Судьба всегда звонит дважды (СИ) - Волкова Дарья - Страница 22

• Предыдущая
• 22/32
• Следующая

    Глава 9. Покинь меня.

   Разумеется, мать была права. Бас предполагал, что будет непросто, но этот перелет доконал его окончательно. И если в Руасси он отказался от предложенного ему сотрудником аэропорта кресла-каталки добровольно, понуждаемый гордыней, то по прилету в Домодедово он бы и рад уже был, и на гордыню плевать, так ноги болели, да не предложил никто. Добро пожаловать в Россию, называется. А искать самому было совсем невмоготу, проще на остатках сил дохромать до такси.

   Бабуля так охала и хваталась за сердце, что Бас уже всерьез начал опасаться за ее здоровье, памятуя матушкины слова. Но обошлось, бабуля поплакала-поплакала, а потом повела внука любимого на кухню чаем с пирогами угощать. Себе он оказался предоставленным только спустя часа четыре.

   - Гринч, привет.

   - Баааас! Привет, брат! Как ты?

   - Нормально, вернулся вот... в родные пенаты.

   - Ты в Москве?

   - Ага.

   - Здорово! Как можно твою тушку потискать?

   - Я у бабки живу. Адрес помнишь?

   - Вроде бы. А может, в баре посидим, а?

   - Гриш, я... вряд ли дойду сейчас куда-то. Чуть не сдох, пока долетел.

   - Понял. Напомни адрес, приеду. Ну и это... Мы ж не на сухую сидеть будем?

   - Обижаешь. Но ты сам купи, ага? А то у бабули тут только наливка смородиновая.

   - О, я помню. Вкусная вещь!

   - Угу. Только не в коня корм. Да и мало ее, - смеется Бас. Соскучился он по друзьям, оказывается, ужасно соскучился. Как же хорошо возвращаться к жизни после всего!

   ________________

   Посидели они с Гришей крепко, "Крушовица" и бабусины пироги с капустой были будто созданы друг для друга, по крайней мере, на их непритязательный вкус.

   И, после всего много рассказанного и обсужденного... У него ведь дело к Озу.

   - Гриш, у тебя есть Машин адрес?

   Оз не уточняет, о какой Маше идет речь. Хмурится.

   - Бас, ты же знаешь, я в чужие дела не лезу... Но не хватит ли ей уже?

   - О чем ты?

   - Я видел Машку неделю назад. У нее вид такой, что она готова прибить любого, кто заговорит с ней о тебе. Я вот ее спросил, как ты там... Лучше тебе не знать, что она мне ответила. И каким тоном. Так что... мне кажется, не стоит тебе...

   - Оз, ты в чужие дела не лезешь - вот и не лезь! Адрес знаешь?

   - Знаю, - с неохотой и после паузы.

   - Говори.

   _______________

   К разговору с Машей он готовился два дня. Точнее, просто выжидал, пока сможет более-менее нормально ходить, не морщась на каждом шаге от боли.

   Трость он с собой не взял, обуреваемый все той же гордыней, но в вестибюль Машиного дома вошел, почти не хромая. Консьержа его ответ "Я к Тихомировым в пятьдесят восьмую" удовлетворил - видимо, старания Баса выглядеть прилично не пропали даром. Еще бы и дальше повезло, и Маша оказалось дома. Вероятность этого была невелика, но проверить он мог, только постучав в дверь. С другой стороны, даже если ее нет дома... он всегда может подождать, там у подъезда есть чудная скамейка.

   Однако, чуть позже выяснилось, что на консьерже везение Баса кончилось. Дверь ему открыл... о, он сразу понял, кто это. Это Машкин отец, и она на него очень похожа. Те же темные глаза, черты лица так схожи... Очень странно видеть взрослого мужика, так похожего на... крайне симпатичную тебе девушку.

   - Здравствуйте. Я к Маше. Она дома? - вежливость и хорошие манеры в Баса не без труда, но вбили. Еще в детстве.

   - Так-так-так... Это кто же к нам в гости пожаловал?..

   - Извините?..

   - Не извиню. Но, заходи, коли пришел, - перед Басом шире распахнули дверь. Только ему заходить не хотелось, ну вот совершенно. Но заставил себя, шагнул через порог.

   - Прошу в мой кабинет, - кивком головы обозначил направление его неожиданный собеседник.

   - Вообще-то, я к Маше...

   - А я так мечтал с тобой поговорить по душам... Бас, - темная бровь, точная копия Машиной, артистически, виртуозно выгибается

   Дураком Бас никогда не был. И ситуация ему не нравилась. Не нравился холодный голос, с легкой, так тонко подпущенной издевкой, что достигается только многолетними тренировками. Не нравился мрачный, тяжелый взгляд. И сардоническая улыбка тоже не нравилось. Ох, не к добру все это...

   - Вы знаете, я, наверное, лучше Машу на улице подожду.

   - В кабинет, живо!

   - Нет, право, не стоит. Я лучше... - он сделал один шаг назад, больше просто не успел.

   - В кабинет, я кому сказал!!! - Тихомиров не просто рявкнул эти слова. Он еще и прихватил Василия за рукав куртки и дернул все в том же, указанном ранее кивком головы направлении.

   Бас покачнулся от неожиданности такого рывка, на ногах он и так стоял с трудом, а тут еще это... Не сдержался, охнул и поморщился от боли. На какой-то миг даже вынужден был схватиться за плечо Машкиного отца, чтобы не грохнуться на пол. Но затем сразу же отпустил.

   А тот смотрит на него со смесью изумления и... отвращения. Резко выпускает рукав его куртки и сам отступает на шаг от Баса, словно от прокаженного. Презрительная гримаса искажает его лицо.

   - Что ж ты такой убогий-то, прости, Господи? Пальцем не дотронься...

   - Извините, - прохрипел Бас, ему дико неловко.

   - Хоть раз поступи как мужчина! Что, даже поговорить не можешь прямо? Стыдно?

   Бас выдыхает резко. После всего... похоже, у него нет выбора. И он проходит, наконец, куда ему указывают.

   Кабинет внушительный, место для уединения и работы солидного человека. Ну да, Машкин папа - денежный мешок. Но Басу сейчас не до деталей. Без приглашения даже не опускается - падает в гостеприимные объятья кожаного кресла, хотя ему сейчас все равно куда - лишь бы не стоять.

   Машин отец молча наблюдает за его действиями, но изогнутая бровь и презрительно вздернутый угол рта красноречивее любых слов.

   - Итак, расклад такой, - Тихомиров начинает негромко, размеренно. Пальцы сцеплены в замок, сам он показно расслабленно откинулся на спинку кресла, но у Баса отчетливое ощущение, что он видит перед собой человеческое воплощение кобры перед броском. - Я говорю, ты слушаешь. Ясно?

   Василий кивает. Машкин отец что-то хочет ему сказать, и, похоже, останавливать его абсолютно бесполезно.

   - Вот что я тебе скажу... Бас. Я терпел и молчал, когда моя дочь месяц умирала вместе с тобой. Я согласился отпустить ее к тебе, потому что она говорила, что ей это нужно. Я молчал и тогда, когда она вернулась сама не своя, будто на нее вылили ведро холодной воды. Я все еще терпел и смотрел, как она неделями пропадала на кладбищах с фотоаппаратом. Я стерпел, когда она решила снова ехать к тебе. Я терпел все то время, пока она жила в Париже, вдали от семьи. И все из-за тебя! Но теперь, когда она вернулась второй раз... Такая... такая... - Тихомиров шумно выдохнул, улыбнулся абсолютно шакальей улыбкой и продолжил: - Вот тут мое ангельское терпение закончилось.

   Дверь кабинета милосердно распахивается, Бас поворачивает голову. Женщина, эффектная, светловолосая, с пронзительными сине-рентгеновскими глазами. Судя по возрасту, скорее всего, Машина мать, хотя и непохожи. Ну да, Машка же на отца похожа, на этого кошмарного ядовитого типа.

   - Тихомиров, что здесь происходит?

   - Ничего, - тот снова улыбается, но на этот раз нормально, по-человечьи, все потому, что улыбка адресована не Басу. - Мы просто беседуем.

   - Дмитрий Иванович, я тебя умоляю. Без членовредительства!

   - Какой разговор! Конечно! Ручки-то, - демонстрирует свои весьма приличные габаритами ладони ("В виде кулаков, - отстраненно отмечает вдруг Бас, - наверное, еще внушительнее выглядят"), - вот они!

   - Дмитрий!

   - Даша, дай мне с молодым человеком закончить. А потом я целиком в твоем распоряжении.

• Предыдущая
• 22/32
• Следующая