро написала имя «Маргарет Вуд», обвела его кружком. Маргарет работала архивариусом в Государственном архиве в Кью. Она, как сказала Наташа Бетани там, у реки, занималась углубленным изучением жизни и семьи Лиззи Сиддал, используя результаты переписи и сертификаты Государственного архива. Может, позвонить ей – неплохая мысль. Хотя вряд ли нормальный человек так рано приезжает на работу.

Она загрузила электронную почту, просмотрела сообщения, начиная с тех, которые были выделены красным.

Ей нравилось получать письма и открытки от Стивена, когда он был в экспедициях. Раньше они с Маркусом постоянно обменивались письмами по электронной почте. Шутки и анекдоты о том, что с ними происходило, просто слова приветствия. Теперь – только маленькие уколы разочарования каждый раз, когда ящик оказывался пустым.

Макинтош просигналил, что получены новые сообщения. В первом письме содержалось новое деловое предложение, на которое Наташа быстро ответила, указав срок исполнения и стоимость проекта. Была также короткая записка от Стивена, сообщающего о получении согласия библиотеки Шеффилдского университета на использование ее фондов в качестве источника интересных исторических фактов. Забавное письмо от друга с парой шуток. Цитата из «Тайдсвилл Пэриш Ньюз»: «Приносим свои извинения за типографскую ошибку в последнем издании, в котором мы рассказали о мистере Томе Роджерсе как о детективе полицейских сил. Он, конечно же, является детективом полицейского фарса». И наконец, записка от Уилла, напоминавшего ей о том, что в субботу состоится вечеринка.

Она распечатала шутку и повесила на доске над столом, записала заявки и переписала университетские материалы в папку для входящих документов. Ответила Уиллу, что увидится с ним на выходных.

В начале своих исследований Наташа ознакомилась с информацией, содержавшейся в директории генеалогических расследований, разослала электронные письма пол-дюжине исследователей, которые указывали, что интересуются семьей Маршаллов. Последние письма пришли от двух из них – парня из Кентербери, который сообщил, что делал кое-какую работу по глочестерширским Маршаллам и не обнаружил никаких записей о связи между ними и Маршаллами с Сэвил Роу. Его не интересовали ныне живущие потомки Маршаллов.

Второе письмо было от женщины из Кембриджа. Она писала:

«Здравствуйте, Наташа! Была рада получить ваше письмо. Моей маме сейчас за девяносто, и ее разум, к сожалению, не настолько светел, как раньше. В молодости она провела много времени, изучая наше генеалогическое древо, и я очень хорошо помню из детства, что мне показывали могилу доктора Джона Маршалла в Или, говорили, что он – из нашей семьи. К сожалению, моя мама этого не помнит, поэтому я не могу вам больше ничего сказать в этой связи. Однако когда-то мама мне рассказывала, что общалась с родственниками из некоторых ответвлений семьи Маршаллов. Она говорит, хотя я должна снова подчеркнуть ее возраст и состояние здоровья, что помнит о том, что слышала о маленькой девочке по имени Бетани».

Одно только прочтение этого имени вызвало у Наташи ощущение радостного подъема.

«Я попыталась проверить некоторые из маминых контактов, хотя, боюсь, многие из них устарели. Если из этого что-нибудь выйдет, я, безусловно, сообщу вам об этом».

Наташа написала ответ со словами благодарности.

Борис стоял у двери в ожидании прогулки. Наташа быстро оделась, схватила яблоко, чтобы съесть его на ходу.

Становилось все светлее, появились первые проблески солнечного света – тоненькая полоска бледно-голубого неба на горизонте над деревьями. Низко опустившийся туман придавал Сноузхиллу сходство с королевством в облаках.

Когда Наташа ложилась в постель вовремя, ей нравилось просыпаться рано утром. Зарождающийся день был таким чистым... Однако сегодня, как обычно в последнее время, рассвет принес усталость и головную боль. Поэтому свежесть казалась сыростью, возникало ощущение, что ее вырвали из тепла и безопасного уюта.

Лиззи Сиддал тоже страдала бессонницей, а потом она уснула навсегда.

Люди с давних времен связывали понятия сон и смерть. Смерть часто называют сном в эпитафиях, стихах и молитвах. Весь смысл в том, что сон – это своего рода смерть, а смерть – долгий сон, от которого можно однажды проснуться. Существовало поверье, что во время сна душа отделяется от тела и отправляется к другим духам.

Она помогла Борису перебраться через забор, – немного смешная процедура – потом перелезла сама, пошла размеренным шагом. Ходьба сродни плаванью: если задашь себе правильный ритм, то кажется, что можно идти вечность.

У нее нет времени сидеть на месте и ждать, придет ли какая-нибудь информация через директорию генеалогических расследований. Должен быть еще какой-нибудь способ, которым она могла бы воспользоваться.

Борис помчался за палкой, брошенной маленьким мальчиком, одетым в школьный пиджак, который выгуливал немецкую овчарку. Обе собаки достигли ее одновременно, но Наташа позвала, и Борис вернулся. Маленький мальчик прокричал «спасибо», а Борис помчался к большой луже и с брызгами пронесся по своему отражению в воде.

• Предыдущая
• 23/70
• Следующая