Гарри Поттер и Тень Хогвартса (СИ) - Крюков Михаил Григорьевич "профессор Тимирзяев" - Страница 1

— Прошу вас, мистер Поттер, вам сюда! — незнакомый волшебник в парадной мантии министерства магии с видимым усилием открыл створку высоченной двери.

Гарри сделал шаг и от неожиданности чуть не споткнулся. Ему показалось, что он перенёсся в свой сон, один из тех снов-кошмаров, которые мучали его в Хогвартсе и о которых за два десятилетия мирной жизни он, казалось, забыл. Оказалось, что кошмары никуда не делись, а до срока прятались в подсознании. И вот — пожалуйста! Всё сначала… Гарри с трудом удержался от крика: «Не-е-ет!».

…Он опять подсудимый и опять сидит в жёстком и неудобном кресле, прикованный к нему цепями, только рядом нет Дамблдора, и некому его защитить. Гарри пытается кричать, но с ужасом понимает, что скован заклятием молчания и может только беззвучно открывать рот.

— Итак, высокий суд Визенгамота проголосовал единодушно! Гарри Джеймс Поттер признан виновным и не заслуживающим снисхождения! — торжествующе восклицает министр магии Фадж. — Приговор — пожизненное заключение в Азкабане!

Судейский молоток гулко бьёт по бронзовому диску, осуждённого поднимают и куда-то волокут вместе с креслом, а вокруг кружатся белые пятна холодных, равнодушных лиц…

Гарри потряс головой, отгоняя наваждение.

Стоп-стоп-стоп, да ведь это не наваждение! Он опять в зале № 10 на минус десятом этаже министерства магии, где проходят заседания Визенгамота — суда волшебников Британии. Проклятый Перси и не подумал предупредить Гарри о том, где будет проходить церемония, видно, решил сделать сюрприз. «Ну, погоди, дорогой шурин, ты ещё пожалеешь о своей шуточке! Ты никак не мог забыть о том суде, потому что тогда был его секретарём».

Зал № 10 за два десятилетия ничуть не изменился. Те же стены, облицованные тёмным камнем, тот же мерцающий свет факелов, те же ряды сидений, уходящих вверх крутым амфитеатром. Свободных мест в зале нет, как и тогда, а вот и отличие! Вместо угрюмых судей в париках и одинаковых мантиях сливового цвета с вышитой на левой стороне груди буквой W, сегодня трибуны заполнили весёлые волшебники в мантиях всех мыслимых цветов и фасонов.

Гарри деревянной походкой идёт к центру зала, и гул голосов постепенно стихает. Воцаряется полная тишина. Вместо кресла с цепями в центре зала стоит пюпитр на резной колонке, изображающей драконью лапу. На пюпитре лежит раскрытая старинная книга с закладкой синего сафьяна, тиснёная золотом.

Раздаётся троекратный стук жезла о каменный пол, и в зал торжественно входит человек в судейской мантии, богато расшитой золотом. Он очень стар, его походка неуверенна, но держится старик прямо и с достоинством. Это старейший судья Визенгамота.

— Взыскующий, назовите своё имя! — раздаётся надтреснутый голос.

— Гарри Джеймс Поттер, ваша честь.

— Кто может подтвердить это?

— Я, министр магии! — встаёт Кингсли Бруствер.

— И я, директор школы Хогвартс! — это звонкий, уверенный голос Гермионы.

— И я, и я, и я… — слышится по залу.

— Хорошо, достаточно, — медленно произносит старик, — будем считать, что личность мистера Поттера удостоверена.

Волшебное сообщество Британии! Обычай требует сообщить, что ныне действующий министр магии Кингсли Оливер Бруствер подал прошение об отставке. Рассмотрев сие прошение, Визенгамот счёл изложенные в нём причины убедительными и, как того требуют законы Британского волшебного сообщества, назначил выборы нового министра магии. Ныне выборы завершены, и результаты голосования подсчитаны. Визенгамот считает, что выборы были честными, равными и открытыми. Есть ли в зале кто-либо, кто хочет оспорить это? А такожде напоминаю, что любой волшебник, знающий что-либо, порочащее выборы и скрывающий это знание, подлежит ответственности в соответствии с уложениями великого Мерлина! — судья величественным жестом указал на книгу, лежащую на пюпитре. — Итак, кто?

Молчание. Казалось, люди сдерживают дыхание.

Подождав несколько минут и внимательно осмотрев зал, судья продолжил церемонию:

— Итак, желающих оспорить выборы нет. Следовательно, по закону они считаются состоявшимися.

Напряжённую тишину неожиданно разорвали дружные аплодисменты. Первым начал хлопать, белозубо улыбаясь, Кингсли, потом аплодисменты подхватили сидящие рядом, и вскоре старинный зал содрогался от оваций.

— Прошу тишины! — поднял руку судья. — По итогам выборов максимальное число голосов набрал… — тут он сделал паузу… — Гарри Джеймс Поттер!

И снова аплодисменты, ещё громче прежних.

— И, надо сказать, отрыв мистера Поттера от остальных участников весьма, весьма впечатляющ. Ни о каком пересчёте и переголосовании речь идти просто не может! — тут судья поправил старомодные очки и, дождавшись, когда овация стихнет, продолжил:

— Кингсли Оливер Бруствер!

— Да, ваша честь! — вышел вперёд Кингсли, нервно разглаживая несуществующие волосы на бритой макушке.

— Согласны ли вы по доброй воле, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, передать обязанности министра магии присутствующему здесь Гарри Джеймсу Поттеру?

— Да, ваша честь, я согласен!

— Гарри Джеймс Поттер, согласны ли вы вступить в обязанности министра магии?

— Согласен, ваша честь!

— Отвечайте по форме!

— Да, я согласен восприять обязанности министра магии, ваша честь!

— Вот так… Теперь хорошо…

Согласны ли вы по доброй воле, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, передать обязанности министра магии тому волшебнику, который будет избран по итогам новых выборов, буде необходимость в таковых возникнет?

— Да, я согласен, ваша честь!

— Возложите правую руку на кодекс Мерлина, а левую на грудь, там, где бьётся сердце, и повторяйте за мной…

Судья медленно, фразу за фразой читал слова клятвы, написанной тяжёлым, архаичным языком. Гарри бездумно повторял их, а сам смотрел на книгу, возможно, помнившую тепло рук самого Мерлина, и вспоминал высокого старика с ледяными глазами, Артура, Гвиневру, своих родителей, учителей, своих друзей, живых и ушедших… Вот он и министр магии…

— Гарри Джеймс Поттер! — вывел его из раздумий голос судьи. — Клятва принята! Да воздастся вам полной мерой за её неукоснительное соблюдение, да постигнет суровая кара нарушившего её! Отныне вы — министр магии!

Трижды стукнул посох, и старый судья торжественно покинул зал № 10, а к Гарри со всех сторон побежали люди. Их лица почему-то казались Гарри размытыми и нечёткими. «Зрение что ли садится?» — успел подумать новый министр, прежде чем его закружил радостный хоровод. Совсем седой мистер Уизли, Молли, Гермиона, Невилл…

Вдруг Гарри увидел стоящую в стороне и улыбающуюся Минерву МакГонагалл. Гарри бросился к ней, поймал руки и поцеловал. Профессор легонько притянула его за уши и поцеловала в лоб.

— Как же я рада за тебя… сынок! — сказала она.

— Ну вот, всё и кончилось, теперь ты — министр магии! Просто не могу в это поверить! — сказала Джинни, с улыбкой глядя на мужа, утонувшего в своём любимом кресле. Гарри сидел с бокалом виски «Старая добрая магия» в руке, поставив ноги на каминную решётку. Над спинкой кресла виднелась только макушка нового министра с седеющим хохолком, который не удавалось пригладить никакими заклятьями.

— Гарри, я хочу тебя поздравить, — сказала Джинни, подходя к креслу и обнимая мужа. — Ты молодец, я тобой горжусь! Правда-правда!

— Так ты же меня уже поздравляла, — улыбнулся Гарри, целуя жену в щёку.

— Тогда, при всех не считается! А я хочу по-настоящему, чтобы никого, кроме нас не было! Я устала делить тебя с волшебным сообществом Британии! Ты, видишь ли, нужен всем, но мне — больше всех, ты мой муж!

— Так это только начало, — усмехнулся Гарри, — то ли ещё будет… Но вообще, знаешь, всё как-то странно. Не так я себе это «министерство» представлял… Помнишь Фаджа? Я его в первый раз увидел, когда сбежал от Дурслей. В каком же году это было? В 93-м, кажется… Мерлин мой, как давно… Я тогда ещё раздул эту мерзкую старуху Мардж, в доме мне было оставаться нельзя, ну, я и ушёл, куда глаза глядят. А тут подвернулся автобус «Ночной рыцарь», который и привёз меня в «Дырявый котёл». Там-то я впервые и встретил Фаджа. Я тогда был совершенно уверен, что остаток дней проведу в тюрьме, а он, помнится, усмехнулся этак приторно и сказал: «За раздутых тётушек мы в Азкабан не сажаем». Этакий добрый дедушка… Тогда он мне казался стариком, хотя если подумать, сколько ему тогда было? За пятьдесят? Не намного больше, чем мне сейчас… И вот Фаджа уже нет, я — министр магии, а большая часть жизни прожита… И оглянуться не успели…